Сатисфакция (СИ) - Пылаев Валерий - Страница 31

И тем не менее я старался сдерживаться, ведь моей основной — да и, пожалуй, единственной целью было пробиться к Поплавскому, выволочь его, надавать подзатыльников и утащить подальше от событий, пока сюда не нагрянула полиция.

Однако добраться до него я не успел. Коротко взвыла сирена, и над набережной прогремел голос, усиленный громкоговорителями.

— Это полиция! Всем немедленно разойтись! Повторяю: немедленно разойтись! В противном случае мы будем вынуждены применить силу!

Этого еще не хватало…

Выдав хитрый апперкот, я сбил с ног налетевшего на меня громилу, который, видимо, принял нас с Гагариным за студентов, одним прыжком преодолел отделявшее меня от Поплавского расстояние, и, ухватив его за рубашку, рывком выдернул из гущи сражения. Ровно в тот момент, когда толпа, на миг превратившись из смертельных врагов во временных союзников, взревев, бросилась на полицию.

— Вовка? — кажется, Поплавский был удивлен моим появлением.

— Нет, тень отца Гамлета! — рявкнул я. — Валим отсюда, быстро! Еще не хватало в кутузку загреметь.

— Совершенно с вами согласен, господин прапорщик! — хохотнул Поплавский.

И со всех ног рванул по набережной. Я бросил взгляд назад, убедился, что Гагарин также сумел выбраться, и припустил следом, на бегу ругаясь сквозь зубы.

Отлично мы соблюдаем конспирацию, ничего не скажешь!

Остановились мы только спустя несколько кварталов. Неожиданная свалка и последовавший за ней спринт, вкупе с всплеском адреналина, долбанули даже по молодому, тренированному организму, усиленному конструктами, и мы, все трое, успели изрядно запыхаться. Гагарин пришел в себя первым, и сейчас стоял, привалившись плечом к ограде, и с иронией глядя на нас. Первое же, что сделал я, разогнувщись — шагнул вперед и отвесил Поплавскому, уткнувшемус ладонями в колени, ощутимый подзатыльник. Так, что его даже качнуло. Не сгруппируйся он — и воткнулся бы носом в асфальт.

— Э! Ты чего? — искренне возмутился Поплавский.

— Чего? — я аж задохнулся. — Ты сейчас серьезно?

— Ну да! — Виталик захлопал глазами. Сама невинность.

— Скажи, Виталик, — вкрадчиво начал я. — Что ты сейчас должен делать?

— Сидеть на сырой даче, умирать от скуки, источать уныние, — протянул Поплавский.

— А что ты делал вместо этого?

— Работал с народными массами, повышал политическую грамотность, формировал нужное нам настроение, — Поплавский приосанился и расправил плечи.

Я вздохнул.

— Ты понимаешь, что ты своими выходками…

— Господа, — прервал нас Гагарин. — Простите, что вмешиваюсь, но мне кажется, что вам стоит перенести диалог на более удобное время. Кажется, у нас возник более насущный вопрос.

Я повернулся к капитану, проследил за его взглядом и замер.

— Это еще что за… — пробормотал я, глядя на монструозную фигуру, возвышающуюся на противоположной стороне улицы.

Кажется, Гагарин оказался немного не прав. Этчо не вопрос. Это проблема. И ее придется решать.

Пока она не решила нас

— А это что еще за чучело? — поинтересовался Поплавский.

Вроде бы своим обыденно-насмешливым тоном, но я вдруг почувствовал в голосе товарища то, чего никогда не слышал прежде. Не страх, конечно, но какую-то… пожалуй, тревогу. Будто гигантская фигура в костюме одним своим появлением смогла внушить опасение тому, кто неизменно скалился в улыбке даже под пулями.

И я его, черт возьми, понимал: громадина на той стороне дороги выглядела увеличенной раза этак в полтора пародией на человека. Будто кому-то сумасшедшему ученому вдруг захотелось перенести одного из супермутантов со страниц американских комиксов прямиком в реальную жизнь, сохранив при этом все — от облика до уродливо-монструозных пропорций, бросающих вызов самим законам природы.

Коротко стриженые волосы великана были даже не седыми, а белыми, как снег. Как и лицо под ними: лето уже неумолимо приближалось к середине, но на коже не было и следа загара — только нездоровый румянец, будто прикосновение лучей почему-то причиняло ей боль. На фоне могучих плеч голова смотрелась крохотной, но я все равно без труда разглядел глаза — не обычного цвета, а алого, будто налитые кровью.

— Вот урод… — неуверенно прошипел Поплавский. — Это же чертов долбаный, мать его, альбинос.

— Так точно. — Гагарин зачем-то отступил на шаг и принял позу, в которой безошибочно читалась готовность рвануть из-под куртки пистолет. Или зарядить с двух рук Молотом, способным разорвать надвое грузовик. — И должен сказать, он мне почему-то очень не нравится… Предлагаю убраться куда подальше. И, желательно, прямо сейчас.

— Спокойно. Спокойно, судари. Представления не имею, кто этот господин и чего ему от нас нужно, но… В конце концов, нас трое, а он один.

Я вдруг будто услышал себя со стороны. Слова звучали разумно и уж точно безо всякой дрожи в голосе, но убедительности им почему-то явно не хватало. Будто я уже успел каким-то образом сообразить, что и моего Дара, который по все показателям теперь тянул на твердую «тройку», и гардемаринской выучки Гагарина, и скрытых талантов Поплавского против загадочного альбиноса может оказаться недостаточно.

— Может, просто время спросить хочет? — тоскливо вздохнул я.

Колоритный незнакомец вполне мог оказаться самым обычным полицейским, переодетым в штатское. Или рядовым агентом какой-нибудь из столичных спецслужб, количество которых в последние полгода росло чуть ли не в геометрической прогрессии. Или офицером, или просто неравнодушным гражданином… или вполне себе равнодушным.

Может же человек, пусть даже альбинос чуть ли не двух с половиной метров ростом, просто идти по своим делам? Обойти уличную драку, а потом остановиться на тротуаре, чтобы просто поглазеть на колоритную троицу парней со сбитыми костяшками. И заодно попытаться убедить их разойтись по домам и не нарушать общественный порядок.

В исключительно вежливой форме.

Но моим надеждам, конечно же, не суждено было сбыться: когда альбинос спустился с поребрика на проезжую часть, одним шагом проглотив половину расстояния до разделительной полосы на асфальте, от него вдруг хлестнуло такой мощью Дара, что на мгновение само пространство вокруг пошло волнами, искривляясь. Неторопливо катившийся по улице фургончик сердито засигналил, дернулся в сторону, однако уйти от столкновения не успел. Раздался удар, стон сминаемого железа…

Альбинос даже не покачнулся. Две с лишним тонны автомобильного металла врезались ему чуть выше колена, а он лишь замер на месте. И только потом неторопливо, будто в замедленной съемке повернулся. Не головой, а всей верхней половиной тела — шея, похоже, уже давно потеряла способность двигаться от избытка мускулатуры.

Пробитый радиатор шипел, выплевывая в воздух горячую водяную пыль вперемежку с паром из оторванных патрубков, лобовое стекло пошло трещинами — фургончик будто въехал в бетонный столб. Но для альбиноса столкновение оказалось лишь помехой — досадной, но уж точно не самой значительной. Он несколько мгновений разглядывал скорчившегося за рулем водителя, а потом уперся гигантской ладонью в капот, сминая металл, как фольгу, и одним движением отшвырнул многострадальное авто на пару десятков шагов.

— Да твою ж… — простонал Поплавский. — Их чем там кормят?

Гагарин не стал тратить времени на разговоры — рванул из кобуры под мышкой пистолет… Пожалуй, зря: если до этого альбинос просто двигался в нашем направлении, то теперь его алые глазки поймали первую цель.

И надежно зафиксировали.

Поплавский тоже схватился за оружие, но я отреагировал еще быстрее: выставил ладонь вперед, разом сжигая чуть ли не треть резерва. Вовремя — альбинос ударил первым. И не дежурным Молотом или Плетью, а сразу в полную силу. Гигантская Сабля метров этак пяти длиной на мгновение полыхнула в воздухе и рассыпалась. Стандартный Щит такой элемент наверняка вскрыл бы с одного взмаха, однако мой все-таки выдержал. Лишь чуть прогнулся и хрустнул, отдаваясь болью где-то в плече и локте, и невидимая коса соскользнула вниз, оставляя на асфальте глубокую дымящуюся отметину.