Изгнанница. Искра Императора (СИ) - Лита Ксения - Страница 29

— Она жива, просто без сознания, — сообщила я Ханне и попросила: — Пошли Арчи за доктором Вайтом. Немедленно.

— Да что с ней, с жабой, будет? — воскликнул мальчик. — Полежит и поднимется. Снова будет квакать!

— Как ты можешь… — Судя по виду Ханны, она сама собиралась надрать мальчишке уши, и я даже догадывалась, что не из-за Жульены. Повариху мало кто любил, кажется, ее даже Беркинсон просто терпел, поэтому она вряд ли сочувствовала Жульене, которую догнал эффект бумеранга. Но моя помощница прекрасно знала, что я не просто так скрываю свою магию и почему, а теперь, благодаря моей же неосторожности, эта тайна под угрозой.

— Ханна, пошли за доктором, — перебила я девушку. — Нам надо узнать, все ли хорошо с Жульеной и оказать ей первую помощь. Травмы головы могут быть очень опасными. Человек от такого удара может и не очнуться.

Ханна поспешно убежала за помощью, а я вздохнула. Что теперь делать? Разве что радоваться, что Жульена и Пит были одни на кухне, когда я успела вмешаться. Иначе посвященных в мою тайну стало бы больше. Но, честно признаться, именно они были последними людьми, с которыми я бы ею поделилась. После Беркинсона, конечно же.

Стоило Ханне скрыться, как мальчишка подскочил ко мне, весело сверкая глазами и размахивая кулаками, будто боксировал невидимую грушу.

— Как вы ее, Альви! — воскликнул он с энтузиазмом, присущим только детям его возраста. Мальчишке было все равно, что жаба, что повариха. Впрочем, возможно земноводные нравились ему даже больше Жульены. — Магией! Магией! А что еще можете?

— Пит, — я оглянулась на дверь и, понизив голос, серьезно посмотрела на мальчика, — моя магия — это самый секретный секрет Лавуаля.

— Но вы же ей обладаете, — выпятив губу, возразил ребенок. — Вы Искра императора. Это не тайна. И Ханна знает. Она не удивилась!

Какой глазастый!

Не поднимаясь с пола — так наши с мальчиком глаза были на одном уровне, я взяла его маленькие ладони в свои руки.

— Тем не менее я не имею права ей пользоваться. Если кто-то узнает…

— Вас накажут? — подсказал Пит.

— Хуже, — вздохнула я. — У меня ее заберут раньше времени, и я больше не смогу никого защитить. Поэтому, пожалуйста, никому не рассказывай о случившемся. Совсем никому.

Я успела узнать Пита, можно было не удивляться, что на следующий день о моем секрете будет знать весь Лавуаль. Меня еще и героиней выставят, но это будет означать, что я солгала мужу, чему он точно не обрадуется, когда до него долетят подобные новости.

Глаза мальчика расширились, он растерянно закусил губу. Кажется, мне удалось найти правильные слова, потому что после недолгих раздумий он все-таки кивнул.

— Я никому не расскажу, Альви, — пообещал Пит, клятвенно приложив ладошку к груди. — Ни в приюте, ни в Лавуале.

Правда, он тут же посмотрел на Жульену и забавно скривился:

— Но что делать с ней? Добьем ее?

— Ни в коем случае, — серьезно отрезала я, несмотря даже на то, что это была шутка. — Чему вас учат в приюте?

— Поддерживать друг друга, — без запинки ответил ребенок.

— Вот и поддержи меня, — попросила я.

— Только если расскажете, что еще умеете, — решил поторговаться этот мелкий шантажист.

Доктор Вайт прибыл в течение часа, за это время не без помощи лакеев мы успели перетащить Жульену в ее комнату. В отличие от остальных слуг, живущих на последнем этаже, повариха обитала в спальне на первом, неподалеку от кухни. Впрочем, на этом бонусы и заканчивались — ее комната была достаточно скромной. Конечно же, прибежал Беркинсон, конечно, весть о травме поварихи разнеслась по всему замку быстрее пожара. Дворецкий только успевал отваживать любителей пробежать мимо по коридору.

Доктор подтвердил, что у поварихи сотрясение. Но в этом мире магия была не для красного словца, поэтому Вайт сделал все, чтобы Жульена как можно скорее пришла в себя. Только, стоило поварихе очнуться, как она отыскала меня взглядом и зло выплюнула:

— Это все из-за нее!

Если у меня и была надежда на то, что Жульена что-то не увидела или не поняла, то она растаяла как снег на солнце. Повариха принялась обвинять меня во всем, подняла такой крик, что доктору Вайту пришлось дать ей успокоительное зелье, полезное для сердца и нервов. Жульена уснула, а вот Беркинсон долго расспрашивал нас о том, что случилось. Меня, Ханну и Пита. Мы все подтвердили одну и ту же историю: Жульена замахнулась на мальчика, прибежали мы с Ханной, повариха на нас отвлеклась и оступилась, а потом ей прилетело половником.

— И вы не использовали магию, госпожа Эрхольд, — с ударением на слово «магия» поинтересовался дворецкий.

— Я не могу использовать ее вдали от императора, Беркинсон, — напомнила я, придав своему лицу самое возмущенное выражение. Судя по ответной кислой мине мажордома, он не верил нашей троице, но против фактов пойти не мог.

Я правда надеялась, что эту историю получится замять. Тем более что доктор Вайт намекнул Жульене, что после ударов по голове может всякое померещиться. Но повариху было уже не остановить: она потребовала, чтобы я прилюдно во всем призналась и извинилась перед ней, а до тех пор не будет работать.

Я передала через Беркинсона, что это был несчастный случай, и не в чем признаваться и не за что извиняться. Если она не будет работать, то я буду вынуждена нанять новую повариху. Кто-то же должен кормить весь замок?

А утром узнала, что Жульена вернулась в нижнюю деревню, откуда была родом. Дворецкий сообщил мне, что перед уходом она была недовольна. Он тоже был недоволен.

— Она лучшая повариха, — заявил он. — Училась у шефов при императорском дворце. Вы еще пожалеете об этом.

Я даже не сомневалась, что еще пожалею. Но вовсе не потому, что боялась не найти в Лавуале хорошего повара, наоборот, у меня уже была на примете женщина-знаток местной кухни — изюминка для курорта. Мне нужны были уникальные блюда, которые есть только в горных деревеньках, не калька с дворцового меню.

Мне бы выдохнуть с облегчением: на одного враждебно настроенного человека в замке меньше, но что-то не выдыхалось. Слишком скандальной была повариха. Слишком сильно она меня невзлюбила. Я знала, сердцем чувствовала, что ссора с Жульеной может мне аукнуться проблемами в будущем. Маленькими или большими, время покажет.

А пока я решила, что проблемы нужно решать по мере их возникновения, и занялась более важными вещами — организационными вопросами.

Натаниэль

Погода в столице не радовала: в отличие от Лавуаля, где, по сути, должен был быть такой же мягкий приморский климат, но уже давно лежал снег, здесь зачастили дожди. Начавший было одеваться в снежные одежды дворцовый парк превратился в унылый серый пейзаж, и, хотя его украсили к грядущим праздникам, развеять эту серость не под силу было даже огонькам гирлянд и роскошным магическим инсталляциям. Что вообще не так с этим Лавуалем? Там снег ложился в середине осени, и не таял. Да, он был чуть севернее, но ключевое слово «чуть». Морозы там тоже иногда заворачивали, но недолгие. Несильные. Чувство было такое, что там происходит нечто, ему неподвластное. Непонятное.

Взять хотя бы этих самых волшебных кроликов и их шерсть. Которая напрочь теряла свойства, стоило вывезти ее и сотканные из нее вещи куда-то еще. Или его жену! Уехала бледная моль, а в Лавуале стала яркая, дерзкая, еще и мысли его занимает постоянно! С тех самых пор, как Натаниэль вернулся, ни дня не проходило, чтобы он не думал о том, как горячо было касаться ее нежной кожи. Как хотелось опрокинуть ее на кровать и насладиться ее податливым нежным телом.

При том, что Альви Эттана Сабар никогда не возбуждала его!

Раньше не возбуждала, а сейчас…

— Мой император, — зазвенел за его спиной тихий голосок Анасты. Сестрица Альви приблизилась, обняла его за плечи, прижалась, а он даже не услышал, как она вошла.

— Я же просил стучать, — холодно произнес Натаниэль, разворачиваясь и убирая ее руки со своих плеч.