Зови меня перед смертью (СИ) - Комарова Марина - Страница 19

Возле него сидела старая женщина.

Она была худая, сухощавая, но лицо… Чистое, смуглое, без единого пятнышка. Седые волосы спадали за спину, сплетались в толстые косы, перевитыми плетеными шнурами.

На голове шапка, украшенная длинными перьями и лоскутками ткани. У нас такие не носят, но вот кочевые народы — вполне.

На ней были одежды, каких я раньше не видел.

Тяжёлая накидка, расшитая странными узорами, меховая оторочка по краям. Крупные кольца в ушах. Ожерелье из когтей неведомого зверя и костяных бусин.

Женщина что-то шептала, едва слышно. Даже, находясь в десятке шагов, я слышал, что голос не старчески-дрожащий, а глубокий и сильный, прячущий раскаты грома.

Она поднесла руку к огню, и в пальцах блеснул песок, смешанный с чем-то зеленым, похожим на малахитовую крошку.

Плавным движением она сыпанула порошок в костёр.

Белое пламя превратилось в живой изумруд, и я невольно затаил дыхание. Отвести взгляд не получалось.

— Ты пришёл… — вдруг прошептала женщина.

Не спрашивает. Утверждает.

— Тебе не стоит оставаться здесь, — продолжила она таким тоном, что по спине пробежали мурашки. — Пустыня не примет тебя. Ты не найдёшь тех, кого ищешь. Погибнешь сам — погубишь остальных.

Её слова прозвучали как приговор.

— Что?.. — хрипло спросил я.

Где-то внутри шевельнулся тревожный холодок.

— Осторожнее, Янжан, — продолжила она. — Ты уже вступил на тропу, с которой нельзя свернуть.

В какой-то момент она показалась мне знакомой. Но разве это возможно?

Кто она? Где я видел её раньше?

Глаза женщины вспыхнули янтарным светом и… стали непроницаемо черными. Смотришь — и падаешь. В них звездное небо. Бесконечная глубина, в которой тонет разум и все попытки сопротивляться.

А в следующий миг земля под ногами задрожала.

— Что происходит⁈ — попытался закричать я, но губы не слушались.

Воздух вокруг дрогнул. Пески ожили, заплясали в безумном танце.

Ветер взвыл. Расхохотался нечеловеческими голосами. Хлестко ударил по лицу.

Беги.

Костёр взметнулся столбом, языки пламени разорвались и исчезли в вихре песка.

Беги. Беги. Беги.

Я успел только закрыть лицо рукой.

Всё вокруг стало серо-жёлтым водоворотом — воздух наполнился мельчайшими песчинками, они жгли кожу, забиваясь в уши, в глаза, в рот.

Ветер подхватил меня, как веточку, гнул, ломал, швырял в стороны, не давая сделать и вдоха.

Всё вокруг стало пустотой.

Песчаная буря была неотвратимее демона Тжу.

Я проснулся резко, как будто вынырнул из ледяной воды. В голове гудело, тело казалось налитым свинцом, а дыхание сбивалось, будто я только что пробежал долгий путь. Несколько мгновений я просто лежал, глядя в блеклый свет, пробивающийся сквозь ткань палатки, прислушиваясь к собственному сердцебиению.

Сон…

Он расплывался в памяти, оставляя за собой смутные воспоминания… песок, холодный огонь и женщина со звездными глазами. Кто она? Почему её взгляд до сих пор стоит передо мной, даже когда я уже открыл глаза?

Я провёл рукой по лицу, пытаясь окончательно проснуться. В воздухе пахло травами — терпкие и горьковатые запахи, смешанные с чем-то влажным и прелым. А ещё лекарством, бинтами и высушенными кореньями.

Гуожи.

Я осознал, что уснул у него, и в этом не было ничего удивительного. После всего, что произошло, тело и разум наконец потребовали отдыха, обрушив на меня забытьё.

С трудом, чувствуя себя так, будто меня только что вытащили из-под обломков храма, я выбрался наружу.

Небо над пустыней было ясным, будто натянутым тонким голубоватым полотном, а воздух сух и чист. Я вдохнул глубже, почувствовав, как лёгкие наполняются утренней свежестью, ещё не прогретой солнцем.

Всё казалось спокойным.

Слишком спокойным.

Впереди раскинулась пустыня — огромная, величественная, неподвижная. Охристые барханы, покрытые причудливыми тенями, тянулись к горизонту. Плавные изгибы напоминали застывшие морские волны. Свет — солнце уже вставало — мягко ложился на песок, превращая его в тонкую золотую пыльцу, рассыпанную по земле. Вдалеке, за слоями белесой дымки, поднимавшейся от поверхности, едва угадывались очертания почерневших, давно погибших деревьев — их скрученные ветви напоминали сломанные кости, выброшенные на берег великого безмолвного океана.

Но что-то здесь было не так.

Я огляделся, пытаясь понять, что именно вызывало тревогу. Обычно пустыня жила: ветер не унимался, несущий с собой струи песка; мелкие существа оставляли свои следы у самой кромки лагеря; на горизонте всегда что-то шевелилось, даже если это был всего лишь обман зрения.

Сейчас же всё будто замерло.

Песок не двигался.

Даже лёгкие порывы ветра, которые всегда были в этих местах, почему-то не поднимали золотую пыль. Ни одного движения, ни одного шороха.

Я всматривался в даль, но видел лишь мертвую, недвижимую тишину.

Словно мир задержал дыхание.

Перед чем-то… чем-то важным.

Я ощутил, как по спине пробежал холодок, совершенно неуместный в этом знойном месте. В груди возникло странное, неприятное чувство — не страх, а напряжение, как будто я смотрел в глаза чему-то, что ещё не показало себя, но уже приближалось.

Мысли в голове метались, как песчинки, с которыми играет пустынный ветер.

Кейсенг и Дамэнь…

Я не мог просто взять и оставить их. Они — мои люди. Мои братья по мечу.

Но что, если они уже мертвы?

Я пытался вытеснить эту мысль, но она впивалась все глубже, словно заноза. В пустыне время текло по-другому. Дни и ночи стирались, растворялись в горячем ветре, и я не знал, сколько времени прошло с тех пор, как их следы исчезли. Найдем ли мы хоть что-то? Преодолеем ли руины, где смерть — второе имя?

К тому же я сам лишь смутно помнил, как сумел убить демона и выбраться. Все было отрывками, яркими и будоражащими. Только вот одно было точно: я знал, что демон мёртв.

И всё же… Дзай, что мне делать?

Как командир, я не мог рисковать всем отрядом ради двоих. Не имел права. Мы не боги, чтобы вырывать мертвецов у судьбы. У нас есть приказ, есть цель, есть люди, которые рассчитывают на меня. Я должен был принять рациональное решение.

Но как сделать выбор между разумом и долгом?

Я посмотрел на пустыню, на этот застывший пейзаж, на горизонт, который не давал ответов.

И вдруг — как вспышка — перед глазами возникло лицо женщины из сна.

Шелест её голоса, звёзды в зрачках, костёр, в который она бросала порошок…

Ты не найдёшь тех, кого ищешь. Погибнешь сам и погубишь остальных.

Я стиснул зубы, отгоняя воспоминания о сне, пытаясь убедить себя, что это просто игра усталого сознания. Но её слова… Они застряли в памяти так же прочно, как воспоминание о горячем песке и крови на клинке.

— Командир.

Я вздрогнул.

Гуожи.

Он стоял рядом, хмурый и бесцветный, словно ссохшаяся трава, пережившая слишком много засух. На его лице была тень напряжённой задумчивости.

— У меня дурное предчувствие.

Я взглянул на него, встретил его цепкий внимательный взгляд.

Дурное предчувствие.

Как будто мне мало было своих!

Крик часового ударом хлыста разорвал тишину:

— Смотрите, что на горизонте!

Я резко обернулся, всматриваясь в даль. Сперва ничего не разобрал, только зыбкие очертания барханов, размытые игрой света, но потом я увидел…

Словно на самом краю мира вставала бесформенная темная стена.

Сердце сжалось.

Буря.

Она… шла на нас.

Внутри похолодело, будто кровь в один миг превратилась в лёд.

И в этот момент в голове почти нежно прошелестел голос из сна. Спокойный. Уверенный. Полный неизбежности.