Запретный плод (ЛП) - Ричардсон Аманда - Страница 14

Я хочу спросить, каких животных взяли с собой Орион и Малакай, но он не успевает продолжить.

— У Капитана не было имени, когда я принес его домой. Твои родители пришли на ужин и взяли тебя с собой. Знаешь, что ты мне ответила, когда я спросил, как мне его назвать?

Я улыбаюсь. — Что?

— Ты сказала, что он капитан Суши.

Лиам хихикает, выкладывая на хлеб сыр и индейку.

Я громко смеюсь. — Звучит примерно так.

Подперев подбородок руками, я смотрю, как он работает, как двигаются и сокращаются его мышцы, как его большие руки деликатно разрезают сэндвичи на треугольники. Всякий раз, когда он рассказывает мне истории о моих родителях или о моем детстве, это поднимает мне настроение. Мне не с кем поговорить об этом, но Лиам, кажется, помнит все.

— Я не знала, что это я выбрала ему имя.

— Да. Он сразу к тебе привязался. Каждый раз, когда ты приезжала, он ходил за тобой по пятам. И те первые несколько недель после того, как твои родители… — Лиам замедляет шаг. Я знаю, что ему тоже тяжело говорить об этом. — Он не отходил от тебя ни на шаг. Он спал в твоей кровати или с тобой на диване. А когда ты вернулась в школу… — Лиам сглатывает, откладывая нож. — Он плакал у входной двери несколько дней.

Мое сердце сжимается, когда я провожу пальцем между глаз капитана и смотрю на него сверху вниз.

— Оу. Мне жаль, Кэп, — ласково говорю я. Он гладит меня по руке и все еще мурлычет так громко, что я чувствую вибрацию на своей ладони.

Лиам протягивает мне тарелку с сэндвичем, и я благодарю его, быстро съедая его. Чем скорее я окажусь от него подальше, тем лучше.

Иногда я не знаю, где провести черту в отношениях с ним. Мне комфортно рядом с ним, и время от времени мне кажется, что я могу быть слишком комфортной с ним и сказать что-то неуместное. Нажать на его кнопки. Проверить его. Дело не в том, что я ему не доверяю. Я не доверяю себе рядом с ним.

К тому же он представляет собой ходячую угрозу без рубашки, и я не могу быть уверена, что не стану глазеть на его упругий живот или на то, как его пояс Адониса врезается в пояс его пижамных штанов с низкой посадкой.

Я также не могу не вспомнить, каким большим он был и как он был почти другим человеком, когда мы были вместе вот так.

Это моя хорошая девочка. Вот где твое место. С моим ртом на твоей киске и твоим вкусом на моем языке.

Думаю, ты будешь говорить "пожалуйста" после того, как мы закончим.

У меня мурашки по позвоночнику, когда я вспоминаю, как он был уверен в себе. Как он командовал и контролировал ситуацию.

На самом деле, один раз попробовав его доминирующую сторону, я узнала, что мне нравится в постели. Я несколько недель мучилась над тем, что произошло. У меня никогда не было подобного опыта - во многих смыслах, - и я рылась в Интернете в поисках того, как это называется. Я не знала, что Орион увлекается подобными вещами, пока не подслушала разговор Лиама с Чейзом об этом на прошлое Рождество, и когда я в тот вечер осторожно спросила Ориона, где можно найти больше информации, он пригласил меня на мой первый обед. Не успела я опомниться, как у меня появилось слово для обозначения того, что Лиам заставил меня почувствовать в тот вечер.

В конце концов это привело меня к БДСМ-стилю жизни, и я начала регулярно общаться с Орионом и другими людьми. И несмотря на то что я знала это, я все еще не могла воссоздать то чувство - всеохватывающее, эйфорическое. Я много раз пыталась и терпела неудачи, всегда гоняясь за этим кайфом.

Кажется, это никогда не срабатывало. Во всяком случае, не совсем.

Я очень быстро поняла, что дело не столько в том, что он делает, сколько в том, кто делает это со мной.

После нескольких минут молчания мы оба одновременно доедаем свои сэндвичи. Забрав мою тарелку, он загружает посудомоечную машину, а я встаю, чтобы вернуться наверх.

— Спасибо, — тихо говорю я ему. — За сэндвич, а также за то, что убедился, что со мной все в порядке.

— Это не проблема, Зои.

Лиам встает и вытирает руки о полотенце для посуды. Он крутит его в руках несколько раз, и я наблюдаю, как его руки легко и сексуально захватывают ткань. Он такой отдающий и умелый. Всегда что-то чинит, всегда как-то использует свои руки. Как он может выглядеть так и не знать, что именно он делает? И как женщины не выстраиваются в очередь, чтобы быть с ним?

С той ночи в Каталине я не видела ни одной женщины, которая бы ушла утром. Он должен спать с людьми, но где бы он ни был, это не здесь.

Каков он с другими женщинами? Он с ними такой же, как со мной? Пользуется ли он их вкусом и говорит ли с им грязные слова?

Вытряхнув все мысли из головы, я устремляю взгляд на красочную книгу, лежащую на диване в другом конце комнаты.

— Что ты читаешь?

Его ответная однобокая улыбка посылает удар в мое сердце.

— Перси Джексона.

Я застонала, когда моя улыбка расширилась. — Ты такой старик.

Он смеется, и мне нравится, что я могу его так рассмешить. — Ты только что назвала меня стариком?

— Ну, да. — Я указываю на табличку Live, Love, Laugh в столовой. — Если бы я не знала, сколько тебе лет, твои знаки выдали бы тебя.

Он хмурится. — Что не так с моими знаками?

Я качаю головой. — Это очень сложный вопрос, Лиам.

Он немного сдвигается с места и скрещивает руки. — У меня есть время.

Ухмыляясь, я начинаю свою диатрибу.

— Миллениалы любят укладывать себя в аккуратные, маленькие коробочки. Вы все носите свои симпатии, антипатии и причуды личности, как значки. — Я спрыгиваю с табуретки и иду в гостиную, беру в руки детскую книжку и протягиваю ей. — Просто это кажется... банальным.

Лиам берет со шкафа оранжевую бутылочку с таблетками и бросает таблетку обратно, после чего подходит и забирает у меня книгу.

Я уже много лет хочу спросить его о таблетках, но все никак не наступает подходящий момент. Я набрала в гугле их названия, но не знаю, зачем он принимает антидепрессанты. И не мне об этом спрашивать.

— Это не банально, — отвечает он. — Это побег, а книги и знаки не должны восприниматься слишком серьезно. Ты забываешь, что я педагог, и я знаю, что ваше поколение выросло с Интернетом, хотя ты уже знаешь мои взгляды на это. До того как у нас появился Reddit, рассказывающий нам обо всех ужасных вещах в мире, у нас был Перси Джексон. Он напоминает нам о более простых временах.

Я закатываю глаза. — Точно.

В его глазах мелькает юмор и, возможно, немного возмущения. Но потом он скрещивает руки и смотрит на меня с таким властным выражением лица, что мне приходится прикусить язык.

— Сядь и прочитай первую главу. Гарантирую, ты будешь в восторге.

До того как началась гроза, он, должно быть, сидел здесь и читал посреди ночи, и я не могу не думать о том, что он всегда был братом, который заботится о своих младших братьях.

Он заботится обо мне.

Вместо того чтобы найти покой в ночном сне, он предпочитает проводить время за чтением любимых детских книг.

И тут меня осеняет: кто заботится о нем?

Позволяет ли ему кто-нибудь... расслабиться?

Между его работой, книгой и мной... есть ли у него шанс расслабиться?

Я опускаюсь на диван и поднимаю брови. — Тогда прочти мне. Посмотрим, прав ли ты.

Он застывает на секунду, книга висит у него на боку. Затем он вздыхает и садится на другой конец дивана. Окинув меня быстрым, покорным взглядом, он перелистывает первую страницу книги и тянется в карман за очками.

Я сглатываю, когда его голос заполняет комнату: нежный и бархатисто-мягкий каданс, низкий тенор... и все это при том, что он без рубашки и в очках.

Подтянув ноги к груди, я опускаю лицо на колени, пока он читает мне. Не потому, что я хочу знать историю, хотя, должна признать, она весьма занимательна, а потому, что ему, похоже, нужно доказать свою точку зрения.

И по какой-то причине я не хочу его сейчас будоражить. Сегодня он протянул три оливковые ветви: это, шторм и предложение отвезти меня на шоу Скотти в субботу. Мне нравится расширять границы, чтобы привлечь его внимание, но иногда приятно быть с ним - не спорить, не быть грубияном и не выводить его из себя.