Эпоха Опустошителя. Том VII (СИ) - Павлов Вел - Страница 38

Они ищут. Ищут доказательства. И судя по всему, вскоре время у них закончится. Задержать аристократа в столице без каких-либо доказательств можно на четыре часа. Правда, если будут доказательства, то и казнить его могут тоже в течение четырёх часов. Занятный закон Аронтира. Какая-никакая, но дань уважения знатным оказывается. А я сейчас вроде как голубокровный из побочной ветви Ксанта.

Так что от нечего делать попросту принялся тихо бормотать знакомую считалочку:

— Я решил ворон считать. Раз, два, три, четыре, пять…

Могильная тишина являлась ответом.

— Раз — ворона на столбе.

Тишина.

— Два — ворона на трубе.

Тишина.

— Три — устроила охоту на цикад.

Тишина стала менее гнетущей, и массивная тяжелая дверь беззвучно стала отворяться.

— Четыре — кормит воронят…

До пятой вороны я не успел добраться, потому как стальной пласт полностью отворился и внутрь камеры прошествовала Ивора Фиан в обществе знакомого судьи, а моя злорадная улыбка стала расцветать на глазах при взгляде на прибывших гостей.

Чудо это или нет, но старая сука пожирала меня глазами подобно дикому зверю, а судья хоть и желал выглядеть уверенным, но постоянно косился в сторону начальства.

— Давно не виделись, уважаемый Оримас, — хмыкнул добродушно я, специально игнорируя старую суку.

— Как погляжу, вы находитесь в прекрасном расположении духа, ваше благородие, — усмехнулся тепло Тареск, присаживаясь прямо напротив меня, пока гранд-инквизитор решила подпереть плечом дальний угол камеры. — Не поделитесь своим хорошим настроением?

Что ж, приступим. Хрен я вам позволю вертеть мной.

— Так подох один детоубийца, — пожал я плечами, обнажая зубы в широкой улыбке, а старая сука неуловимо напряглась, но дёрнувшийся мизинец выдал её с потрохами. — Сдох мой враг. Причем, если не ошибаюсь, весьма жутким образом. И поделом. Жаль, не знаю, кто его прикончил. Отправил бы цветы.

— Прикуси язык, сучен…

— Гранд-инквизитор! — вдруг повысил голос Оримас, не глядя перебивая начальницу. — Вы обещали…

— Знаю! — ощерилась свирепо старуха, но скрежет зубов я услышал отчетливый. — Продолжай!

— Прошу меня простить, ваше благородие, но не могли бы прекратить оскорблять почившего Норона?

— С чего бы это? — фыркну с наигранным изумлением я. — Подохла иерихонская мразь, которой я бы самолично вскрыл глотку собственными зубами, не будь у меня оружия.

— Потому какя́прошу вас, — с угрожающими нотками прошептал Оримас. — По-хорошему.

Честно сказать, я ожидал многого. Как-никак легендарный орден Инквизиторов, который печется о безопасности столицы четырёх пантеонов. Однако увиденное разочаровало, разгневало и в то же время развеселило. Разочаровало и развеселило настолько, что я против воли рассмеялся и через секунду мой смех превратился в хриплый гогот. Негативные эмоции просочились наружу против воли.

— По-хорошему, говоришь?..

* * *

— По-хорошему, говоришь?..

Слегка каркающий и хриплый с нотками издёвки, что смешалась с раздражением. Именно таким получился смех у парня. Словно этого было мало смех обратился хохотом и невольно сгорбившись, Ранкар Хаззак действительно чем-то стал напоминать силуэт старого каркающего ворона.

Тареску не нравился человек по прозвищу Хаззакский демон. Не понравился с первой их встречи у воздушной гавани. Дерзкий, непредсказуемый, циничный, не терпящий авторитетов, но и в то же время до абсурдного осторожный. От парня за версту разило злобой, и… инферийцами. К тому же Ранкар сам по одному изувеченному виду напоминал собой демона во плоти, будто потворствовал им. Оримас отчетливо чуял это, но доказательства отсутствовали. Абсолютно. Не имелось никакой причастности ни к демонопоклонничеству, ни к казни Норона. По всем отчетам и докладам лазутчиков аххес безвылазно находился в особняке и покинул его лишь утром, чтобы отбыть в академию за регалиями. Не помог даже обыск в поместье.

Впервые в жизни допрос преступника казался судье сущей пыткой. Характер и норов юноши отличался от огромного числа обычных негодяев. За сорок пять лет Оримас впервые попал в подобное затруднение. С одной стороны находился откровенный мерзавец, по которому плакала гильотина, с другой стороны находилась гранд-инквизитор и генерал Наказующих, которые желали крови, а над всей этой ситуации возвышался Сенат.

На памяти Тареска крутой нрав Иворы Фиан впервые вышел всему ордену инквизиторов боком. До сей поры она подавляла всех голой и несгибаемой мощью, а совет её прикрывал. Даже главы великих сил не могли устоять под её напором и крепким словцом. Но появился тот, кто разрушил обычный принцип ведения дел Харалужьей Девы, а за спиной у него имелись не менее влиятельные защитники. В глубине души судья сам не хотел того признавать, но в большей степени он винил не хохочущего юношу, что сидел перед ним, а Норона Фиана. Один юнец не рассчитал собственных сил, а расплачиваться теперь приходилось всему ордену Инквизиторов.

Смех продолжал звучать над сводами камеры, но внезапно он стал затихать.

— По-хорошему, да? — вновь повторил аххес, медленно разгибаясь и слегка перевалившись через стол, тот расплылся в хищной усмешке. Глаза Опустошителя Мергары за долю секунды замерцали сразу тремя цветами: тёмно-багровым, тёмно-оранжевым и иссиня-черным. — Знаешь, судья… А засунь-ка ты свои просьбы и хвалёную доброту поглубже в задницу. Мне откровенно насрать на твоё мнение! Мне насрать на ублюдка детоубийцу! Буду говорить так, как захочу. Ваш Норон окочурился так, как подобает паршивому псу. Что посеешь, то и пожнешь, слыхал о такой присказке, инквизитор? Так вот он пожал то, что посеял! Если бы она позволила мне прикончить ту мразь на оценке, — Ранкар кивком указал на разъярённую Ивору, которая сделала неуловимый шаг вперед, — то ничего бы такого не случилось. Смекаешь, Оримас?

Вся злоба будто по мановению ладони исчезла с лица аххеса и откинувшись на спинку стула, Хаззак с ленивым видом запрокинул ногу на ногу и посмотрел на гранд-инквизитора.

— Я предупреждал тебя, Ивора Фиан, но ты не послушала…

— Моему терпению пришел конец, щенок! — рявкнула яростно та, делая очередной шаг вперед. — Я ТЕБЯ ПРЯМО СЕЙЧАС…

— НУ ТАК ВПЕРЕД, СТАРУХА!!! ДУМАЕШЬ, Я ТЕБЯ БОЮСЬ⁈ СЧИТАЕШЬ, Я БОЮСЬ СМЕРТИ⁈ ХРЕН ТЫ УГАДАЛА! ЕСТЬ КОЕ-ЧТО ПОСТРАШНЕЕ ГИБЕЛИ! — вскочил на ноги парень и с напрочь взбешенным взором слегка склонил голову и подставил её под материализовавшийся меч деспота. — ДАВАЙ!!! РУБИ!!! У ТЕБЯ ЖЕ ЕСТЬ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА МОЕЙ ПРИЧАСТНОСТИ К СМЕРТИ СВОЕГО СРАНОГО ВНУЧКА⁈ ВЫ ЖЕ ПЕРЕВЕРНУЛИ ВВЕРХ ДНОМ МОЙ ДОМ, НЕ ТАК ЛИ⁈ ВСЕХ МОИХ СЛУГ УСПЕЛИ ДОПРОСИТЬ⁈ ТАК КАЗНИ ЖЕ МЕНЯ, СТАРАЯ ТВАРЬ, КАК ТОГО ТРЕБУЮТ ЗАКОНЫ АРОНТИРА! ЧЕГО СТОИШЬ⁈ РУБИ ЖЕ!

Ходили слухи, что Хаззакский демон действительно неуравновешен и импульсивен из-за дурного влияния собственной родословной берсерка, но видя сейчас перед собой такую безумную сцену, Оримас не знал, что и думать. Впервые на его памяти кто-то позволял себе так говорить подобным образом с гранд-инквизитором. Многие могли посчитать такое поведение юношеской самоуверенностью, но наблюдая за воспитанником Изувера Тареск стал подозревать, что это тщательно выстроенный план. Хаззак был не просто импульсивным молодняком, он являлся настоящим чудовищем в человеческом обличие. Сущим демоном!

— НЕТ, ГОСПОЖА! — громко выкрикнул судья, собственным телом закрывая подозреваемого от гибели и предчувствуя неладное. — Не вздумайте! Я знаю, кем приходился вам Норон, но если вы оступитесь еще раз, то Сенат может…

— Плевать мне на тех стариков! Эти развалины давно изжили себя! Их место на…

— Как интересно ты излагаешь, Ивора, — вдруг раздался чей-то тихий приглушенный бас.

Массивные двери отворились за последние пять минут во второй раз, а в камеру прошествовали сразу двое незнакомых личностей. Пожилой мужчина и непонятного возраста женщина.

Явные черты смуглого лица с толикой кошачьего происхождения говорили о том, что женщина по всей видимости являлась иерихонкой, а вот второй, скорее всего, был аххесом.