Время наточить ножи, Кенджи-сан! 5 (СИ) - Волков Тим - Страница 9

Я откинулся в кресле, закрыв глаза, и мысленно прокрутил кадры. Его рука, дрогнувшая над ножом, когда он остановился. Момент, когда он тёр голову, будто пытался прогнать что-то — головокружение, лёгкий звон в ушах, может быть, даже мимолётное онемение. ТИА могла объяснить это: кратковременное нарушение кровотока в мозгу, которое длится минуты, иногда секунды, и проходит, не оставляя следов на МРТ. Но эти эпизоды могли повторяться, особенно под стрессом, и Хироси, мастер своего дела, наверняка скрывал их, чтобы не потерять работу.

Я снова открыл папку, вглядываясь в анализы. Уровень холестерина был чуть выше нормы, давление на верхней границе — не критично, но достаточно, чтобы заподозрить риск. Врач не акцентировал на этом внимания, но я знал: такие мелочи могут быть предвестниками. Трение головы, о котором говорила Юми, могло быть не просто жестом — Хироси мог чувствовать дискомфорт, лёгкую боль или то самое головокружение, которое приходит перед атакой. Его уходы из кадра, возможно, были попытками справиться с этим — отдышаться, прийти в себя, не показывая слабости.

Но что-то всё равно не складывалось. ТИА — это не то, что появляется из ниоткуда. Стресс, усталость, нездоровый образ жизни могли подтолкнуть, но Хироси был дисциплинированным, почти как монах. И его симптомы, по словам Юми, начались недавно. Слишком внезапно для естественного процесса. Я вспомнил свои подозрения на улице, когда говорил Акико, что с ним «что-то сделали». Что, если кто-то знал о его состоянии? Или — хуже — спровоцировал его?

Вот тебе и мотив. Возможно, кто-то знал о его состоянии. И мог шантажировать его. Потерять работу в таком возрасте в Токио — это равносильно смерти. Незнакомец вымогал Хироси? И за молчание попросил убить заместителя министра? Но зачем?

Слишком все сложно и запутанно выглядит.

Может, все-таки не ТИА?

Я вновь погрузился в карточку медосмотра и принялся перебирать симптомы.

Может, психотропное воздействие? Какой-нибудь препарат — бензодиазепины, скополамин, нейролептики — мог помутить его разум, вызвать спутанность, забывчивость. Я видел пациентов, чьи глаза становились пустыми от одной дозы. Хироси мог получить что-то через еду или воду, чтобы он стал уязвимым в нужный момент. Трение головы могло быть побочным эффектом — зуд, головокружение, ощущение «плывущего» мозга.

Но я пролистал анализы: токсикология чистая, никаких следов психотропов. И поведение Хироси не было таким уж заторможенным — он всё ещё резал фугу, заканчивал работу. Препарат сделал бы его медленнее, заметнее. Нет, это не оно.

Тогда, может, посттравматическое стрессовое расстройство или хронический стресс?

Шантаж, угрозы, личные беды могли сломать его. Я знал, как стресс выжигает людей: они теряют концентрацию, «зависают», смотрят в пустоту. Хироси мог быть под давлением, и его потерянный взгляд, о котором говорила Юми, был бы реакцией на страх. Паника, усталость. Но в справке не было намёков на психологические проблемы, да и Хироси был дисциплинирован, как монах. Чтобы довести его до такого, нужен был мощный удар, а Юми говорила, что симптомы начались недавно. Слишком внезапно для стресса, и он не выглядел сломленным — скорее, сбитым с толку. Не подходит.

Я нахмурился, перебирая бумаги.

А что, если эпилепсия? Височная, с субклиническими приступами. Краткие эпизоды, когда человек «выключается», смотрит в никуда, потом возвращается. Его паузы, трение головы могли быть аурой — предвестником, когда мозг посылает странные сигналы. Уходы из кадра? Попытки уединиться, скрыть приступ. Но в справке — ни слова о неврологии, ни судорог, ни обмороков. Эпилепсия не начинается просто так, без триггеров или истории, а Хироси никогда не жаловался на что-то подобное. К тому же, его работа после пауз была точной, почти идеальной. Эпилепсия бы нарушила ритм. Исключено.

Следующий вариант — отравление или токсин. Нейротоксин, вроде ртути или синтетического яда, мог вызвать когнитивные сбои: забывчивость, головные боли, смятение. Я думал о том, как кто-то мог отравить Хироси, чтобы он не заметил подмены фугу. Это вписывалось в мою теорию подставы, но анализы снова подвели: кровь чистая, никаких аномалий. Если это токсин, он был слишком тонким, чтобы его поймали на стандартном осмотре. Но тогда где следы? Хироси не выглядел отравленным — он закончил блюдо, передал его Юми. Токсин бы оставил больше следов. Не то.

Ранние стадии деменции? Болезнь Альцгеймера или сосудистая деменция. Я видел, как люди теряют себя по кусочкам: забывают мелочи, путаются в знакомых делах. Но Хироси не стар, да и симптомы появились слишком резко. Деменция крадётся медленно, а не бьёт, как молния. В справке нет намёков на когнитивные тесты или жалобы на память. Это не деменция.

Я отложил папку, потирая виски. Все эти варианты — психотропы, стресс, эпилепсия, токсин, деменция — могли бы объяснить, но что-то не сходилось. Анализы были слишком чистыми, поведение Хироси — слишком преходящим. Он был нормальным, потом терялся, потом снова собирался. Это не яд, не нервы, не хроническая болезнь.

Все-таки это ТИА.

Кратковременное нарушение кровотока в мозгу, длящееся минуты, иногда секунды, и исчезающее без следа. Я вновь перечитал неврологический раздел: «лёгкие жалобы на головокружение», «эпизодическая спутанность». Ошибки быть не могло.

Я схватил телефон и начал набирать сообщение Акико, но остановился. Лучше рассказать ей всё вечером, в баре, когда Кобаяши не будет дышать ей в затылок. ТИА — это ключ, но не вся правда. Если я прав, то Хироси не виноват. Он был пешкой, жертвой, как и Сато. И кто-то очень умный разыграл эту партию прямо под моим носом.

Я отложил папку и посмотрел в окно, где Токио сверкал тысячами огней. До вечера еще было далеко.

Ичиро ворвался в кабинет, как ураган. Его обычно расслабленная улыбка исчезла, волосы были растрёпаны, а в глазах металось беспокойство. Он захлопнул дверь и остановился перед моим столом, тяжело дыша, будто бежал сюда через полгорода.

— Кенджи! — выпалил он, даже не добавив привычного «-сан». — У нас проблемы. Большие.

Я выпрямился в кресле, чувствуя, как внутри всё сжимается. Ичиро не паникёр — если он взволнован, значит, дело серьёзное.

— Что случилось? — спросил я, мой голос был спокойнее, чем я себя чувствовал. — Выкладывай.

Он не ответил сразу, вместо этого схватил пульт с моего стола и направил его на телевизор в углу кабинета. Экран ожил, и я услышал бодрый голос ведущей новостей, чей тон был слишком профессиональным для того, о чём она говорила.

— «Добрый вечер, это новости Токио. Сегодня город потрясён трагедией в ресторане „Белый Тигр“, принадлежащем корпорации „Спрут“. Заместитель министра Масахиро Сато скончался вчера вечером от отравления фугу, приготовленного в заведении. Полиция задержала повара Хироси Накамуру, но расследование вызывает всё больше вопросов. Эксперты говорят, что случай может подорвать доверие к ресторанам высокой кухни в Токио. Наш корреспондент сообщает с места событий…»

Камера переключилась на молодого репортера, стоящего перед «Белым Тигром». За его спиной виднелись полицейские ленты и любопытные зеваки.

— «…скандал уже сказывается на репутации „Спрута“. Вопрос остаётся открытым: был ли это несчастный случай или нечто большее? Мы будем следить за развитием событий. С вами был Хироши Ямада, канал Токио-24.»

— Вот что случилось!

— И что с того? — пожал я плечами.

Ичиро выключил телевизор, бросив пульт на стол, и повернулся ко мне. Его лицо было мрачнее тучи.

— Это ещё не всё, — сказал он, его голос дрожал от сдерживаемой злости. — «Морской Ветер», наш главный поставщик рыбы и мяса, только что прислал письмо. Их директор, Такеши Кояма, отказывается сотрудничать, пока мы не докажем, что «Спрут» не виновен в смерти Сато. Боится, что его бренд утонет вместе с нами. Говорит, появились большие репутационные риски для его фирмы.

— Что⁈

— Такеши Кояма говорит, что убийство в нашем ресторане сильно ударило по репутации не только нашей, но и его. Если он разорвёт контракт, Кенджи-сан, у нас будут перебои с поставками. Фугу, тунец, говядина — всё, что делает «Белый Тигр» особенным. Искать нового поставщика — это недели, а то и месяцы. Мы не можем этого допустить.