Оракул с Уолл-стрит 3 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 20

— Разумеется, — кивнул я. — Для начала понадобится некоторый оборотный капитал. Скупка закладных, оплата городских инспекторов, финансирование Левинсона…

— Выделю сто тысяч долларов, — без колебаний ответил Мэдден. — Кляйн решит технические детали перевода. Но помните, — его голос стал жестче, — я ожидаю результата. Безумный Джо должен почувствовать удавку до конца лета.

— Сальтис даже не поймет, что его топят, пока не окажется на дне, — заверил я. — Принцип подобных операций в их постепенности. Как говорил один мой знакомый: «Лягушка в медленно нагревающейся воде не замечает, когда начинает вариться».

Мэдден налил еще виски:

— А теперь давайте поговорим об инвестиционном трасте. Кляйн передал вам мое предложение?

— Да, и я тщательно его изучил, — я сделал глоток из стакана. — В целом, идея создания многоуровневой структуры трастов весьма перспективна в нынешних рыночных условиях. Но есть нюансы, которые нужно учесть.

Я достал из внутреннего кармана сложенный лист бумаги с предварительной схемой и расправил его на столике между нами.

— Смотрите, суть в том, что мы создаем не один, а три взаимосвязанных инвестиционных траста. — Я нарисовал в воздухе пирамиду. — Первый уровень, как вы знаете, это «Atlantic Investment Trust», публичная компания, которая привлекает капитал обычных инвесторов. Мы регистрируем ее в Нью-Джерси, где законы о корпорациях наиболее благоприятны.

Я постучал пальцем по бумаге, где была изображена схема.

— Этот первый траст инвестирует в обычные акции, преимущественно голубые фишки, U. S. Steel, General Electric, ATT. Ничего подозрительного, полностью легальная и прозрачная деятельность. Выплачивает стабильные дивиденды, выпускает ежеквартальные отчеты, привлекает мелких инвесторов с помощью объявлений в газетах. Но ключевой момент здесь…

Я понизил голос, хотя мы были одни в комнате:

— Ключевой момент в том, что значительная часть акций этого первого траста будет приобретена нашим вторым трастом, «Metropolitan Securities», зарегистрированным в Делавэре.

Мэдден чуть наклонился вперед, внимательно изучая схему:

— Все верно. Второй траст покупает первый.

— Именно, — подтвердил я. — Но не только. «Metropolitan Securities» также инвестирует в другие ценные бумаги, но уже с большим рычагом. Используя более агрессивное кредитное плечо, скажем, семь к одному вместо обычных четырех, и концентрируясь на более спекулятивных акциях радиокомпаний, автопроизводителей и авиации.

— Radio Corporation of America? — уточнил Мэдден. — Слышал, их акции растут, как на дрожжах.

— Да, и дальше могут вырасти еще. Но важно понимать механику нашей структуры. — Я взял карандаш и начал делать дополнительные пометки на схеме. — Второй траст владеет акциями первого. Когда стоимость акций первого траста растет, это повышает активы второго траста, позволяя ему занимать еще больше денег для покупки еще большего количества акций первого траста, что в свою очередь еще больше поднимает стоимость первого траста.

Мэдден присвистнул:

— Да, я уже говорил об этом с Кляйном. Получается петля обратной связи. Но я не думал, что это может быть так изощренно.

— Совершенно верно, — я был впечатлен его пониманием. — А теперь добавим третий траст, «Hudson Bay Investments», зарегистрированный в Коннектикуте. Он приобретает крупный пакет акций второго траста и использует еще более агрессивное плечо, десять к одному.

Я начертил окончательную схему на бумаге:

— В результате мы получаем конструкцию, где каждый доллар фактического капитала может контролировать до ста долларов инвестиций. Когда рынок растет, эта структура дает колоссальный рычаг. Один процент роста базовых активов может давать до десяти процентов роста стоимости акций верхнего уровня.

Мэдден изучающе смотрел на схему, задумчиво поглаживая подбородок:

— А как это будет выглядеть на практике? Для публики?

— Вот здесь и вступает в игру маркетинговая составляющая, — я отодвинул первую схему и достал еще один лист. — Для публики мы представляем каждый траст как самостоятельную инвестиционную компанию с собственной специализацией. Для первого траста «надежность и стабильность», для второго — «сбалансированный рост», для третьего — «агрессивные инвестиции в будущее Америки».

Мэдден улыбнулся:

— «Будущее Америки»… звучит заманчиво.

— Именно так. В рекламных объявлениях в Wall Street Journal и New York Times мы будем подчеркивать, что инвестиционные решения принимает «команда опытных экспертов», использующая «самые передовые методы анализа». Добавим портреты солидных джентльменов в дорогих костюмах на фоне величественных зданий финансового района. Может быть, даже привлечем для рекламы отставного сенатора или известного промышленника.

— У меня есть контакты, которые могут помочь, — заметил Мэдден. — Судья Хендерсон, например, очень нуждается в деньгах после развода с третьей женой.

— Превосходно, — кивнул я. — Также нам понадобятся офисы в престижных зданиях, хотя бы на первое время. Можно арендовать половину этажа на Уолл-стрит, 23, там как раз освобождаются помещения. Создать впечатление масштабной деятельности — секретарши в приемной, телеграфные аппараты, доски котировок на стене.

— А как насчет инсайдерской информации? — спросил Мэдден, наливая еще виски. — Это уже практически ваша специальность.

— Для этой операции она не потребуется, — ответил я. — Вся схема построена на использовании естественного роста рынка и эффекта рычага. Когда публика увидит быстрый рост стоимости акций наших трастов, они сами ринутся их покупать, создавая дополнительное давление вверх. Чистый пример самоисполняющегося пророчества.

Мэдден внимательно изучал меня поверх края стакана:

— Удивительно. Никогда не думал, что можно заработать столько денег, не нарушая закон. По крайней мере, формально.

— Текущее законодательство существенно отстает от финансовых инноваций, — я пожал плечами. — Нет формальных ограничений на степень левериджа или перекрестного владения между инвестиционными компаниями. Goldman Sachs уже использует подобные структуры, хотя и не столь агрессивно, как предлагаю я.

— А что насчет рисков? — Мэдден задал вопрос, выдававший его удивительное деловое чутье. — Если рынок пойдет вниз…

— Тогда рычаг будет работать в обратную сторону, — признал я. — И здесь мы подходим к важнейшему компоненту всей операции, к строгой временной дисциплине. Мы должны начать организованный выход задолго до того, как появятся первые признаки проблем.

Я отпил виски:

— Думаю, к лету следующего года нам стоит начать постепенную ликвидацию позиций, начиная с третьего траста. Делать это медленно, через подставные компании, чтобы не создавать панику на рынке.

Мэдден задумчиво посмотрел в камин:

— Вы ожидаете проблем на рынке в следующем году?

Я осторожно подбирал слова:

— Текущий рост не может продолжаться бесконечно. Уже сейчас есть тревожные знаки. Избыточные товарные запасы, замедление жилищного строительства, растущие проблемы фермеров… — я сделал паузу. — Кроме того, есть признаки, что Федеральный резерв может ужесточить денежную политику к осени следующего года. А повышение ставок неизбежно ударит по маржинальным кредитам, которые сейчас поддерживают рынок.

Мэдден молчал, изучая узор на дне своего стакана. В этот момент я увидел в нем не просто бутлегера, но человека с незаурядным аналитическим умом, которому не хватило формального образования, чтобы стать легальным финансистом.

— Какой капитал вам потребуется для начала? — наконец спросил он. — Хватит пяти оговоренных миллионов?

— Пять миллионов долларов пойдут на создание базовой структуры, — кивнул я. — Из них три пойдут на выкуп контрольного пакета первого траста, один на операционные расходы и один на резервный фонд для поддержания ликвидности в случае непредвиденных обстоятельств.

— Из этих средств мои только два миллиона, — предупредил Мэдден. — Остальное это инвестиции других партнеров. Вы их помните. У меня есть на примете и несколько других подходящих инвесторов. Людей, понимающих принцип «тихого входа и тихого выхода».