Самая яркая звезда на небе (ЛП) - "Tippilo" - Страница 20

Гарри с Роном здесь не было… Что она будет делать, когда комната откроется? Ей стоит кому-то рассказать? Она знала, где вход. Но будет выглядеть подозрительно, если она, переводная ученица, внезапно раскроет тайны и легенды школы.

А что, если она снова окаменеет от взгляда василиска? Что, если василиск её убьёт?

Может, пойти в Хогвартс было плохой идеей… Это было ошибкой. Она готовила себя к простому году, во время которого будет проводить бóльшую часть времени за исследованиями способа вернуться в будущее. Она не собиралась разбираться с Тайной комнатой.

Она почувствовала, что её руки стали липкими, вытирая с них пот о мантию. Ей нужно перестать об этом думать. Сейчас она ничего не могла с этим поделать. Вряд ли он откроет комнату сегодня. Но сколько у неё времени? Миртл умерла в июне, но другие каменели и до этого.

Лучше всего, если она найдёт дорогу домой до открытия комнаты. Тогда она не вмешается в историю сильнее, чем уже это сделала.

Двери распахнулись, и Дамблдор провёл первокурсников в Большой зал. На нём была баклажаново-фиолетовая мантия и высокая шляпа волшебника в тон. Патрик пересёкся с Гермионой взглядом и украдкой показал ей большой палец, а она ему ответила тем же. Он шёл возле Филиуса Флитвика, которому приходилось бежать, чтобы поспеть за всеми.

— Значит, тебе не заставили проходить церемонию распределения? — спросил её Арчи.

— Нет, они решили не распределять меня с первокурсниками. Моя церемония прошла шесть недель назад.

— Повезло! Распределение было ужасным! — сказала Августа.

— Ой, да не так уж это было и плохо, — заспорил Арчи.

— Тебе легко говорить. Не ты споткнулся и сбил шляпу вместе с табуреткой.

— Я забыл об этом, — ухмыльнулся Арчи.

От этого Августа поджала губы:

— А ты знал, что распределяющая шляпа накричала на меня, когда Дамблдор надел её мне на голову? Мне пришлось извиняться!

Гермиона и Арчи захихикали. Даже Аластор выдавил кроткую улыбку.

— Ну, эта распределяющая церемония для новых учеников. Что-то вроде традиции, — сказал Аластор.

Конечно, Гермиона всё это знала, но старалась сыграть заинтересованность. Дамблдор поставил потрёпанную, покрытую заплатками шляпу на наколдованную табуретку. Её поля растянулись в стороны, как рот, и она запела.

Каждый сентябрь здесь, в великих стенах,

Мы собираемся много веков.

Светлые лица — лишь радость в глазах,

Руки полны книжек и сундуков.

Кто-то встречает тут старых друзей,

Кто здесь впервые — заводит тут новых.

Слышен смех шуток и гул новостей,

Запах жаркого и тортов особых.

Прежде чем мы, наконец, поедим

И растворимся в сытом забвенье,

Стоит внимание нам уделить

Первому году и распределенью.

Может, кого-то здесь ждёт Гриффиндор,

Встретив их львом золотистым и алым, —

Храбрость кто ценит и риска задор,

Лишь полагаясь на честь и отвагу.

Тех, чья дорога ведёт в Хаффлпафф,

Ждёт семья преданных и справедливых,

Ведь барсукам в чёрно-жёлтых тонах

Очень легко доверять со всей силы.

Место найдётся вам всем в Рейвенкло,

Кто ценит смекалку, а ещё знания.

В гнёздышке синих и с бронзой орлов

Сердце учёного ждёт испытания.

В Слизерин могут отправиться те

С жаждой стремлений, амбиций огромных.

Змейки зелёные и в серебре

Целей всегда достигают особых.

Что ж, не стесняйся, ступай поскорей,

Я на твоей голове развалюсь:

Дай осмотреться в душе мне твоей,

Чтоб нам с тобой найти правильный путь.

Пока шляпа пела, Гермиона изучала лица всех маленьких новых учеников, собравшихся вместе. Они были в ужасе. Она очень хорошо помнила это чувство. Ей тогда казалось, будто её стошнит до того, как она сядет на эту табуретку.

— Ааронс, Гилберт, — зачитал Дамблдор с длинного свитка.

— Хаффлпафф!

— Белби, Дамокл, — это был первый ученик, попавший в Рейвенкло.

— Блэк, Альфард.

Шляпа едва коснулась головы мальчика, когда прокричала:

— Слизерин!

Дальний стол заликовал, и мальчик поспешил к своему месту в конце стола. Она заметила, что Риддл смотрит за церемонией со скучающим видом, не принимая участия в празднестве, как остальные ученики. Он поменял свою позу, и взгляд его тёмных глаз пересёкся с её.

Он правда откроет Тайную комнату? Это ему суждено стать темнейшим волшебником в истории?

Кто-то возле Риддла пихнул его локтем в бок. Взгляд Гермионы переметнулся и встретился полным ненависти оскалом Малфоя. Она отвернулась и вновь сосредоточилась на распределении. Нет смысла сейчас волноваться о Малфое или Риддле.

Она хлопала, когда гриффиндорцы присоединялись к столу, и подняла голову, когда Дамблдор возвестил: «Доддеридж, Патрик». Лицо Патрика стало болезненно-зелёного оттенка, пока он подходил к табуретке и садился. Шляпа упала на его глаза, но она всё ещё видела, как он поигрывает большими пальцами на своих коленках.

— Рейвенкло! — Гермиона похлопала другу.

Когда вызвали «Флитвика, Филиуса», маленький мальчик, ставший другом Патрика, посеменил к табуретке. Дамблдору пришлось помочь ему залезть под некоторые издевательские смешки. Большинство из них раздалось со стола Слизерина. Гермиона сердито смотрела в их сторону. Они ещё не знали, что Филиус Флитвик станет чемпионом дуэлей в Хогвартсе. Он останется и будет учить их детей. Патрик улыбнулся своему новому другу, когда тот присоединился к остальным ученикам Рейвенкло.

Когда «Макгонагалл, Малькольм» был вызван и распределён в Гриффиндор, высокая ведьма со строгим лицом возле Арчи вдохновенно зааплодировала. Гермиона узнала в ней гораздо более юную Минерву Макгонагалл.

«Амбридж, Орфорд» отправился в Хаффлпафф. Щёки Гермионы вспыхнули. У него было такое же жабье лицо, какое она помнила у своей скверной учительницы.

Когда распределение закончилось, встал Армандо Диппет. Профессор Диппет казался древним. Мужчина был хилым, а его иссушенная кожа выглядела почти прозрачной. На его дряхлом теле не осталось ни мышц, ни жира, и он напоминал скелет, обтянутый кожей. Когда он открыл рот для речи, голос прозвучал как хриплое кваканье:

— Добро пожаловать, да начнётся пир! — и на этом он сел.

— И это всё? — спросила Гермиона Аластора.

— Он не болтлив.

— Возможно, потому что он такой старый, — сказала Августа.

Блюда на столах наполнились восхитительной пищей. В эльфах на кухнях в 1940-х годах было ничуть не меньше энтузиазма. Мясной рулет, бараньи рёбрышки, запечённая курица, сосиски, бекон, стейк, картофельное пюре, кукуруза на гриле, горошек, морковь, тушёная фасоль, коулслоу и три вида подливок. Всё это было изумительным.

На десерт подали хлебный пудинг, фрукты в желе, пирог с кокосовым кремом, яблочный пирог, вишнёвый пирог, морковный пирог и целые горы печенья.

— Пойду представлюсь первокурсникам, — сказал Аластор, поднимаясь.

— Мне тоже пойти? — спросила Августа, выглядевшая искренне удивлённой.

— Без разницы, — пожал плечами Аластор и пошёл к краю стола, где собрались все новые ученики.

— Гасси, не могла бы ты передать печенье с джемом? — спросил Арчи.

— Тебя называют Гасси? — спросила Гермиона, накладывая на свою тарелку бараньи рёбрышки и картофель. Шум в зале нарастал.

— Некоторые из близких друзей зовут меня Гасси, — несколько безразлично ответила она.

— О, — все ученики возраста Гермионы уже были друзьями. Скорее всего, она окажется школьным изгоем.

Это не было приятной мыслью.

Тень нависла над тарелкой Гермионы. Она заметила, что лицо Августы исказила презрительная усмешка. Девушка перебросила свои длинные волосы через плечо.

— Значит, ты явилась в Хогвартс, Грейнджер? — за её спиной раздались слова со знакомым растягиванием. Она знала, что это Малфой, даже не оборачиваясь.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она его.

— Если честно, я удивлён твоим присутствием. Ты так отчаянно нуждалась в монетах, что я не могу поверить, что тебе удалось позволить себе перо, не говоря уже об остальных школьных принадлежностях.