Самая яркая звезда на небе (ЛП) - "Tippilo" - Страница 42

Они прошли мимо крайней границы леса. Том часто приходил сюда, чтобы отрабатывать тёмную магию. Никто не тревожил его, потому что лес был под запретом, а животные в нём — отличные мишени.

— Следите за тем, чтобы оставаться вместе. Держите палочки наготове: никогда не знаешь, кого тут встретишь. А — самое главное — подписывайте бутылочки! Нам же нельзя перепутать ингредиенты! Вы мои два самых блистательных ученика. Я бы больше никому не доверил подобное задание! — мужчина вёл себя, будто они оказывают ему услугу, а не отбывают наказание.

«Люмос», — сказал Слагхорн. Гермиона и Том повторили за ним.

Они продолжали продвигаться вглубь леса, переступая через корни и пеньки — деревья постепенно становились гуще. В лесу было темно, хоть глаз выколи, не будь у них света от палочек. Временами Том слышал шелест листвы или хлопанье птичьих крыльев. Слагхорн подпрыгивал от каждого шороха, но Гермиона выносила всё стоически.

На губах Тома заиграла улыбка. Решил показаться его храбрый маленький лев. Она держала голову высоко поднятой, пока они продвигались через деревья, не удостоив его и взглядом.

Тому хотелось её улыбок, но она отказывалась ему их дарить, тогда он решил согласиться и на злость. Он бы даже довольствовался слезами, несмотря на то, что от них у него скручивало внутренности. Её игнорирование было подобно ножу, режущему его по-живому. Он не мог этого вынести. Ему нужно было, чтобы она посмотрела на него. Заметила его. Дала ему любую хуйню. Хоть что-нибудь!

Иногда Слагхорн подзывал кого-то собрать какой-то образец, пока другой бы подписывал флакон. Даже тогда Гермиона удостаивала его взглядом только по необходимости.

Эта ведьма уже сидела у него в печёнках. Он следил за каждым её движением. За покачиванием её бёдер, когда она шла впереди него. За топотом её ног, отражающимся от лесной подстилки. За её пальцами, перебирающими бахрому шарфа. Ей постоянно нужно было его поправлять, потому что к нему цеплялись листья и ветки. Восемь раз, если быть точным.

Том ждал возле неё, пока она наклонилась, чтобы собрать белладонну. Слагхорн прогуливался впереди, продолжая поиски.

— Как ты научилась окклюменции? — снова спросил он.

Она посмотрела на него с отражённым светом палочки на лице, отчего глубокий цвет её глаз стал ещё более яркого карамельного оттенка. Будто в её взгляде танцевали кристаллы. У неё были невероятно длинные ресницы. Её глаза осмотрелись из-под них, заметив вдалеке Слагхорна и что он был слишком далеко, чтобы услышать:

— Я научилась сама — у меня был… друг, который изучал окклюменцию. Пока он это делал, я научилась нескольким техникам. Мне показалось, это может быть полезно.

Друг? Что ещё за друг?

Он шаркал ногами по грязи, его разрывало от желания спросить об этом «друге». Он перекатывал этот вопрос по своему сознанию. Она была сногсшибательной ведьмой. Том видел, что остальные мальчики это замечают. Логично, что у неё были прошлые отношения. Может, даже прямо сейчас…

В его мысли вторгся Куфф. Его блудные ручонки и жеманная улыбка. Девушка вроде неё должна видеть его насквозь. Чёртов мудак.

— Ты думала, что можешь встретить кого-то, кто использует на тебе легилименцию?

— Вероятность есть всегда, — пробормотала она.

— А ты не собираешься спросить, как я научился легилименции? — спросил он с ухмылкой.

— Нет.

— Нет?

— Нет. Не думаю, что я хочу знать ответ, — Гермиона выпрямилась и внимательно изучила его. Она была права: ей не захочется узнать ответ — хотя не то чтобы он скажет ей правду. Том научился легилименции, используя её на своих друзьях и летом на уличных бродягах. Он приглашал их в приют под видом ночлега, используя проклятие паралича, отрабатывал магию, накладывал Обливиэйт и отправлял их восвояси.

— Ты ведёшь себя так, будто уже знаешь ответ.

— Я могу предположить или мне не стоит этого говорить? В прошлый раз, когда я что-то предположила, ты напал на меня.

Он предпочёл на это не отвечать. Слагхорн уходил от них всё дальше.

— Нам нужно догнать его, — сказала она со вздохом.

В прогулке по лесу ночью были свои преимущества. За последний час она шесть раз споткнулась, и Том с удовольствием помогал ей удержать равновесие. Он мог ощутить её тонкую талию. Прижать на мгновение, пока помогал ей устоять на ногах. Возможно, ей не всегда была нужна помощь, но он не собирался упускать возможность. Ему даже достались сдавленное «спасибо» и лёгкая улыбка. Ничего и близко не такое ослепительное, как та, которой она удостоила его у озера, но он счёл это прогрессом.

Пиздец он жалок.

Добравшись до поляны у маленького пруда, они остановились. Слагхорн прижал палец к губам и жестом показал, чтобы они молча потушили свет своих палочек. Он приземлил ящики и мельком выглянул на лужайку, скрытую под кронами деревьев. Гермиона подкралась к нему.

— Ох! — Том услышал, как воздух вырвался из лёгких Гермионы. Там опасность? Это добавит остроты их вечеру. Он подвинулся, чтобы посмотреть из-за их плеч и увидел сияющую золотую фигуру, пьющую воду из пруда.

Единорог. Не просто единорог, а жеребёнок. Обычно, где жеребёнок, там неподалёку и мать. Но этот единорожек казался одиноким. Золотистая шерсть отражала лунный свет.

Возможно, мать тоже наблюдала из-за деревьев? Это вряд ли. Единороги инстинктивно избегали открытых пространств, потому что их так легко заметить. Их шерсть сияла золотом в юности и серебром с возрастом. Очевидно, этот был слишком маленьким, чтобы выработать инстинкты. Без матери у единорога не было направления.

Тому могло было стать жаль существо, если бы это его достаточно заботило. Но его не заботило.

— Он один, — прошептала Гермиона, подходя к такому же выводу, что и он.

— Да… возможно, его мать рядом, — вслух размышлял Слагхорн. Подходить к одинокому жеребёнку с матерью неподалёку — нарываться на неприятности.

— Сомневаюсь. Мать бы никогда не позволила своему малышу бродить одному по открытой местности. Либо у неё травма, либо она мертва, — сказал Том. Он пытался сдержать зевок. Должно быть, уже второй час ночи.

Гермиона была в ужасе:

— Он не выживет сам по себе! — задохнулась она. Единорог обнюхивал зелень вокруг пруда в поисках еды.

— Он бы не ушёл далеко от своей мамы, — сказал Слагхорн, — или тела матери, если она и впрямь мертва. Он будет оставаться рядом с ней, в каком бы она ни была состоянии. Она должна быть неподалёку, — золотое существо что-то пожевало, а затем выплюнуло растение обратно. Оно разочарованно фыркнуло.

— Он прекрасен, — прошептала она. Том взглянул на него вновь. Был ли он прекрасен? Он мог заметить привлекательность золотистой шкуры. Блестящего рога. Ей это нравилось?

Существо понюхало другие растения, негодующе топнув копытами. Он ускакал обратно в гущу деревьев на дальней стороне поляны.

Слагхорн вскочил:

— Вы двое оставайтесь здесь. Вокруг пруда множество ингредиентов для сбора! А я пойду за жеребёнком на поиски матери! — и прежде чем кто-то из них смог ответить, уже побежал за затухающим золотым светом.

— Подождите! Профессор! — Слагхорн не обратил внимания на Гермиону, в недоумении наблюдающую за уходом профессора.

Теперь они были одни. Том знал, что делал Слагхорн. Он хотел найти мёртвую мать и вырвать её рог и немного шерсти из хвоста. Он может собрать кровь, в зависимости от того, насколько свежа туша. Проклятье крови единорога сработает только если выпить её после того, как самостоятельно убил единорога. Тогда же её магия была и наиболее сильна.

Том проследовал за Гермионой на поляну. Она распустила волосы из пучка и начала проводить по ним пальцами — вытаскивая веточки и листья, которые в них зацепились. Том потянулся, чтобы помочь выудить несколько, чувствуя шелковистые пряди между своими пальцами.

— Неужели он правда нас тут оставил?

— Страшно, мисс Грейнджер?

— Нет! Но это достаточно небезопасно! Мы ученики!

Том закатил глаза и бросил свою сумку на землю. Без Слагхорна, заглядывающего ему через плечо, ему больше не нужно было искать ингредиенты. Гермиона с интересом за ним наблюдала.