Без Вариантов (СИ) - "Ande" - Страница 12

Вагон-ресторан был забит под завязку. В воздухе висел табачный дым. Звучал «Лондон Гуд-бай», скрашивая обычные ресторанно- дорожные звуки. Официантка мне заявила, что есть место за столиком с тремя ребятами. Согласен? Пожал плечами.

Ребята, с виду мои ровесники, оказались не одной компанией. Двое деятелей в кожаных куртках, и чеченец. Чеченцы совершенно особым образом держат спину. Одного взгляда достаточно. Усадив меня за стол, официантка приняла заказ. Тоесть проинформировала- есть шницель, и, она покосилась на чеченца, бефстроганов. Его он и взял. А я решил по шницелю. Как и ребята. Двое в кожанах переглянулись и предложили взять выпить. Ни я, ни чеченец не возражали, и мы заказали бутылку водки. Но я, предварительно, поинтересовался супом. К удивлению, есть солянка.

Опытная официантка принесла компот и водку. Разлили и познакомились. Выглядело это потешно. Кожаные, представились бизнесменами. Борис и Петр. Борис сообщил, что владеет магазином на Ломоносовской. Ходит под Фекой. Едет узнать о месте на чартеры в Стамбул. Говорят, они сейчас из Москвы каждый день летают. Ну и еще там порешать вопросы.

Петр ехал в Лужники, переговорить про китайские товары, говорят копейки стоят. А то у нас народ, уже финским трикотажем обожрались, не берут. Плотно работает с ВеликоЛукскими, конкретные пацаны.

Чеченец Ширвани, на речи парней едва заметно усмехался, и был сильно не прост. Я понял, что он знает, что Фека не крышует торговцев. И что Великолукские, давно уже кто сидит, кто под Кумариным. Сам он, скромно сообщил, что едет к родственникам. Держит ларек на Площади Мужества, на жизнь хватает.

— Я — Саша, — сообщил я им — закончил ЛИЭИ, еду в Москву по поводу работы. Много общаюсь в братвой из «Жигулей». Ну, Тюменцев, Старкин. Шагурин, понятно. Дружил с Соколом.

— Сокола же грохнули? — уточнил Ширвани.

— Чистая бытовуха — вздохнул я — если ты в курсе, он не допускал для себя проигрышей.

Хм, а Ширвани то, с Юрой общался. По крайне мере он понял, о чем я говорю. Подтвердив это молчаливым кивком.

Принесли еду.

— А чего ты уезжаешь то? — удивился бизнесмен Петр, наливая еще — хочешь, ко мне? Я собираюсь секцию в универмаге выкупить.

Мы с чеченцем одновременно усмехнулись. Сейчас в Питере, бизнес ассоциируется лишь с торговлей и перепродажей. Хотя это вовсе не так. Просто, в серьезный питерский бизнес мне сейчас ходу нет. В Питере идет и отрабатывается приватизация, наруливают чиновники и очень крутые перцы из цеховиков.

А солидный предприниматель Петр, просто впечатлился моим кругом знакомств. Решил, что влегкую поимеет дешевую крышу. Нда, еще все впереди, у ребят.

В общем, я опрокинул, и подвинул к себе солянку. А парни принялись терзать шницеля, и строганов. Дальше, мы просто болтали. О дискотеке «Невские Звезды», что оказывается, еще не закрылась. Про пожары в гостинице Ленинград и библиотеке Академии Наук. Про ремонт Володарского Моста. И про Невзорова, что был героически ранен, расследуя хищения колбасы на колбасном заводе. Хотя, даже здесь прозвучало четыре разных версии. Две из них про то, что он сам себя. Просто чеченец считал, что он сам себя ранил. А Борис, что нанятый человек. И что с «Авророй», все же, нехорошо вышло.*

Прощались мы вполне по дружески. Когда бизнесмены ушли, Ширвани, что ехал в соседнем со мной вагоне, протянул визитку. Предложил обращаться, если чо. Я пообещал отзвониться, оставить контакты, как только определюсь с жильем.

Засыпая, я прикинул, что уехать было правильным решением. Я зря болтался в Питере еще пол-года. Настали другие времена, и смысла идти в автопарк уже не было. Да и не взял меня никто. Да и странности в лексике и поведении, все больше настораживали близких знакомых и друзей. Кто знает, как бы оно сложилось?

В прошлой жизни, я, с бараньим упорством отстаивал свою самость. Это выражалось в том, что я легко отказывался от очень заманчивых предложений, стоило мне лишь почувствовать свой подчиненный статус. Упорно строил свой бизнес, отказавшись к примеру, пойти в холдинг Жениного отца. В будущем — некрупного совладельца Билайн и близкого друга Зимина. Да и еще было пару вариантов.

Сейчас, я подумал- а хули? Уж денег то, я всяко больше заработаю под кем то. Чем в одиночку доживу до пули в лоб. Да и со стороны гляну, во что же я вляпался?

*- имеется ввиду версия, что стоящая сейчас у Нахимовского Училища «Аврора» — новодел. А корпус той «Авроры», нашли возле Ораниенбаума в затоне.

Поезд пришел по расписанию. Уходя с платформы, я не свернул к метро, пошел в вокзал. Пройдя бюст Ленина( так и решим, если что, встречаемся под правым ухом у Ленина. Традиционное место встреч при отъездах-приездах), купил московских газет — Коммерсант, Вечерку, АиФ-Биржа, МК. Вышел во двор-парковку, с правой части здания. Закурил, прикидывая план действий.

Рядом стоял и курил мент- сержант. В мятой, заношенной ментовской форме. Фуражка, портупея, ствол в кобуре. Глянул на меня мельком, и повернулся к сплоченной группе бомжей. Человек десять, сосредоточенно зашли во двор, и спаянной группой, шаркая ногами и что то как то невнятно бормоча, побрели в нашу с ментом сторону, собираясь, видимо, попасть в вокзал.

Мент бросил окурок на асфальт, и сказал:

— Стоять.

Бомжи дисциплинированно замерли. Потом, видимо самый наглый, просипел:

— А чой та?

— Кругом — марш! — скомандовал мент.

— А поссать то? — раздалось из группы.

— На Казанский — лениво буркнул мент — Быстро исчезли отсюда!

И бомжи, развернувшись все вдруг, бодро пошли со двора.

Я про себя засмеялся, и тоже пошел со двора на площадь. Только на метро.

На Чистопрудном Бульваре, я уселся на лавочку, и занялся изучением прессы. Разделы бесплатных объявлений, сейчас занимают, к примеру, всю третью полосу «Московского Комсомольца». И я, где то час, это дело просматривал.

Однажды зимой, когда я учился на третьем курсе, я решил прогулять институт. У меня была ночная работа, я не высыпался. Вдобавок, на следующий день, я должен был выступать на заседании СНО, со своим докладом.

Я спал почти до полудня. Проснувшись, попил кофе, и пошел жарить себе картошку с грибами. Той осенью тетка закатала грибов в банки, в промышленных количествах. И все блюда моего рациона тогда, обязательно включали грибы. Яичница с грибами, макароны с грибами, разогретые грибы на куске черного хлеба… В тот раз я отжал у соседей-кубинцев четыре картохи, и был намерен устроить себе царский пир.

Но, на выходе из кухни я столкнулся с парнем. Почти уткнувшись раскаленной сковородой ему в грудь.

На первый взгляд преграда- эдакий походник-турист. Под тридцатник. Густая борода, нестриженый –кудрявый, крепкие мышцы рук, из подвернутых рукавов свитера. Однако, и свитер, и ультромодные брюки –карго, и зимние кроссовки, все очень дорогое, новое, но уже ношеное, все склоняло мое мнение в сторону некоего торгового моряка — родственника кого из соседей.

Тем временем парень тоже изучил меня и сковородку задумчиво- внимательным взглядом. А потом сообщил мне:

— Уже двенадцать часов.

— И что? — общага! Всегда кто нибудь упадет на хвост.

Чувак полез в правый, оттопыренный карман брюк на бедре, достал из него бутылку водки, и ответил голосом Михаил Сергеича:

— Есть предложение нАчать.

Вот так я познакомился с Алексеем Анатольевичем Ряженовым.

Тот год у меня был тяжелый.У тетки помер муж, мой дядюшка. Сама тетка болела, пришлось ей помогать. Я, потаскав ночью тяжеленные декорации в ЛенКоме, ехал с утра на Лесную. Там мы с приятелем, с шести до восьми утра, кололи лед и убирали снег вокруг режимного предприятия на Лесном проспекте. Потом я очень уютно спал в аудиториях, на камчатке, на лекциях. Вдобавок ко всему, со мной рассталась подружка- петербурженка, подарив на память те самые часы- зажигалку. А я, умудрялся не только сдавать сессию на стипендию, но еще и заседал в СНО. Это не говоря о том, что я, к примеру, был одним из первых, кто услышал от Цоя песню «Когда Твоя Девушка Больна». Питерский андеграунд меня тогда занимал не меньше, чем структуры «АвтоЭкспорта».