Эпоха Опустошителя. Том VII (СИ) - Павлов Вел - Страница 37

— Прекрати нести всякую чушь…

— ЧУШЬ?!! ТЫ СЧИТАЕШЬ, Я ШУЧУ СЕЙЧАС⁈ — вспылил Матиас, приближаясь к Фиан почти вплотную. — В АКАДЕМИЮ ПРОНИКЛИ ДЕМОНЫ! МЕНЬШЕ ПОЛУЧАСА НАЗАД ОНИ УСТРОИЛИ ВТОРЖЕНИЕ! ТЫ И ТВОИ СЕРОПЛАЩНИКИ ПРОШЛЯПИЛИ ИНФЕРИЙЦЕВ В АРОНТИРЕ! В СТОЛИЦЕ! А ГРАНД-ИНКВИЗИТОР КЛАЛА НЕСОИЗМЕРИМЫЙ ПРИБОР НА СВОИ ОБЯЗАННОСТИ И КИНУЛАСЬ НА ПОИСКИ УБИЙЦЫ СВОЕГО БЕЗДАРНОГО ВНУКА-ДЕТОУБИЙЦЫ! ВСКОРЕ МЫ УЗНАЕМ, КАК К ЭТОМУ ОТНЕСЕТСЯ СЕНАТ…

Площадь внезапно затихла, а толпа отхлынула во все стороны, когда ощутила неладное. Довести свою речь до конца старик не успел, клинок деспота промелькнул в сантиметре от горла и выбила сноп искр из его огненного щита, а аура серой вздыбилась до самых небес, но мощь Огненной Кометы Аххеса ей ни в чем не уступала. Однако сражения не случилось, ведь между ними образовался силуэт одного из судей инквизиторов.

— ПРЕКРАТИТЕ! ГРАНД-ИНКВИЗИТОР, УЙМИТЕСЬ! ГОРЕ ОТ ПОТЕРИ ЗАСТЛАЛО ВАМ ГЛАЗА! А ВЫ, РЕКТОР АННАК, ОБЪЯСНИТЕСЬ! О КАКОМ ВТОРЖЕНИИ ВЫ ГОВОРИТЕ?

— Произошло вторжение демонов, Оримас, — вклинился в беседу Винан, а после презрительно хмыкнул. — Как понимаю, вы не в курсе?

— С демонами и вторжением мы разберемся и возьмем ответственность в случае чего, — рявкнула озлобленно Фиан. — Но ты сам пригрел змею на своей груди, Матиас! Я говорила тебе, что тот выродок демонопоклонник! Не удивлюсь, что твой ублюдок всё это и сотворил. Говори, где он сейчас? Казематы моей крепости уже заждались сученыша. Если бы я взяла его под стражу еще на оценке, то…

— ТО, ЧТО⁈ — рыкнул раздраженно Аннак, принимая её игру. — Думаешь, твой внучок выжил бы⁈ Мечтай дальше! Напомнить, сколько у тебя врагов? И причем тут Ранкар? У тебя есть доказательства его причастности к смерти Норона?

— Знай одно, Матиас, сегодня мелкий ублюдок обязательно во всём сознается и тотчас сдохнет. Я лично лишу его головы!

— Только посмей! — негодующе выкрикнул ректор.

Но будто назло судьбе рядом с Иворой Фиан образовался очередной судья, который что-то прошептал начальству на ухо, а улыбка гранд-инквизитора стала ликующей и свой взор она обратила на старика.

— Нашелся сученыш…

* * *

Буревестник ехал неспешно по улицам Верхнего города в сторону Золотого квартала, но сам водитель изнывал от напряжения. Слишком многое случилось с молодым гоблином за последнее время. Изменения в жизни как радовали Грима, так и страшно пугали. Пугало его и происходящее, но после случившегося Грим дал себе зарок, что никогда не предаст нового хозяина. Предателей все ненавидят, и предатели не живут долго, поэтому гоблин решился на отчаянный поступок — служить верой и правдой тому, кто подарил ему жизнь, о которой он ранее и мечтать не мог.

Именно на таких мыслях автомобиль окружили за всех сторон сероплащники. Никаких действий серые не предпринимали, а просто ждали. Но ждали они до тех пор, пока рядом не промчались еще два буревестника с гербами академии и гербами инквизитария.

— Видимо, пора… — выдохнул напряженно Грим.

— ТЫ КЕМ СЕБЯ ВОЗОМНИЛА, ИВОРА ФИАН! — надрывался ректор академии, резво покидая автомобиль и следуя по пятам за женщиной. — Если хоть волос упадёт с головы Ранкара, то я более не стану стоять в стороне. ГДЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА⁈

— Я закон и порядок в Аронтире, старикашка, — неумолимо прошипела та, быстро шагая вперед.

Со скоростью пули юноша водитель выскочил из буревестника и рванул к дверям, чтобы не дать всем известной женщине добраться до них первой. Противостоять гранд-инквизитору было сумасшествием, но Грим уже принял решение.

— Н-нет! — запинаясь, взмолился гоблин, собственным телом защищая двери от вражеского вторжения. — Н-нельзя. Господин просил его не беспокоить.

— Мерзкий нечеловеческий выродок! — прошипела рассерженно Ивора, хватая юношу за грудки и подняв над землей, затрясла его будто тряпичную куклу. — Да ты хоть знаешь, кто я такая? Знаешь, на чьем пути осмелился встать? В казематах сгною! Сегодня же сдохнешь!

— Я знаю… кто вы! — задыхаясь выпалил гоблин. — Гранд-инквизитор… ордена Инквизиции. Но я… служу не вам… я служу… господину Ранкару…

— Никчемная грязь! — завопила свирепо женщина, будто имя воспитанника Хаззака приносило ей нестерпимую боль. — Да я тебя…

В руках у гранд-инквизитора материализовался клинок, который она направила на горло гоблина, но довести кровавую расправу деспот не смогла, ведь на глазах у всех двери буревестника медленно отворились, а до ушей собравшихся донесся веселый смех того, кого Харалужья Дева стала ненавидеть до глубин души.

— Знаете, в этом вся ваша проблема, Ивора Фиан, — продолжая тихо смеяться, буркнул весело Хаззакский демон, окончательно покидая буревестник и опираясь локтем на дверь. — Вы несдержаны. Жутко несдержаны… — но внезапно он осекся и расплылся в самой кровожадной усмешке и делано цокнул. — Но я понимаю вас! Потерять внука, это… тяжело. Сочувствую вашей утрате. И тебе привет, старик! — обратил юноша взор на Азаиха Урано, обнажая зубы в садисткой усмешке. — Как понимаю, ты не смог защитить своего протеже? Обидно… Обидно до кровавых соплей… Детоубийце собачья смерть!

Лицо генерала выразило целый спектр различных эмоций, а гнев и ярость стояли во главе, и прозвучавшие слова аххеского ублюдка заставили задрожать от гнева.

— ТЫ!!! — рявкнула взбешенно серая, отбрасывая гоблина в сторону и направляя клинок прямо на лицо Хаззака. — Сегодня ты сдохнешь…

— ТОЛЬКО ПОСМЕЙ, ИВОРА!!! — раздался рёв Аннака, а пламенная аура пронзила небосвод. — Посмеешь тронуть его и…

Вот только довершить начатое ни гранд-инквизитор, ни ректор не успели. Между двумя деспотами внезапно образовался силуэт Оримаса Тареска и тот с тихим лязгом сомкнул риаритовые кандалы на запястьях ухмыляющегося воспитанника Изувера.

— Вы задержаны по подозрению в жестоком убийстве Норона Фиана, Ранкар Хаззак…

Глава 15

Допрос с пристрастием…

Внутренние Земли. Аронтир.

Край Соприкосновения.

Штаб-крепость Инквизитария.

Казематы крепости.

6 марта 4057 года от начала Великой Миграции.

12–27 по Аронтиру…

Странные всё-таки ощущения, когда печаль, гнев, ярость, грусть и холод сливаются воедино. Грусть и гнев принадлежали Альяне, а всё остальное мне. После случившегося с крошкой Разрухой спата не проронила ни единого слова. Сейчас я не хотел её беспокоить. Однажды Бетал сказал проникновенные слова: «Есть время для траура и боли. Есть время для действий и желаний. А есть время для жизни и смерти. Не вздумай путать их между собой, Влад».

И я запомнил данные слова и их определение…

Пока наступает момент траура и боли, всё остальное отходит на второй план, а когда приходят времена жизни и смерти не стоит помышлять о трауре, боли или же желаниях. Миг траура и боли Альяны только наступил.

Глаза были слегка прикрыты. Руки находились в расслабленном виде на каменном столе, а на запястьях же повисли кандалы из риарита. Впервые на мне их применили. Сердце Опустошителя и Жажда Неистовства находились в хрупком балансе. Магия и эссенция струились по жилам, но их действия словно угодили в густой кисель, а энергия медленно утекала во внешний мир, неторопливо лишая одарённого накопленной силы. Действия антимагического металла явило себя во всей красе. Однако по неизвестной причине риарит абсолютно не причинял мне какого-либо дискомфорта. Слабая тяжесть и только, а по слухам многие одарённые из-за влияния его эффекта зачастую выглядят весьма жалко.

Удивительно это или нет, но Ивора Фиан бездействовала. На протяжении пары-тройки часов меня попросту мариновали в камере. Причем замечу в весьма добротной камере. Светло, тепло, мухи не кусали, а кованые петли на дверях совсем не скрипели при открытии и закрытии. По всей видимости, хорошо смазаны, а раз хорошо смазаны, то без дела данное место не простаивает. Хотя я прекрасно представляю, почему за мою задницу еще не взялись.