Третья жена генерала – дракона - Юраш Кристина - Страница 3

– Куда едем? – дернулась я, чувствуя, как внутри все сжимается и мобилизуется в считанные секунды.

Глава 4

– На улице Фонтанов. Мужчина! Упал прямо на дороге! – выдохнула Аэлита.

– Кто на дежурстве из медсестер? – спросила я, понимая что одна носилки просто физически не подниму.

– Мила и Жанна! – тут же ответила Аэлита. – Карета уже ждет.

Я бросилась в свой кабинет, схватила саквояж, и побежала по коридору. За мной бежали две девушки в белых передниках. Одна из них была сиротой, которая упала в голодный обморок прямо на улице. Вторая была швеей, которую сбила карета.

– Трогай! На улицу Фонтанов! – крикнула я кучеру.

Кучер Томас тут же подстегнул лошадей, а мы на ходу заскочили в белоснежную карету с красным крестом.

За окном замелькали улицы. Мы неслись на бешеной скорости, а разноцветный кристалл, моя особая гордость, сверкал на нашей крыше, оповещая ночную темноту о том, что помощь уже спешит.

– Скорая! Скорая! – кричал кучер, звоня в колокольчик. – Расступись! Скорая! Куда прешь! Скорая!

Томас всегда жаловался, что ему приходится кричать на всю улицу и звонить в колокольчик. Но пока что я не придумала голосового оповещения. Некогда было. Но рано или поздно я додумаюсь и до него, освободив беднягу Тома от этой почетной обязанности.

“А горло – то у меня не казенное!”, – ворчал Том, заставляя меня чувствовать себя виноватой.

В такие моменты на меня накатывали воспоминания о том мире, о той прежней жизни, в которую я больше, видимо, не вернусь.

Последнее, что я помнила – мигающий светофор, нетерпеливое ожидание, вой сирены и чемодан на коленях. А последнее, что я слышала – нецензурный крик водителя, который можно было перевести как: “Куда прешь, засранец! Не видишь, козлина, на вызов едем!”, визг тормозов, истошный крик медсестры, чувство, словно меня бросает из стороны в сторону, скрежет металла, который закончился темнотой.

Очнулась я в месте незнакомом.

– Приехали! Улица Фонтанов! – крикнул кучер, вырывая меня из воспоминаний.

Мы вылетели из кареты, разгоняя толпу зевак. На брусчатке лежал мужчина со следами явного ножевого в области живота. Я склонилась к нему, проверяя пульс. Расстегнув чемоданчик, я стала заливать рану зельем, видя, как оно шипит и пенится, словно старая добрая перекись.

– Бинты! – приказала я, а девушки тут же подали мне моток бинтов.

Пока я бережно бинтовала, прижимая полотенце к кровоточащей ране, зевак становилось все больше.

– Вы как себя чувствуете? – спросила я, видя, как пострадавший мужчина с трудом открывает глаза. Он что-то пытался сказать, но тут же отключился, обдав меня порцией перегара.

– Есть здесь джентльмены? – спросила я, вытирая руки. – Кто поможет отнести его в карету?

Несколько мужчин вызвались помочь, а я была им благодарна до слез. Обычно пациентов несли мы. А тут вон как подфартило!

– Осторожней! – просила я, когда носилки укладывали в карету.

– Трогай! – крикнула я, видя, как одна из сестричек зажимает рану полотенцем.

Мы влетели в ворота поместья, на фасаде которого красовался огромный красный крест. Нам навстречу уже бежали с каталкой, которую я заказала у мастера. У нас их было пока что три. На большее, извините, денег не хватило. Мы закатили пациента в операционную, которая некогда была моей прачечной.

Ножницы в руках медсестер кромсали нищую одежду, а я мыла руки и занималась раной.

– Готово, – выдохнула я, бросая окровавленную иголку с обрывком нитки в тазик. – Укрепляющее зелье. Три ложки через каждые два часа. И кровоостанавливающую повязку менять каждый час.

– Да, – кивнули медсестры, а я вышла в коридор, устало пошатываясь.

– Генерал уже ушел? – спросила я у дежурной.

– Нет, – помотала она головой, а я решила заглянуть в палату. – Он попросил у меня стул. Я дала ему стул из приемной! Понимаете, я не могла отказать…

– Это еще почему? – удивилась я.

– Ну это же… Это же генерал! Он же герой! Он защищал наши границы, когда к нам вторглись…, – прошептала дежурная, искренне недоумевая, как можно отказать генералу.

– Все-все-все! – затрясла я головой. – Не надо мне подробностей. У меня и так голова чугунная.

– Вы бы поспали, – участливо предложила Аэлита.

– Обязательно, – усмехнулась я.

Меня нервировало присутствие посторонних в те часы, когда это явно не предусмотрено.

Надо же! Еще проблему подвезли. Как выпроводить генерала из больницы?

– Простите, – послышался такой же уставший голос дежурной. – Но вам и правда стоит поспать хоть часик.

– Ладно, – смягчилась я, понимая, что сон вопросительно смотрит на меня, мол, ну когда?

Надо бы часочек вздремнуть. Иначе я усну прямо в карете! Или того хуже! Во время операции.

Осторожно приоткрыв дверь в палату моей Белоснежки, я увидела страшную картину.

Генерал был в гневе. Его голос был полным отчаяния и злости.

– Как ты могла ничего мне не сказать?! – голос генерала, словно рвались невидимые струны, сдерживающие бурю внутри. – Я что? Чем-то тебя обидел? Я все для тебя делал! Все! Платья, украшения, балы… Все, что мог сделать отец, я все делал!

Я стояла, прижавшись спиной к холодной стене узкого коридора, и завороженно следила за сценой, разворачивающейся в палате. Сердце сжалось в горле, когда я увидела искаженное гневом лицо генерала. Я видела его напряженные губы и глаза, полные сдерживаемых слез и гнева.

Он сидел на стуле у постели дочери, и каждый его вздох, каждое движение было пронизано такой яростью, что казалось, палата могла загореться.

Девушка с красивым именем Элисиф лежала неподвижно, как хрупкая статуэтка из фарфора, погруженная в сладкую темноту забвения. Я пыталась заглушить в себе муку услышать ее дыхание, увидеть хотя бы лёгкое движение. Но увы, в этой комнате царила тишина, прерываемая гневным голосом ее отца.

– Я всеми силами старался заменить тебя маму, когда твоя матушка умерла! – раздался его голос, в которой терпкой горечью плескалась смертельная обида. – Я читал тебе на ночь сказки! Мы вместе с тобой рисовали! Я играл с тобой в куклы! Я…

Голос его сорвался, а мне невыносимо было смотреть на эту сцену. Однако, уйти я не могла.

Генерал снова взглянул на дочь, которая даже не шевельнулась.

– Я что, мало сделал для тебя? Разве не вся страна считает тебя моей гордостью? Разве я не заботился о тебе? Я ни дня с момента смерти твоей матушки не жил для себя! Я жил для тебя! Каждый день! Я засыпал и просыпался с мыслью о тебе! Ты была для меня всем! Гордостью, счастьем… Смыслом моей жизни! Я пролил столько крови на поле боя, но это все было не так важно, когда я вернулся к тебе… Я всегда знал, что меня ждет моя доченька. И я просто не мог погибнуть! Не мог! Ты была моей надеждой, смыслом… Но ты оставляешь меня наедине с этим кошмаром.

“Вспомнила!”, – пронеслось в голове.. Легендарный род военных, которые всегда стояли на страже границ государства. Дед, отец, сын… Все они выбирали военную карьеру. И так поколение за поколением.

Я прониклась невольным уважением, глядя на широкие плечи, блеск орденов и гордый профиль. Только сейчас я увидела, что он невероятно красив. Темные волосы, профиль, словно выточенный из мрамора. И дочь так поразительно похожа на него.

– Ради тебя я женился на женщине, которую не люблю! – продолжал генерал, безумно сжимая кулаки от бессильного гнева.

Ого! Ничего себе, семейные тайны! А жена об этом знает?

Я увидела, как он опустился на колени рядом с кроватью, его руки легли на белоснежную простыню, и я почувствовала, как его душа распадается на части.

– Я женился на ней, потому что был уверен, что это поможет тебе. Она могла, взять на себя то, что я не мог. Из всех возможных претенденток, я выбрал ту, которая понравилась тебе! Я хотел, чтобы тебе было с кем обсудить моду, платья, женские штучки, в которых я не разбираюсь! Заколки, шляпки и прочую дребедень! Чтобы у тебя была подруга, который ты можешь довериться! Которая станет твоим проводником в мир моды и балов! Ты прекрасно знаешь, что у меня два мундира. Один повседневный, другой – парадный. Я ничего не понимаю в заколках и кружевах! А она понимает! Но теперь ты уходишь… и я остался с ней, с ее холодом и пустотой, которые никак не заполнят мое сердце.