Странник... мой? (СИ) - Резник Юлия - Страница 3

– Может, с того, что после он велел мне убираться?

– Местные, как всегда, дружелюбны, – усмехнулся Вавилов. – Ничего, ты у меня девочка крепкая, да? Переживешь. В первый раз, что ли?

Переживешь… Конечно. Какой у меня выход? Но… Кольнуло, да. Словно он ненароком припечатал меня к месту, где мне совсем не хотелось быть.

– Да уж, – сухо бросила я. – Даже не спросишь, кто это был?

– Так ты уже сказала, – удивился Андрей. – Какой-то мужик.

Господи, дело было ночью, в гребаном лесу! А у этого мудака даже не екнуло, что со мной могло что-то случиться.

– Ладно. Буду располагаться. К работе планирую приступить завтра. Как будет результат – позвоню. Спокойной ночи.

– Ты уж постарайся, Даш. Не хочу краснеть, что я настоял на твоем повышении.

– Ага.

– И ночами все-таки не звони, ладно? Настя опять параноит. Не нужно ей давать повода.

Я отключилась, чтобы просто не заорать. Экран еще не потух, как я запихнула его обратно в сумку – с глаз долой. Все равно мне больше некому звонить.

В глубине дома гремела посудой хозяйка. По-хорошему, мне надо было бы выйти, помочь ей накрыть на стол. Но если честно, я была совсем не в том настроении, чтобы поддерживать беседу.

Я всегда была немного замкнутой. Мне нелегко открываться людям, и вообще как-то взаимодействовать с посторонними. Может, я и Андрея терпела так долго исключительно потому, что за эти годы успела к нему привыкнуть. Мне становилось тошно от одной мысли, что расстанься мы, и мне придется снова привыкать к кому-то. Говорить о чем-то, притворяться, впускать в свою жизнь. В себя… Все эти бесконечные социальные ритуалы доводили меня до изнеможения.

Я жила по накатанной. И женатый любовник был лишь вершиной айсберга, под водой же скрывались мои страхи и вечная неопределенность. Психологи в один голос кричали, что это ненормально. Но это я понимала и так.

– Дашенька, стол накрыт!

Пришлось плестись в кухню, хотя аппетит пропал.

– Извините, я как-то даже не додумалась что-то привезти, – растерялась я, глядя на нехитрый обед, накрытый на столе под лампой с оранжевым абажуром. – Кофе есть! В дрип-пакетах, – оживилась.

– Да уж не надо кофе на ночь-то… – мягко заметила старушка.

– Точно… Ого. Десятый час. Надеюсь, я не доставила вам неудобства.

– Было дело. А-ну – лес, тьма. Где тебя, если что, искать? Думала уж, заплутала ты. Вот, возьми. Рыбка местная. Вку-у-усная.

– Наверное, ужин нужно включить в стоимость…

– Что ты! Считай, что он входит в проживание.

Надежда Дмитриевна хитро подмигнула, скидывая разом лет десять.

– Не заругают вас земляки?

– За то, что я тебя приютила? Не должны. Они в курсе, что мне позарез нужны деньги.

– Ясно.

– Что-то ты невеселая совсем. Напугалась?

– Было дело. Этот ваш Архип в открытую мне угрожал. Он случайно не уголовник?

– Он – нет. Но на вашем месте, Дашенька, я бы прислушалась. У здешних мужиков нрав крутой. Они не отступят.

– Ну, я тоже не робкого десятка.

Была бы робкого – не знаю, в какой бы сгнила канаве.

Доев, я вызвалась помыть посуду и под тем предлогом, что мне завтра нужно рано вставать, ушла в отведенную мне комнату. Дел было невпроворот. Во-первых, мне нужно было разобраться с машиной. Во-вторых, разрешить вопрос о приостановке стройки. Предлог у предписания, которое мы получили, был абсолютно нелепым. Я была уверена в том, что нашим юристам не составит труда его оспорить. Мне же нужно было лишь проконтролировать их работу. Ну и понять, чем живут местные, которые так активно вставляли нам палки в колеса, что складывалось ощущение, будто им просто нечем заняться.

В последний раз, когда мы пригнали бульдозеры, они разбили палаточный городок и просидели, не пуская технику, аж неделю, сменяя на посту друг друга. Из-за такого беспредела у нас похерились все указанные в договорах сроки. Что могло обернуться реальными убытками в будущем. И потому я была настроена по-боевому.

Ночь в деревне была необыкновенно тихой и темной, лишь где-то совсем рядом журчала вода да ухали какие-то птицы. С непривычки уснуть в таких условиях удалось не сразу. Спала плохо. И снились мне изматывающие беспокойные сны. То что мама снова болеет, и мне нужно во что бы то ни стало попасть к ней, то мое первое собеседование на приличную должность, то мой новый знакомый. Точнее, его глаза…

Проснулась в холодном поту. Сходила в туалет – к счастью, он был в доме, умылась и тихонько присоединилась к Надежде Дмитриевне в кухне.

– Завтрак?

– Нет, я только кофе выпью.

Разговоров утром я не любила. Но к счастью, хозяйка не стала ко мне с ними лезть.

Заварив привезенный с собой кофе, я открыла ленту, чтобы почитать новости. Проверила чаты. К удивлению, Надежда Дмитриевна занималась примерно тем же.

– Вот это да! – спустя время вскрикнула женщина. Привыкнув к тишине, я вздрогнула, расплескав несколько капель кофе на кружевную скатерть. Словно опасаясь быть за это отруганной, прикрыла пятно ладонью. А ведь лучше было бы сразу же застирать.

– Что-то случилось?

– Как сказать! Ты только глянь на это…

– Это же новая работа Странника? – оживилась я, вглядываясь в фото, запечатлевшее граффити с весьма узнаваемым стилем.

– Пишут, что он! А ты, значит, тоже следишь за его творчеством?

– Мне нравится, что делает Странник, – покивала я, хотя у меня даже ток крови ускорился. – Но разве это не странно?

– Что именно?

– Обычно он рисует на домах, а тут…

– На граните! Он нарисовал свою картину на нашем граните! Здесь… О, господи. Надо это увидеть, пока вандалы ничего не испортили, – засуетилась старушка. – Сейчас понаедут…И вандалы! И журналисты… Это же просто сенсация! Он никогда и ничего не рисовал у нас, ты знаешь?

– Вы что, полагаете, он нарисовал свой очередной шедевр… где-то неподалеку?

Я нахмурилась. Не зная, радоваться мне или огорчаться. Увидеть работу Странника было моей мечтой. Но тут… Он изобразил не что иное, как истекающее кровью дерево. И это могло привлечь к нашей стройке никому не нужный сейчас интерес. Да что там… Оно уже привлекло!

– Да почему где-то?! Здесь, на Голубом ключе!

Судя по тому, как была взбудоражена Надежда Дмитриевна, она нисколько не сомневалась в своих словах.

Мои мозги чуть не закипели, просчитывая, чем нам это все грозило. По всему выходило – ничем хорошим. Если что и могло усугубить наше положение еще больше, так это внимание к нашей стройке со стороны мировой прессы. Если это реально Странник… Нам можно было прямо сейчас сворачивать технику.

Действуя на опережение, я набрала Андрея. В сообщении объяснить происходящее было невозможно. К счастью, он ответил. Гаркнул так, что будь у меня менее крепкие нервы, я бы подпрыгнула.

– Я же сказал, Даша…

– У нас ЧП. Слушай…

Выложила все как есть. Вдогонку отослала фотографию граффити. Пренебрежительный тон Вавилова дал понять, что он не воспринял мои слова всерьез. Или просто не поверил, что это возможно. Но когда час спустя о новой работе Странника стали трубить во всех новостных каналах, Андрюша, мать его так, проникся.

– На строительной площадке начинает собираться народ. Меняй планы и дуй туда.

Я закатила глаза. Тоже мне – антикризисное, блин, руководство.

– Уже собираюсь.

– Постарайся угомонить толпу.

– Я, конечно, постараюсь. Но что я им скажу? Если вы и впрямь что-то намутили с землей…

– Хочешь остаться на своем месте, придумаешь! Я тебя на кой послал, Ковалева?! Чтобы потом подтирать тебе сопли?

И правда. На кой?

– Ну, ты мне хоть вышибал каких пришли, Андрей Викторович. Во мне пятьдесят килограммов веса – долго против разъяренной толпы я не продержусь.

– Разве ты не сама вызвалась проявить свои организаторские навыки?!

Тут мне крыть было нечем. Потому что я действительно рвалась доказать, что на меня можно положиться. Кто же знал, что меня тупо бросят на амбразуру?