Скрытые шрамы (ЛП) - Ричардсон Аманда - Страница 4

— Вы оба, — добавляет женщина, скрещивая руки.

Лейла испускает крошечный вздох и смотрит на судейский стол. — Пожалуйста. Я могу начать сначала...

— Боюсь, прослушивание закончено, с этим вопиющим вмешательством или без него, — просто говорит женщина, оглядывая нас с ног до головы.

— Ваш выбор песни не только нетрадиционен и неуместен, но вы просто не соответствуете образу парижской балерины.

Стыд, смущение и гнев промелькнули на лице Лейлы. Слезы собираются в ее глазах, и она проносится мимо меня. Должно быть, у меня замедленные рефлексы, потому что, хотя я и тянусь за ней, мне не хватает полсекунды, чтобы схватить ее за запястье. Повернувшись обратно к судьям, я сужаю глаза.

— Вы будете жалеть об этом решении всю оставшуюся жизнь.

Я не жду их ответа. Следуя за Лейлой через дверь за кулисы, я останавливаюсь и утыкаюсь в ближайший мусорный бак как раз в тот момент, когда она оборачивается и с рычанием бросается на меня.

— Ты все испортил, — шипит она, слезы текут по ее лицу.

— Мне очень жаль, — говорю я ей, подходя ближе. Ее запах - боже, она всегда пахнет так чертовски хорошо, как дикая клубника, - проникает в мои чувства, и я вжимаю ее тело в стену.

Она вся в коже и костях - она бы развалилась, если бы сбросила еще двадцать килограммов.

Я потратил время, чтобы узнать о ее ограничительных привычках в еде, пытаясь понять эмоциональные и психологические проблемы, связанные с этим. Я хотел быть более информированным. Я хотел быть сострадательным. И знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, что именно ее задевает, а это любой негативный комментарий о ее теле. Я стараюсь избегать таких тем и ситуаций и создавать для нее более безопасную обстановку.

Мысль о том, что она услышит эти слова, когда я знаю, насколько она чувствительна, режет где-то глубоко и темно внутри меня, и я чертовски рад, что она не смогла пройти прослушивание. К черту их, к черту всех этих людей.

Для меня она безупречна.

— Прости? — плачет она, ее голос срывается. — Ты гребаный мудак.

Она толкает меня, но я почти не двигаюсь. Я слишком удивлен. За десять лет, что ее знаю, слышал, как она ругалась, всего пару раз.

— Ты никогда не была бы там счастлива, — говорю я ей, хотя знаю, что мои слова пусты. Поверь мне, - хочу сказать я.

Ты заслуживаешь лучшего, чем компания, которая велит тебе умереть с голоду.

Она издаёт страдальческий звук.

— Это прослушивание было для меня всем, Ри. Ты знал это, — всхлипывает она. — И вместо того чтобы ждать меня, как порядочный брат, ты пришел пьяным и устроил сцену...

— Я не твой брат, — бормочу я, завороженно глядя на то, как черная тушь стекает по ее бледной коже. Завороженный ее веснушками и тонким носом, ее длинными ресницами, полными губами...

Я не хочу, чтобы она думала обо мне, как о брате. Когда я наклоняю голову, чтобы наши лица оказались ближе, ее резкий вдох воздуха - это все, что мне нужно знать.

— Нет, ты не брат, — шипит она, обнажая зубы. — Ты ничтожество.

Она дрожит, и мне становится интересно, что она сделает, если я прижмусь к ее губам - если покажу ей, насколько не по-братски я могу себя вести. Ее глаза ненадолго опускаются к моим губам, и это все подтверждение, которое мне нужно.

Она тоже это чувствует.

Я думал, что схожу с ума. Мы были близки, как настоящие братья и сестры, а эти чувства появились только год назад. Но, конечно, будучи на шесть лет старше ее, я отбросил их в сторону.

Ее зрачки темнеют, я скребу ногтями по шлакоблочной стене за ее спиной, чтобы не прикоснуться к ней.

— Я ненавижу тебя, — говорит она, ее голос дрожит.

— Нет, не ненавидишь, — бормочу я, позволяя своему лицу опуститься на дюйм ниже. — Но было бы проще, если бы ты это сделала.

— Ты прервал мое прослушивание, потому что пьян или потому что не хочешь, чтобы я ехала в Париж?

Я тихонько хихикнула. — И то, и другое.

— Тебе нужна помощь, — говорит она сквозь стиснутые зубы, но я не упускаю из виду, как ее глаза переходят на мои губы, так ненадолго.

— Я знаю, — тихо говорю я.

Гнев медленно покидает ее, и слезы, смочившие щеки, начинают высыхать, когда она фыркает. Лейла смотрит на меня, и в ее выражении лица есть что-то такое, что я не могу определить - за ее прекрасными ореховыми глазами разгорается отчаянная война. Глаза пляшут между моими, и складка на ее лбу становится еще глубже.

Не целуй ее. Не делай этого…

— Ты действительно хочешь переехать в Париж? — спрашиваю я.

— Да, — шепчет она. — Хочу.

Чувство вины раскаляет мои щеки, и я делаю долгий, медленный вдох. — Ты можешь попробовать еще раз...

— Нет, не могу. Это был мой последний шанс на обратный звонок и приглашение на закрытое прослушивание.

Ее голос дрожит, и она разрывает зрительный контакт, чтобы посмотреть вниз. Черт, какой же я мудак.

— В следующем году, — говорю я ей, еще сильнее впиваясь ногтями в стену, чтобы не смахнуть небольшую прядь волос с ее глаз. — В следующем году ты сделаешь это, Лейла.

Ее глаза начинают слезиться, и когда она снова находит мой взгляд, я вижу на ее лице выражение, которое в точности соответствует действительности - смирение и печаль.

Прежде чем я успеваю отреагировать, она толкает меня в спину. Отчего я неуверенно оступаюсь, и она уходит от меня. Рука всё ещё болит в том месте, где был порез, потому что начинаю трезветь, но я не обращаю на это внимания.

— Лейла, — зову я, бегая за ней трусцой.

Она оборачивается, и, черт возьми, по ее щекам текут свежие слезы. Руки стиснуты по бокам, а лицо искажено отчаянием.

— Держись от меня подальше, Орион. Я больше никогда не хочу тебя видеть.

Ощущение такое, будто кто-то многократно вонзает в мою грудь зазубренный нож, вытягивая нервы с каждым ударом. Я даже подношу руку к груди, чтобы убедиться, что меня действительно не режут.

— Ты не это имеешь в виду, — говорю я ей, мой голос звучит слишком громко.

— Как я могу простить тебя за это? Я должна была знать... Ты только и делаешь, что пьешь и думаешь о себе. Ты самый эгоистичный человек из всех, кого я знаю. Я работала над этим моментом всю свою жизнь.

Ее грудь вздымается.

— Это были три минуты, Ри, — хнычет она, подавленная. — Три минуты, чтобы доказать им что-то. И да, возможно, они бы отвергли меня, но я хотя бы попыталась. Я бы выложилась на полную. Но ты все испортил. Так же, как ты все портишь всегда.