Ненормальный практик 1 (СИ) - "Извращённый отшельник" - Страница 20

— Попался! — Валерий занёс меч для добивающего удара.

Успеваю заметить, как Вика подалась вперёд в кресле. Публика взревела в предвкушении. Наверняка, думают — всё, этот временный безэфирный попал.

Ошибаетесь.

Пора показать всем этим господам, что значит настоящий бой без правил.

Кусаю изнутри щеку и перекатываюсь, пропуская его клинок в миллиметре от своей шеи, после чего плюю кровью Валерке в глаза. Грязный приём? Безусловно. Но когда дерёшься с превосходящим противником, забудь о благородстве.

Валерий инстинктивно отшатнулся, эфирный щит вспыхнул, защищая глаза. Именно этого я и добивался — вся его энергия ушла на защиту верхней части тела. А вот ноги…

Подсечка, разворот.

Валера рухнул на помост с грохотом парадных доспехов. Щит мигнул и погас — опачки, похоже, не я один начал выдыхаться.

— Поганый трюкач! — прорычал он, пытаясь подняться.

— А вот это, господа! — повышаю голос, обращаясь к притихшим трибунам, — главное отличие благородного фехтования от настоящего боя! В реальной схватке нет места красивым позам. Есть только… — резко ударяю рукоятью в висок Валерке, — … победитель… — второй удар ему по запястью, заставив выронить меч — … и побеждённый.

Валерий рухнул на колени, зажав разбитый висок, а я приставил к его шее клинок, в знак победы.

В зале мёртвая тишина. Даже самые ярые фанаты аристократа притихли. Ещё бы — какой-то неофит, даже не способный использовать эфир, только что уделал Инициированного второй ступени. Причём сделал это настолько НЕКРАСИВО.

Поворачиваю голову, где сидела комиссия:

— Надеюсь, урок получился достаточно поучительным⁈

Воронцов кивнул, пряча улыбку в усы. А вот Виктория смотрела на меня странным взглядом.

— Победа присуждается курсанту Волкову! — объявил Строганов.

Я отсалютовал мечом и, швырнув его, похромал к выходу. Эфирный щит Валеры приложил меня знатно. Но оно того стоило…

Интерлюдия

Григорий Воронцов наблюдал, как худая хромающая фигура в зелёной раскраске скрывается в дверях арены. За годы службы он повидал немало удивительного, и сегодняшний бой оказался одним из них.

— Господа! — его голос снова раздался в стенах арены. — Мы только что стали свидетелями настоящего чуда. Безэфирный боец одолел воина второго ранга!

Он намеренно сделал паузу, давая присутствующим осознать услышанное. Молодого аристократа с разбитым виском увели целители.

— Но случается ли чудо дважды?

Комиссия зашушукалась. Седовласый инспектор с моноклем что-то быстро записал в блокнот. А вот Виктория… Воронцов искоса взглянул на неё.

— Как его зовут, Виктория Александровна?

— Александр Волков, Григорий Михайлович. Позвольте узнать причину вашего интереса?

— Да ничего особенного. Однако, теперь абсолютно уверен, что мой визит в вашу академию вышел куда интереснее, чем предполагал изначально.

Игнат Ковалев сидел на трибуне, стиснув подлокотники кресла. Этот выскочка Волков… этот зеленомордый ничтожный неофит только что победил Инициированного второго ранга⁈ Пусть с трудом, пусть грязными приёмами — но победил!

— Игнат? — подал голос один из его прихвостней.

Тот медленно повернул голову. В глазах пылала ярость:

— Найдите мне ещё одного второрангового. И действуйте сегодня же, пока этот ублюдок не может использовать эфир. Иначе… — его губы искривились в жестокой усмешке, — я скормлю вас собакам, недоумки.

Шум толпы заглушал его слова, но прихвостни активно закивали:

— Справимся, Игнат! Всё будет сделано!

— И зарубите себе на носу, — Ковалев схватил самого мелкого за воротник, притянув. — Мне не нужно, чтобы вы его покалечили. Унизьте его. Вот и всё, что я требую, бесполезные выродки!

Звук пощёчины потонул в реве толпы. Мелкий отшатнулся, держась за щёку, но не посмел возразить.

— И чтобы без самодеятельности, — процедил Игнат, поднимаясь. — В прошлый раз вы всё испортили. Теперь действуйте наверняка.

Он направился к выходу, расталкивая восторженных зрителей. За показным спокойствием клокотала ярость. Этот Волков… Он в очередной раз посмел бросить вызов установленному порядку. Посмел показать, что прокажённый дворянчик может победить достойного аристократа. Такое нельзя оставлять безнаказанным.

— Сегодня ты у меня попляшешь, зеленомордый. И никакие грязные трюки тебе не помогут.

Холодная вода окрасилась розовым. Сплевываю кровь в раковину и промываю разбитый нос, глядя в зеркало мужского туалета. Чертов щит Инициированного. До сих пор искры из глаз. Хотя могло быть и хуже — попади тот удар пониже, пришлось бы собирать зубы. Пятьдесят лет изучения боевых искусств в прошлой жизни, а меня едва не уделал зазнавшийся шкет со вторым рангом. Опасненько. В этом мире даже самый никчемный Инициированный может раскатать профи без эфира. Придется приспосабливаться к местным правилам игры.

— Александр?

Девичий голос застал врасплох. Серьёзно. Едва не выругался вслух. Не от неожиданности, что кто-то вошёл, а от того, что это ДЕВУШКА. Туалет-то мужской! В отражении увидел знакомое лицо: Екатерина Чернышевская. Стояла сейчас на проходе, смущенно пялясь на мою спину и нерешительно теребя карман кителя.

— Не знаю, в курсе ты или нет, но женский отдел совсем рядом, через дверь, — выпрямляюсь, вытирая лицо ладонью.

Её щеки порозовели:

— Я просто… То, что ты показал на арене — это было невероятно! Такая техника, такое мастерство…

— Мастерство? — невесело усмехаюсь. — Плевок кровью в глаза и удар исподтишка? Не думал, что в приличном обществе подобное считается мастерством.

— Ты победил Инициированного без эфира. Это как чу…

— Грязные трюки, только и всего.

Она ещё пристальней вгляделась. Глаза сузились, будто пыталась что-то понять за моей зелёной раскраской. И шагнула ближе:

— Твой голос… Он напоминает мне одного человека. Того, кто помог мне пару дней назад в переулке возле Литейного.

Вот же настырная девица. Узнала всё-таки, несмотря на полумрак и суматоху. Или просто догадывается? В любом случае, нужно развеять её подозрения. Последнее, что мне сейчас нужно — репутация благородного защитника.

— Прости, Катерина, но ты меня с кем-то путаешь. Пару дней назад я был занят куда более приземлёнными делами — читал книжки в лавке.

Она прикусила губу, не поверив. Да что ж такое — неужели нельзя просто забыть тот случай? К чему этот допрос с пристрастием?

— И всё же… — начала она, но я перебил:

— Послушай, Катерина. Мы не друзья. Даже не приятели. Так к чему твой интерес к моей персоне? Или тебе просто нравится разглядывать мою живописную зелёную физиономию и тайно насмехаться?

В её глазах мелькнула обида. Так будет лучше, девочка, при том для всех. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Никаких насмешек. Я всего лишь хотела поблагодарить того человека, — произнесла она тихо. — Вот и всё.

Дверь за ней закрылась почти беззвучно. Я фыркнул, снова склоняясь над раковиной.

— Разве не сказал ей тогда в переулке — лучшая благодарность это молчание? — и умылся в третий раз. Холодная вода немного унимала боль в разбитом носу.

Закончив, выхожу из туалета и чуть не спотыкаюсь. Екатерина никуда не ушла — стояла и ждала в коридоре. Молча протянула белоснежный платок с вышитыми инициалами, а потом всё же добавила:

— Вот.

— Спасибо.

Она кивнула и пошла прочь, не оглядываясь. Вытираюсь платком, отметив тонкий аромат духов. Дорогая вещица.

Не знаю, что у неё в голове, но, надеюсь, отстанет рано или поздно. Теперь пора бы одеться и убраться отсюда.

До гардеробной я еле дошёл. Эфирные узлы и каналы в теле пульсировали всё яростнее — похоже, во время боя часть энергии всё-таки просочилась сквозь защитную мазь. Проклятый щит Инициированного… Сосуды горели, будто по ним текло расплавленное стекло. Пот катился по вискам. В пальцах тремор, как от озноба, что чуть не выронил номерок. Гардеробщица окинула меня странным взглядом, но пальто всё же выдала.