Запретный плод (ЛП) - Ричардсон Аманда - Страница 7

Именно поэтому я в панике пришла в офис Лены.

Проблема заключалась в том, что я поступила в колледж с достаточным количеством предварительных знаний, чтобы пропустить большинство обязательных занятий, а также с годовым запасом предметов. Но поскольку Крествуд требует определенного количества предметов, пройденных в их университете, чтобы получить диплом, мне нужно как можно больше предметов, которые я могу заполнить.

Щелканье клавиатуры Лены выводит меня из ступора.

— Я проверила справочник сотрудника, и пока он не оценивает твои работы, ничто не говорит о том, что жизнь с профессором - это конфликт интересов, — спокойно говорит Лена. — Ты не нарушишь никаких правил, если будешь посещать занятия профессора Рейвэджа.

Черт.

Шансы складываются против меня.

Логичнее всего пойти на занятия Лиама, потому что часы, отведенные на два других занятия, только усложнят и удлинят мои недели.

И опять же... было бы неплохо ходить на занятия для себя, а не для того, чтобы поступить в лучшую юридическую школу.

— Ладно, — вздыхаю я, забирая свое расписание и вставая. — Я лучше пойду, чтобы успеть предупредить его.

Лена ободряюще улыбается мне. — Увидимся в январе, мисс Арма.

Я ворчу на прощание и поправляю свой кожаный рюкзак, проходя через кампус.

Университет Крествуд - это небольшой частный университет, расположенный в пригороде Крествуда, штат Калифорния, - маленького прибрежного городка, находящегося в самом центре Лос-Анджелеса и округа Оранж. Я выросла в Крествуде, но, когда мои родители умерли, я привязалась к своей школе-интернату в Северной Калифорнии. И хотя я скучала по этому району, Крествуд всегда оставался для меня домом.

Лена упомянула, что Лиаму придется найти кого-то другого, кто будет оценивать мои работы, что вполне нормально. Это заставляет меня думать о том, что он настоял на том, чтобы я жила с ним на протяжении всего срока обучения в университете, и, проходя мимо студенческих общежитий по пути на занятия, я задаюсь вопросом, как бы выглядела моя жизнь, если бы я жила в кампусе. Моя тетя Каролина также предлагала мне свой гостевой дом, но она живет в Малибу, и добираться туда слишком долго.

С Лиамом жить определенно легче, тем более что он иногда отвозит меня в кампус. Я по достоинству оценила домашнюю еду, беспорядок на кухонном столе и общий комфорт жизни с лучшим другом моего отца. Когда я переехала в июне прошлого года после окончания школы, Лиам отказался от своего правила "никакого интернета в доме".

Не знаю, как он так долго обходился без него.

Он до сих пор отказывается пользоваться компьютером для написания текстов, предпочитая старые добрые блокноты и пишущую машинку.

К тому же в Крествудском университете ограниченное количество общежитий, и выиграть в лотерею, чтобы жить в одном из них, было почти так же сложно, как в настоящую лотерею.

Я захожу в кафе и беру карамельный латте и печенье по пути на занятия Лиама. Направляясь к зданию, где проходит занятие, я понимаю, что не знаю, как оно называется. Вытащив из кармана джинсов лист бумаги с расписанием, я опускаю взгляд на информацию в соответствующей колонке.

Экопоэзия: Природа и экологические темы в стихах

Профессор Лиам Рейвэдж, доктор философии

Ту, Тур (10:15-11:45)

Здание Сьерра, комната 118

Мне приходится сдерживать ухмылку. Эко-поэзия? Лиам нашел способ объединить два своих любимых занятия: быть на природе и писать.

Поэзия тоже может быть интересной, я думаю. Я всегда хотела взять уроки писательского мастерства.

Я пересекаю площадь и вхожу в здание "Сьерра". Поскольку Университету Крествуда уже более ста лет, здание великолепно. Оно из красного кирпича и, конечно же, модернизировано с учетом землетрясений. Это причудливый кампус, и я с удовольствием провожу здесь время. Сверив время на часах, я понимаю, что до начала занятий осталась всего минута. Я ускоряю шаг, и мой желудок вздрагивает от нервного напряжения.

К счастью для меня, Лиам никогда не вспоминал о той ночи в Каталине, да и я тоже. По правде говоря, я не уверена, что кто-то из нас помнит, что именно произошло, кроме кусочков и деталей. Кое-что, конечно, запомнилось, но...

Мы были пьяны и под кайфом.

Это была ошибка.

Этого не было.

Толкнув дверь аудитории, я бросаю взгляд на переднюю часть класса. Там пусто. Это значит, что его здесь еще нет.

Это также означает, что я могу спрятаться в задней части класса - по крайней мере, на сегодня.

Быстро прокравшись внутрь, я нацеливаюсь на единственное свободное место в предпоследнем ряду. Не успеваю я туда подняться, как женщина проносится мимо и занимает это место. Повернувшись, я бешено сканирую глазами сиденья.

Единственное свободное место - прямо в первом ряду.

Черт.

Я быстро сажусь и сутулюсь в кресле. Может, Лиам не заметит, что я здесь. В классе должно быть около пятидесяти человек, шансы на то, что он меня заметит, невелики, верно? Я потягиваю свой латте и нервно ем печенье. Мой желудок громко урчит, и я морщусь при мысли о том, что снова забыла позавтракать. Я опускаю глаза и вытираю крошки с белой футболки, когда в классе наступает тишина. Я поднимаю глаза и вижу Лиама, который заходит в класс.

На нем белая оксфордская рубашка, закатанная до локтей, и темно-серые приталенные брюки. Вместо парадных туфель на нем коричневые ботинки на шнуровке, а вместо галстука - расстегнутый воротничок.

— Ну, здравствуйте, профессор Рейвэдж, — мурлычет женщина рядом со мной.

Когда я смотрю на нее, она соблазнительно покусывает свою ручку. При этих словах во мне вспыхивает что-то собственническое, но потом я возвращаюсь к разглядыванию мужчины, которого знаю всю свою жизнь.

Потому что я определенно любуюсь. Другого слова не подберешь для того, что я делаю.

А как иначе? Особенно когда я знаю, какой он, когда возбужден?

Я ерзаю на своем месте и гоню мысли прочь, как всегда. Мне приходится отгонять их. За последний год я в этом хорошо научилась. Он провел черту той ночью, и я достаточно уважала его границы, чтобы держать свои мысли при себе.

Хотя я никогда не видела его в академической обстановке. Никогда не видела в нем уверенности, которую он так легко излучает в классе, и чувства цели и руководства.

Мне раздражающе жарко, и я думаю обо всем на свете, кроме той ночи.

Это работает.

По крайней мере, на минуту.

К тому моменту, как он устраивается, мои глаза бессовестно блуждают по нему.

Его предплечья загорелые и мускулистые, покрытые венами от рубки дров и починки старых машин. Он почти никогда не бывает чисто выбрит, обычно предпочитая, чтобы вдоль челюсти у него было несколько миллиметров щетины. Его волосы прямые и длинные, обычно слегка зачесаны назад. В них, как и в бороде, есть седина, но при таком освещении она едва заметна. Я знаю об этом только потому, что постоянно нахожусь рядом с ним. Глаза у него обычно мягкие, что делает его доступным. Но раньше я видела их жесткими и острыми от гнева. У него аквилонский нос - слегка изогнутый и острый, придающий ему царственный, благородный вид. Он носит свои обычные черные круглые очки, что только подчеркивает сексуальный вид профессора.

— От него так и веет сильным возбуждением, — пробормотала девушка, сидящая по другую сторону от меня.

Мои щеки горят.

Черт, Зои. Я долго не протяну. Ты чувствуешься слишком охуенно.

Я забираю все воспоминания о той ночи и кладу их в коробку, которую держу под замком, если не остаюсь одна в постели. Большую часть времени я жалею, что не могу запереть все его существование.

Но он был лучшим другом моего отца.

Он приходил на мои дни рождения, и я не могу вспомнить свою жизнь без него, потому что он был рядом с самого первого дня.

Этого никогда не было.

Несмотря на это, у меня сводит живот, когда его волосы падают на лоб, когда он смотрит на свой стол, а его большая рука лежит над тем, что, как я предполагаю, является списком класса.