Самая яркая звезда на небе (ЛП) - "Tippilo" - Страница 54

— Ой… — всё, что могла придумать Гермиона в ответ.

— В любом случае, в этот раз я прошу её прислать определённые платья. Те, что, я знаю, понравятся Риддлу!

И Арчи, и Аластор уставились на Гермиону, забыв о своей игре и шахматных фигурах, которые теперь перебрасывались между собой весьма грязными ругательствами.

— Ты идёшь с Томом Риддлом? — спросил Арчи.

Гермиона была слишком занята тем, что прожигала взглядом Гасси, чтобы выделить немного гнева для Арчи:

— Нет! Конечно, нет!

— Гермиона, завязывай уже! Перестань мне рассказывать, что между вами ничего нет! Ты видела, как он смотрит на тебя, когда ты заходишь в библиотеку? Да он тебя раздевает глазами и творит с тобой все эти грязные…

— Гасси, пожалуйста, остановись, — всё это ей говорил Риддл, когда рассказывал о том, что думает Барнабас каждый раз, когда на неё смотрит. Говорил ли он о Барнабасе? Его бархатный голос становился глубже и гулко отдавался в ней, когда он говорил. Она забыла, как дышать.

— Это непристойно! Тебе пора использовать противозачаточное заклинание перед тем, как отправляться туда для домашней работы!

— О, Мерлин… — Гермиона покраснела и закрыла лицо руками.

— Ну, знаешь… Он и впрямь много на тебя смотрит, — сказал Аластор, будто одной Гасси было недостаточно.

— Подождите! — вновь встрял Арчи в замешательстве. — Мы же говорим о Томе Риддле? О том парне-старосте из Слизерина?

— Да, Арчи, не отставай.

— Серьёзно, Арч, даже я заметил. Это не прям-таки огромная тайна. Он выглядит, будто готов откусить от неё кусок, — ухмыльнулся Аластор своей личной шутке. Гермиона пнула его под столом. Он подпрыгнул и попытался прикрыть это кашлем. К счастью, Арчи и Гасси слишком отвлеклись, чтобы заметить. Аластор вернул внимание на шахматную доску. Было лишь вопросом времени, как быстро он сведёт концы с концами, с кем она была во время матча по квиддичу. В его защиту, Аластор никогда не спрашивал.

— Этот парень ни с кем не встречается. Это, ну… общеизвестный факт. Однажды я видел, как девушка из Хаффлпаффа плакала, потому что он её отшил. И вообще, я встречался с таким не раз. Ты с ним встречаешься?

— Нет, Арчи!

— Я не понимаю. Что происходит?

— Ну, как бы ничего, но парень практически одержим Гермионой! Ой, а ещё он красавчик.

— Гасси, я говорила тебе, что иду на танцы с Барнабасом.

— Барнабасом Куффом? Он вроде классный. Хороший игрок в квиддич, — сказал Арчи. Будто потеряв весь интерес к разговору, он вернулся к шахматам. Его фигуры уже кричали о восстании.

— Я знаю, — драматично вздохнула Гасси, выписывая домашний адрес на конверте. — Бедный Барнабас, у него никаких шансов.

— А ты с кем идёшь, Арчи? — спросила Гермиона, чтобы перевести свой испытывающий взгляд куда-то ещё. Гасси покраснела и села обратно на свой стул.

— Я иду со своим лучшим другом — Аластором! — он просиял, возвещая об этом так, будто получил Орден Мерлина.

Аластор, который твёрдо игнорировал разговор, вновь поднял взгляд:

— С каких пор?

— Ой, извини, я забыл спросить тебя? Прости. Для меня было бы большой честью, если бы ты сопроводил меня на танцы, Аластор.

Аластор смотрел на него бесстрастно:

— Иди на хуй, Арч.

Арчи ударил Аластора руками в грудь со взглядом благоговения и обожания:

— Он всегда знает, как растопить моё сердце! — Аластора это ничуть не проняло.

— Э-э, Гасси, если мы не пойдём сейчас, мы не сможем отправить эти письма до комендантского часа, — группа учеников зашла через проём за портретом, видимо, вернувшись из библиотеки. Коридоры будут пустынны.

— Конечно! — Гасси последовала за Гермионой в коридор.

Сэр Кэдоган коротко им кивнул. Верный своему слову, он работал над памятником, который обещал возвести. Он раздобыл большой валун с одного из пейзажей, а потом нашёл портрет скульптора, согласившегося на работу. Сейчас они обсуждали, как будет выглядеть скульптура.

— Думаю, она должна изображать недавно усопшего ученика, — сказал сэр Кэдоган, критически осматривая валун. Художник смотрел с выражением предельной скуки. Он явно задавался вопросом, почему согласился на это.

— У Вас есть описание ученика?

Сэру Кэдогану стало неловко:

— Увы, нет.

— Можете описать для меня какие-то отличительные черты ученика?

— Конечно! Ученик был мужского пола, в этом я уверен!

Скульптор нахмурился и раздражённо вздохнул:

— Можно к этому что-то добавить?

Гермиона и Гасси хихикали от их беседы, завернув за угол в коридор.

— Я жду не дождусь этого памятника Арчи! — смеялась Гасси.

— Почему-то сомневаюсь, что они изобразят Арчи, — сказала Гермиона.

— От этого только смешнее!

Совятня располагалась на другом конце замка в западной башне. Гасси всю дорогу болтала о платьях, о которых попросила свою маму:

— Я сказала ей, чтобы она прислала красное, но не уверена, что этот оттенок тебе пойдёт. Оно практически лососево-розовое. Не то чтобы ужасный цвет, но не знаю. Либо оно будет на тебе выглядеть сногсшибательно, либо не к лицу, и получится ужасно. Посмотрим, — они повернули за угол. — Лично я неровно дышу к изумрудно-зелёному. Оно элегантное…

— Я не надену зелёное платье! — перебила её Гермиона.

— Почему нет? Ты будешь восхитительна в зелёном! И платье тоже чудесное, очень стильное, но в то же время немного сексуальное. Если честно, я удивилась, что мама позволила его купить.

— Мы обе знаем, что ты хочешь, чтобы я надела это платье не поэтому.

— Что за нелепые обвинения! Уверена, Барнабасу понравится это зелёное платье на тебе, — она говорила не о Барнабасе, и они обе это знали.

— Никакого зелёного!

Они свернули за угол, когда Гасси собиралась ответить, и столкнулись лицом к лицу с Риддлом, наблюдавшим за ними с другой стороны коридора. Его значок старосты был прикреплён к его мантии, а он его носил только во время службы. Гермиона предположила, что сейчас он патрулировал. Он уставился на них, жёстко выпрямившись.

Гермиона оступилась, когда заметила его. Должно быть, он услышал их разговор. Что значит, он знает, что Барнабас — её спутник на танцах. Почему это заставляло её чувствовать себя… виноватой? Она не лгала, когда сказала, что между ними с Риддлом ничего нет. Один раз пообжимались, и на этом всё. Конечно, это был самый горячий, страстный, потрясающий поцелуй в жизни Гермионы, но этого больше не повторится.

Широкая улыбка расползлась по лицу Гасси:

— Но знаешь, — сказала Гасси, идя вперёд, будто вовсе и не заметила Риддла. Она заговорила громче, позволяя своему голосу раздаваться вдоль по коридору. Гермиона семенила за подругой. — Барнабасу бы, наверное, ещё больше понравилось увидеть тебя без всего!

— Гасси!

— Что? — она хлопала ресницами, изображая невинность. Риддл остановился. Его взгляд помрачнел, и он перевёл его с Гермионы. Она не могла распознать его выражение лица. Была ли это злоба? Разочарование? Шок? Гнев?

Он вернул своё самообладание и посмотрел на девушек с выверенной улыбкой:

— Добрый вечер, мисс Грейнджер, мисс Крауч, — он кивнул каждой из них.

— Привет, Риддл! — сказала Гасси слишком воодушевлённо, останавливаясь перед ним. Сердце Гермионы бешено забилось, а в животе образовался тошнотворный узел. Она успешно избегала Риддла всю неделю. Это была их первая встреча с поцелуя, и напряжение в воздухе можно было ножом резать.

— Вынужден сказать вам, леди, в этом году одежда обязательна на Зимнем балу.

Гасси фыркнула от смеха, а Гермиона вопросительно повернула голову в его сторону:

— Означает ли это, что на предыдущих танцах одежда была необязательна? — хотела она пошутить, но Риддл ответил бесстрастно, будто она задала ему вопрос об уравнении по нумерологии.

— Не могу сказать, что изучал требования к форме одежды на прошлых танцах, но я бы предположил, что в Хогвартсе не устраивали танцев с одеждой по желанию.

Гасси невозмутимо пожала плечами: