Время наточить ножи, Кенджи-сан! 5 (СИ) - Волков Тим - Страница 8

— Это Хироси, — сказала она, остановившись у края тротуара. Её голос был твёрдым, как будто она уже вынесла приговор. — Его поведение, эти уходы, рассеянность, о которой говорила Юми… Он что-то скрывает. Может, ошибся с рыбой, а может, сделал это нарочно.

Я молчал, глядя на мелькающие фары машин. Слова Акико звучали логично — слишком логично. Хироси вёл себя странно, это факт. Но что-то в её уверенности резало слух. Я знал Хироси, видел, как он режет фугу с закрытыми глазами, как гордится каждым блюдом. Рассеянность? Напуганный взгляд? Это не ошибка повара. Это было что-то глубже, и оно грызло меня изнутри.

— Кенджи-сан, — Акико повернулась ко мне, её брови сдвинулись. — Ты не согласен?

Я покачал головой, пытаясь поймать ускользающую мысль.

— Не то чтобы не согласен, — начал я, подбирая слова. — Просто… его поведение. Оно не похоже на вину. Скорее на… — я замялся, не зная, как объяснить. — На смятение. Будто он сам не понимал, что происходит.

Она прищурилась, её взгляд стал острым, как лезвие.

— Смятение? — переспросила она. — Ты думаешь, его подставили?

— Не знаю, — честно ответил я, но внутри всё кипело. Что-то было не так, и я чувствовал, что ответ где-то рядом, в тех зернистых кадрах, в жестах Хироси, в его потерянном взгляде.

Мы стояли молча, пока я не вытащил телефон из кармана. Видео, которое принёс Рёта, всё ещё было открыто. Я нажал на воспроизведение, и зернистая картинка снова ожила: кухня, стол Хироси, его сутулая фигура. Я прокрутил до момента, где он тёр голову, замер, будто его ударило током. И тут меня осенило.

Моя прошлая жизнь — та, о которой никто в Токио не знал, — всплыла в памяти, как вспышка. Я был хирургом. Чёрт, я часами стоял у операционного стола, видел, как люди ломаются под давлением, как нервы сдают, как разум мутится. Хироси… его движения, его паузы… Это не просто рассеянность. Это было похоже на что-то, что я видел в больницах, в палатах, где пациенты теряли связь с реальностью. Болезнь.

— Ты что-то понял? — спросила Акико, видя мой озадаченный вид.

— Акико, — я повернулся к ней, чувствуя, как пульс ускорился. — Дай я ещё раз посмотрю видео.

Она нахмурилась, но кивнула, шагнув ближе. Я прокрутил запись снова, вглядываясь в каждый жест Хироси. Его рука, дрогнувшая над ножом. Его взгляд, пустой, когда он вернулся после второго ухода. И тот момент, когда он тёр голову, будто пытался прогнать туман. Я знал это состояние. Видел его у пациентов с травмами, с нарушениями, с… отравлением.

— Что ты ищешь? — спросила Акико, её голос был настороженным.

— Не уверен, — пробормотал я, но мысли уже неслись вперёд. — Но кажется, я знаю, что с ним не так.

Я открыл контакты и набрал номер отдела кадров «Спрута». Телефон гудел, пока на том конце не ответил усталый женский голос.

— Отдел кадров, Макико слушает, — сказала она.

— Макико-сан, это Мураками Кенджи, — я говорил быстро, не давая ей вставить слово. — Мне нужна медицинская справка Хироси Накамуры. С последнего осмотра. Всё, что есть — анализы, заключения, жалобы. Пришлите прямо сейчас на мою почту.

— Господин Мураками-сан, — она растерялась, — зачем вам…

— Макико-сан, — перебил я, мой голос стал жёстче. — Это срочно. И это приказ. Отправьте данные в течение десяти минут.

Она пробормотала что-то вроде согласия, и я сбросил вызов. Акико смотрела на меня, её глаза были полны вопросов, но она не торопила. Её молчание было как разрешение — она доверяла мне, хотя бы на этот момент.

— Что ты задумал? — наконец спросила она, скрестив руки.

Я сжал телефон, глядя на замёрзший кадр видео, где Хироси стоял, потирая голову. Но на вопрос так и не ответил.

Акико открыла рот, её глаза сузились, и я понял, что она собирается спросить, что именно я задумал. Но не успела она вымолвить и слова, как резкий голос прорезал шум улицы.

— Танака! — рявкнул Кобаяши, выходя из «Белого Тигра». Его коренастая фигура маячила в дверном проёме, сигарета в пальцах дымилась, а лицо было красным, как перезрелый помидор. — Где тебя черти носят? Я сказал ждать меня внутри!

Акико замерла, её плечи напряглись, а пальцы сжали ремешок сумки. Я видел, как в её глазах мелькнула смесь раздражения и сдерживаемой ярости, но она быстро взяла себя в руки. Её лицо стало непроницаемым, как маска.

— Иду, сенсей, — ответила она, её голос был ровным, но я уловил в нём сталь, спрятанную под покорностью.

Кобаяши фыркнул, бросив на меня подозрительный взгляд, будто я был причиной всех его бед. Он затянулся сигаретой и махнул рукой, как будто отгонял муху.

— Шевелись, Танака. И без фокусов, поняла? — буркнул он, развернулся и пошёл обратно в ресторан, не дожидаясь ответа.

Акико посмотрела на меня, её взгляд был быстрым, но полным смысла. Она явно хотела продолжить разговор, но время поджимало. Её губы дрогнули, и она заговорила тихо, чтобы Кобаяши не услышал.

— Кенджи-сан, мы не договорили. Давайте встретимся вечером, — сказала она, её голос был твёрдым, несмотря на спешку. — Надо разобраться с этим. Назови место.

Я кивнул, чувствуя, как искра надежды зажигается в груди. Она не отступала, даже под давлением своего индюка-начальника. Это был хороший знак.

— «Кои», бар на Гиндзе, — ответил я. — Восемь вечера. Подойдёт?

— Подойдёт, — она коротко кивнула, её глаза задержались на мне на долю секунды дольше, чем нужно, будто она хотела сказать что-то ещё. Но потом развернулась и пошла к ресторану, её шаги были быстрыми, но уверенными.

Я смотрел, как она исчезает за стеклянными дверями «Белого Тигра», и чувствовал, как мысли снова закрутились вокруг Хироси. Рассеянность, потерянный взгляд, трение головы… Я знал, что ответ где-то рядом, и справка из отдела кадров должна была его подвести. Но теперь, с Акико на моей стороне, я чувствовал, что мы можем раскопать правду. Если только Кобаяши не вставит нам палки в колёса.

Я засунул телефон в карман и направился к машине, припаркованной через дорогу. День обещал быть долгим.

Я вернулся в офис «Спрута», и тишина небоскрёба встретила меня, как старый знакомый. Лифт плавно поднялся на мой этаж, и я шагнул в холл, где свет ламп отражался от стеклянных стен.

У дверей кабинета меня ждала секретарша — та самая новенькая, с её цветочным парфюмом и лёгкой улыбкой, которая всегда казалась чуть больше, чем нужно. В руках она держала тонкую папку, перевязанную лентой.

— Господин Кенджи-сан, — сказала она, её голос был мягким, но деловым. — Отдел кадров прислал. Справка по Накамуре, как вы просили.

Я кивнул, сдерживая нетерпение, и взял папку. Её пальцы на секунду задержались на моих, и я поймал её взгляд — быстрый, почти кокетливый. Я буркнул «спасибо» и вошёл в кабинет, закрыв дверь чуть резче, чем хотел.

Сев за стол, я развязал ленту и открыл папку. Свет настольной лампы падал на страницы, высвечивая строчки медицинских заключений. Анализы крови, кардиограмма, давление, неврологический осмотр — всё, что Хироси проходил пару месяцев назад. Заключение: годен к работе поваром. Вроде бы ничего необычного.

Но…

Я пробегал глазами цифры и заметки, и мой старый хирургический инстинкт, спавший где-то глубоко, начал просыпаться. Я знал, что ищу, но боялся ошибиться.

Симптомы Хироси — рассеянность, забывчивость, странные паузы — могли быть чем угодно. Но когда я дошёл до неврологического раздела, моё сердце ёкнуло. Врач отметил «лёгкие жалобы на головокружение» и «эпизодическую спутанность», которые Хироси упомянул вскользь, но не придал им значения. Никаких явных патологий, никаких красных флагов. Но я, как бывший хирург, видел между строк то, что другие могли пропустить.

Микроинсульт. Или, точнее, транзиторная ишемическая атака — ТИА. Я вспомнил пациентов из своей прошлой жизни, той, о которой никто в Токио не знал. Люди, которые приходили с жалобами на «туман в голове», на моменты, когда мир будто выключался. Их симптомы были преходящими — в один момент человек мог быть собранным, говорить чётко, работать, как машина, а в следующий — теряться, забывать слова, смотреть в пустоту. Хироси на видео вёл себя точно так же.