Тео. Теодор. Мистер Нотт (СИ) - "Hashirama Senju" - Страница 161

Наконец, когда всё приготовление закончилось, он под изумлённым взглядом мальчика достал из кармана попугайчика — тот, казалось, что-то понимал, потому что трепетал и не пытался сопротивляться.

— Попугайчик, — сказал одиннадцатилетний (отец ошибся?) мальчик. — Зачем тебе попугайчик?

— Повторяй за мной, — улыбнулся натянуто Тео. — Я, Людовик Бирман, добровольно и по зову крови…

— Я, Людовик Бирман, добровольно и по зову крови, — растеряно повторял мальчик.

— …прошу Теодора Магнуса Нотта, главу рода Нотт, взять меня обратно в род.

— Прошу Теодора Магнуса Нотта, главу рода Ноттов, взять меня обратно в род.

Тео быстро, наспех, рассёк сначала свою ладонь, потом ладонь ахнувшего мальчика, схватив своей окровавленной ладонью его раненную ладошку, и прежде чем тот успел что-либо понять — вонзил нож в трепетающегося на земле попугайчика.

Едва первые капли смешанной крови с ладоней достигли земли, рунный круг вспыхнул на мгновение, а принесённый в жертву попугайчик вспыхнул и рассыпался черной золой.

Луи Нотт всхлипнул.

— Что это было? — спросил он, утирая слезу. К его чести, мальчик не рыдал и не падал в истерике. — Почему ты меня заставил это говорить?

— Дело в том, что мы братья, — Тео было неловко это говорить. — Я лишь восстановил правильное положение вещей. В школе тебя могли бы задирать, но теперь ты действительно полукровный маг из древней семьи… у нас свои заморочки.

Откуда-то сверху послышалось ворчание из окна, и подростки поспешили удалиться. Луи привёл Теодора в близлежащий парк, где Тео купил брату (как бы ни было эту удивительно произносить, магия рода действительно давала и навязывала родственное чувство при взгляде на одиннадцатилетнего парнишку) рожок мороженного, а затем они уселись на скамейке под сенью ясеня.

— Когда я был маленьким, — не то пожаловался, не то поделился Луи, разглядывая почти незаметный рубец на своей левой ладони, залеченный Вулнера Санатум Теодора, — я приходил сюда и спрашивал у ясеня. Мне чудилось, что дерево шепчет ответы своими листьями. Вот.

— Задай вопрос, и я постараюсь ответить за дерево, — хмыкнул Тео, откидываясь на спинку. — Я, конечно, не так мудр, как дерево.

— Ты сказал, что мы братья. Мой папа не мой папа, да? — мальчик покосился на него с грустным выражением глаз. Тео поджал губы.

— Думаю, что зеркало подсказывает тебе такой же ответ, — вздохнул он. Луи вздохнул в ответ.

— А почему ты только сейчас пришёл? Если я волшебник, и ты мог забрать меня в свой мир сразу, — в тоне мальчика прорезалось недовольство.

— Не знаю, — признался Тео. — Мне только шестнадцать, и наш с тобой настоящий папа в прошлом году умер. Не знаю, почему он не делал это сам.

— Он плохой, — утвердительно произнёс мальчик. — А ты?

— А я пытаюсь быть хорошим, — невесело рассмеялся Нотт-теперь-уже-старший-из-двух.

Луи вернулся домой, сам отказавшись (хотя Тео и не предлагал ему) отправиться с ним в волшебный мир, потому что «вообще», через полтора часа, а Тео собирался отправиться по другому, уже знакомому адресу, как вдруг в его голове изниоткуда возникла навязчивая мысль, что нужно отправиться в Хогвартс к директору Дамблдору.

Теодор отошёл в ближайший проулок, где, воровато оглянувшись, призвал недовольного Дерри, и аппарировал с ним обратно в Уэльс.

***

— Добрый день, директор. Вы хотели меня видеть? — спонтанно подражая декану, насмешливо-недовольным голосом поздоровался Тео, едва оказавшись в кабинете Дамблдора. Впрочем, кинув взгляд на самого директора, сидящего за столом, Нотт едва не потерял дар речи.

Дамблдор выглядел бледным и угасшим. Его длинная белая борода и седые волосы потускнели и будто бы поблекли, взгляд из-за очков-половинок был бегающим и рассеянным. Он поднял правую руку, чтобы поправить съехавший от движения головы колпак, и Тео не сдержал вздох изумления.

Правая рука директора была похожа на иссушенную плоть, остающуюся после нападения некромантских иссушителей: чёрная, покрытая незаживающими язвами, что сочились черно-бордовым гноем, начисто лишённая привычного человеческого вида.

— Добрый день, Теодор, — произнёс он слабым голосом. — Надеюсь, вы не слишком были заняты расширением своего рода.

Тео открыл и закрыл рот, потупив взгляд.

— Ныне наступили неспокойные дни, и эльфы Хогвартса беспрестанно наблюдают за книгой учеников. Раньше было не слишком правильно принимать в свои рода полукровок среди магов старинных семей, но, может, мои сведения устарели?

— Отец дал мне предсмертное наставление, — буркнул смущённый Нотт. — Я пообещал ему.

— Что же… — Дамблдор оглядел свою руку; Нотта затошнило. — Заставьте себя поверить, что вы сделали достаточно для исполнения этого обещания. В противном случае мне придётся приказать это вам. Хотя, признаться, едва ли год этот приказ будет действовать.

Тео сглотнул вязкую слюну. Директор хотел ему сказать; нет, говорил напрямую…

— Да, мистер Нотт, — спокойно сказал Дамблдор. — Это лишь моя вина — и я не могу винить кого-либо ещё. Она ещё стала выглядеть лучше, спасибо Северусу. Какой талант, и этот его мальчик… гении от зельеварения.

— Ваша вина… — тупо повторил Теодор. — Это проклятье, которое вы пропустили? В схватке с Ним?

— Увы, нет. Не совсем, — слабо улыбнулся старик. Он открыл ящик своего стола и положил на столешницу какой-то камень, поманив к себе. Тео, так и стоявший возле камина, поднялся к столу Дамблдора. Фоукс, сидящий на стойке за креслом Дамблдора, открыл свой разноцветный глаз, покосившись на Нотта.

— Что это? — с интересом спросил Нотт, стараясь не обращать внимания на гниющую заживо плоть. Камень — вернее, перстень — был кусочком тёмного от времени мрамора, обрамленном в серебряную оправу древнего плетения. На оправе, самом кольце, виднелись следы чёрной магии, имеющей весьма специфичный рисунок. — Это кольцо Тёмного лорда, верно?

— Весьма прозорливо, юноша. Это фамильное кольцо семьи Гонтов, потомков Салазара Слизерина. Последний Гонт, Морфин, умер несколько лет назад в Азакабане, где сидел за нападение на магглов.

— Тёмный лорд тоже имеет связь с Гонтами… — задумчиво произнёс свой вывод Нотт. — Гонты были одной из двадцати восьми семей.

— Именно так, — кивнул Дамблдор вновь. — А что вы можете сказать про камень?

— Э… ничего, сэр. Обычная маггловская каменюка, — он даже наклонился к столу. Директор спрашивал про камень не просто так. — Гранит, или шпак, не уверен. Профессор Снейп говорил, что теорию камней он будет разбирать на продвинутых занятиях.

Старик выглядел сбитым с толку. Даже не так, он смотрел на Теодора с непонятным изумлением и непониманием его слов.

— Не может быть… — прошептал он. — А если так?

Взмахнув своей палочкой несколько раз и пробормотав сложные заклинания на колдолатыни, Дамблдор разжал оправу камня и отделил его из оправы, после чего сжал здоровой ладонью — и тут же, сморщившись как будто бы от назойливого жужжания мухи, выронил обратно на стол.

— Попробуйте, Теодор, — задумчиво произнёс он.

Когда камень падал, Тео увидел отблески какой-то магии, будто бы появившейся в камешке во время сжатия кулака. Нотт поднял его пальцами со столешницы и положил на свою руку, разглядывая. Старик следил за его манипуляциями.

Решившись, обуянный странным предчувствием, он сжал камень в своей руке — и вдруг…

— Теодор! Не якшайся с директором, он ведёт наш мир в пропасть! — сказал ему голос отца. Нотт резко поднял взгляд и наткнулся на его дымчатую фигуру, что стояла с другой стороны стола. Старик удовлетворенно кивнул — хотя Тео мог поклясться, что тот не слышал слов Магнуса Нотта.

— Ты не прав, Магнус, — перебила отца Гестия Джонс в своём изящном платье, подходя ко столу Дамблдора. — Директор мудрый человек.

— Вздор! Этот ваш директор убил моего мужа и ещё сотни магов, — он почти забыл, как звучал голос бабушки… она «уехала в Америку» столько лет назад!

— Мудрость — это добродетель, свойственная единицам, — произнёс откуда-то сзади женский голос, незнакомый ему, но почему-то откликающийся в самом сердце…