Аргумент весомей пули (СИ) - Корнев Павел Николаевич - Страница 17

— Перезаряди!

Извлекать пули из камор было той ещё морокой, так что я полежал-полежал, да и поплёлся на площадку для отработки арканов, благо вторую половину дня тайнознатцам отвели на самоподготовку. Пришёл я туда из нашей пятёрки последним, Огнич сразу отвлёкся от своих упражнений и спросил:

— По трофеям слышно чего?

— Да какие тебе ещё трофеи? — рассмеялся Сквозняк. — Мы ж на подхвате пока!

— Мне боевой выход запишут, — сказал я и сосредоточился на сотворении огненного шара. — И целковый за снятие порчи сверху накинут.

Метнул взрывной аркан в валуны, а когда полыхнуло оранжевое пламя, удовлетворённо кивнул. Времени на сотворение боевых чар ушло чуть меньше, громыхнул взрыв чуть сильнее. Хорошо.

— А нам фигу с маслом! — вздохнул один из деревенских.

— Да прям — с маслом? — фыркнул его приятель. — Дулю к носу!

— А чего вы хотели? — развёл руками ученик школы Карающего смерча. — Сказано же было: пока в бою себя не проявим и нашивок не получим, доли в трофеях не видать как собственных ушей!

Я кинул в нагромождение валунов один за другим ещё три огненных шара, выдохся и потёр нестерпимо нывшую поясницу. Плечи ломило и того сильнее, мне бы на травку лечь и на солнышке понежиться, но там и живности всякой хватает, и не дело время попусту терять. Время — не деньги даже, время — сама жизнь. А подремлю сейчас, и точно к занятиям не вернусь. Уж лучше поупражняться полноценно, чтобы перед ужином часок-другой на сон дополнительно выкроить.

Вытерев выступивший на лице пот, я взялся отрабатывать методику сбалансированного огненного шара, да только ни черта из этого не вышло. Приказ контроля я освоил в достаточной степени и не позволял сгустку пламени ни развеяться, ни даже просто потерять форму, но вот на следующей стадии, когда требовалось покрыть его отторжением, всё неизменно шло наперекосяк.

Впрочем, совсем уж впустую я время не потратил — уловил вроде бы мелкую дрожь, которая едва заметно перетряхивала вращавшийся над ладонью шар огня. Попытался избавиться от неё, но источником искажений выступала сама напитывавшая аркан энергия, и дело точно было не в слишком медленном наполнении схемы — скорее уж таким образом сказывалась общая несбалансированность моего абриса.

Я присел на один из валунов и погрузился в медитацию, ещё и принялся гонять по абрису небесную силу — вроде как попытался перевести дух, но почти сразу начало ломить глаза, заныли зубы, зачесалась левая щека. Тогда вновь приступил к созданию огненных шаров по старой схеме, а после сотворил магическую кирасу. На подготовку защитного аркана ушло непозволительно много времени, да и прикрыть в силу скудости абриса удалось лишь торс, зато продержались чары никак не меньше трёх минут, а то и все четыре.

Мелькнула мысль, что стоило бы оценить их прочность с помощью зачарованного ядра, но тут на площадку заявился Дарьян. В отличие от нас, его форму уже отмечала эмблема Мёртвой пехоты, только под черепом в цилиндре красовались перекрещенные скальпель и магический жезл.

Компанию книжнику составляла девица столь пугающе-некрасивой наружности, что уже одно только это обстоятельство с гарантией избавляло её от романтических поползновений со стороны стрельцов. А ещё от колдуньи ощутимо тянуло смертью.

По спине побежали мурашки, захотелось отвернуться. И отвернулся бы, когда б не пребывал в состоянии внутреннего равновесия и не уловил лёгонькое воздействие на свой дух. На порчу или сглаз это походило мало, больше напомнило используемый фургонщиком морок.

Я переборол чужую волю, пригляделся к девице повнимательней и обнаружил, что её скукоженное личико — всего лишь маска. Точнее — кожа, срезанная с кого-то и уберегаемая от разложения магией.

Вспомнилась Сурьма, и я невольно вздрогнул, но сразу опомнился.

Нет, не она! Отличались рост, телосложение, походка, движения.

Опять же — глаза.

Я перехватил пристальный взгляд розовато-бежевых глаз, отвернулся и протянул руку книжнику.

— Как дела?

Ожидал услышать очередную порцию жалоб, но Дарьян сумел удивить.

— Колоссально! — заявил он. — Я за эти два дня больше о кадаврах узнал, чем за всё лето!

Колдунья кинула на книжника острый взгляд, но стоять над душой не стала и отошла. Со спины повеяло знакомым холодком, а следом раздался резкий стук и шорох разлетевшихся по сторонам костяных осколков.

— Так ты кадавров делаешь? — уточнил я.

Дарьян чуть смутился и покачал головой.

— Ремонтирую пока только. Ну и духов подселяю. — Он расплылся в довольной улыбке. — В этом я тут лучший!

— И уже с барышней из местных близкое знакомство свёл? — уколол я его неудобным вопросом.

Книжник глянул мне за спину и пожал плечами.

— Ну а что? Из молодых нас тут двое только. Интересы, опять же, общие. — И он спешно добавил: — Ты не подумай! Она на самом деле симпатичная! Это маска стрельцов отпугивать!

— Да уже понял, — усмехнулся я. — А с волчицами у тебя что?

— Ну их! — передёрнул плечами Дарьян. — Они меня своей собственностью считали, представляешь? А как о том случае разговор завёл, столько о себе выслушал, что видеть их больше не хочу!

— Ревность!

— Просто собственнический инстинкт! Сами-то они… — Он махнул рукой. — Ладно, проехали. Ты где сейчас? Слышал, в госпиталь не взяли.

— Не взяли, — признал я. — Теперь в пластунах с Огничем. Только в другом десятке.

Тут и фургонщик подошёл. Мы ещё перекинулись парой слов, а потом книжник присоединился к своей новой подружке, и они принялись выделываться друг перед другом, метая в мишени то костяные иглы, то взрывные шары. И когда он этот аркан только освоить успел?

После вылазки в джунгли и отработки огненных шаров меня всего так и ломало, поэтому решил не надрываться, но и в барак возвращаться не стал. Вытянул из кобуры револьвер, нацелил в кучу песка, взвёл курок, потянул спуск. Выстрел показался чуть глуше обычного и вроде бы раскатистей, словно отсыревший порох схватился не весь одномоментно, а на второй раз и вовсе случилась осечка. В итоге из шести зарядов не сработали два. Избавился от пуль, почистил и перезарядил.

Когда уже заканчивал возиться с оружием, на площадку заглянул Край.

— Молодой, руки в ноги и к воротам!

— Чего ещё? — озадачился я.

Каторжанин осклабился.

— Ты с офицерами дела ведёшь, тебе видней.

— Да прям! — буркнул я, но медлить не стал и направился к воротам, где уже стояла давешняя повозка, в которой помимо командира десятка расположился и наш урядник.

В ответ на мой вопрос морщинистый дядька сплюнул в дорожную грязь.

— Капитан к себе затребовал, вот и думай, где нашкодил.

— Почему сразу — нашкодил?

Хомут фыркнул.

— Не, Боярин! Доставить велели так, чтобы по пути не потерялся, значит, точно жареным пахнет.

Я перемахнул через борт и уселся на низенькую лавку, нисколько не сомневаясь в том, что переполох случился из-за писульки о стычке с магистром Гаем. Надо понимать, возникла необходимость дать показания под присягой, вот и выдернули в срочном порядке.

Впрочем, сейчас меня не столько волновала причина вызова пред ясные очи начальства, сколько беспокоило, унесут ли сослуживцы в барак вытащенный на просушку тюфяк. Небо затянули кудлатые тучи, начал накрапывать мелкий тёплый дождик, а спать на сырой соломе радости мало.

Когда прикатили к штабному бараку, Седмень скрылся внутри, оставив меня под присмотром Хомута и Края. Почти сразу урядник вышел обратно и встал в сторонке, скрестив на груди руки. Следом начали выходить офицеры.

Капитан хмурился, наш ротный выглядел откровенно злым, а Чеслав показался каким-то очень озадаченным, не сказать — сбитым с толку. Четвёртым в их компании был молодой человек, одетый с иголочки и бледнокожий, определённо приезжий.

Глаза — оранжевые.

Только это не был расплавленный янтарь дома Пламенной благодати, тут на ум пришёл жидкий огненный мёд, самую малость желтее идеального стихиального аспекта.