Газлайтер. Том 26 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 38

Я отвечаю честно:

— В Южной Обители.

— Тогда мы направляемся туда, — обрывает Ангел, уже почти поднимаясь с места.

Я спокойно смотрю на него:

— Куда — туда? Это моя операция.

Нет, ну серьёзно. Я только что выцарапал эту крепость у «Неудержимого», не дал царскому линкору сравнять её с землёй. А теперь туда полезут Организаторы?

И что, думаете, ограничатся одним Паскевичем? Конечно. Заодно прихватят мои трофеи, раз уж зашли.

— Мне без разницы, — произносит Ангел с холодной надменностью.

Но в этот момент Феанор резко поднимается с места.

— Только попробуй сунуться в нашу вендетту с монахами — и я тебя прикончу, — бросает Воитель, глядя Ангелу прямо в лицо.

Оба замирают. Два Грандмастера, стоящие друг против друга, скрещиваются взглядами. Хм. Интересно было бы узнать, кто из них двоих уложил бы другого первым, но сейчас не время для гладиаторских шоу.

— Леди Масаса, мы достанем вам Тёмного Попутчика сегодня ночью, — я обращаюсь к негритянке, как к самой адекватной из присутствующих. — Но в Обитель вы не идете. Повторю: это наша операция.

Масаса смотрит на меня с лёгким удивлением, затем кивает:

— Хорошо, конунг Данила.

Я ставлю чашку на стол. Что ж, пора заглянуть в гости к монахам.

Кремль, Москва

Княжна Ольга Валерьевна сидела в царском кабинете — прямая, спокойная, собранная. Царь молча перелистывал бумаги; шуршание страниц было единственным звуком в комнате. Он отложил один из листов, на мгновение задержал взгляд — и наконец заговорил:

— Оля, я, конечно, понимаю, что ты благосклонна к Даниле Степановичу, но репортаж с «Неудержимым» не стоило выпускать в эфир.

Ольга спокойно возразила:

— Дядя, я исходила не из личных симпатий. Только из заботы об Отечестве.

Царь приподнял брови, и на его губах появилась едва заметная усмешка.

— Заботы, говоришь? Интересно… и в чём же она, эта твоя забота, выражалась?

Ольга выпрямилась, огладила юбку на коленях и ответила чётко:

— В том, что все увидели: Данила Степанович защищал «Неудержимый». И когда вы наградите его достойно — все поймут: за Отечество стоит сражаться. Потому что награда будет не только духовной, но и вполне материальной. А честь «Неудержимого» не пострадала. Наоборот — стоит вам только отдать приказ, и в эфир пойдёт следующий репортаж, где он сжигает врагов Царства. Всех, кто осмелился поднять руку на гордость флота.

Она сделала короткую паузу, затем добавила:

— Тогда всем станет ясно: трон ничего не забывает. И что к царским кораблям лучше вовсе не приближаться — потому что ответ будет. И стократный.

Царь задумался.

— Хммм… надо подумать. Можешь идти, Оля.

Княжна кивнула с безупречным достоинством, встала, повернулась, вышла. Царь остался один. Несколько секунд смотрел ей вслед, потом потер переносицу.

— Хитра же племянница, — пробормотал он себе под нос. — Хотя, чёрт побери, идея с «ответом» дельная-то. Только вот теперь опять Данилу надо вознаграждать…

Невский замок, Невинск

Гул кузни стоял плотной стеной — спертый воздух дрожал от жара горна, угольной пыли и звона металла. Гумалин Трезвенник трудился, не разгибая спины: борода полыхала в отблесках пламени, а ударный молоточек тин-тин-тин отбивал ровный ритм по алой раскалённой полосе стали.

В этот момент, между горном и наковальней, на полке звякнул артефакт связи.

— Пошли сегодня в баньку, друг Гумалин, а? — вежливый голос лорда Зара расплескался по кузне. Почти сразу за ним подтянулся гортанный женский смех — две девушки хохотнули в унисон. Похоже, лорд-дроу весело проводил вечер.

Казид не поднял глаз. Поменял хват, буркнул грустно:

— Не могу, лорд Зар. Срочный заказ от шефа. Дел-то всего на пять минут — но вдруг снова что-нибудь понадобится. Так что дежурю.

— Эх, жалко‑то как! — простонал Зар, но в переговорный шарик снова влез жизнерадостный смех, более звонкий, чем в первый раз.

Гумалин щурится:

— Кто это там заливисто хихикает?

— Да так… — лорд отмахивается. — Подумал, что парилка вкуснее, когда компания ароматная.

Артефакт погас. Казид вздохнул, вернул шар на полку и вернулся к работе.

В этот момент скрипнула дубовая дверь, и в кузню, вперевалку, зашёл Портакл.

— Конунг Данила отправил меня к стеле, — зевнул он, лениво почесывая затылок костяшками пальцев. — Велел караулить три часа и, как только свистнет, переместить его с помощью портального камня… Опять от сериалов оторвали. Финал сезона не досмотрел.

— Ну так чего ты здесь топчешься, если тебе у стелы стоять велено? — буркнул Гумалин, не отвлекаясь от работы.

— Конунг сказал, что отсчёт времени пойдёт только когда ты доделаешь вот эту странную штуку, — Портакл ткнул пальцем в полуготовую поделку. — Так когда?

— Шёл бы ты, портальщик, и не мешал, — отозвался казид, отбивая по металлу новые линии с точностью метронома.

Портакл вскинул подбородок:

— Ты чего грубишь? Я, между прочим, Высший Грандмастер пространственной школы!

— А я и не грублю, — спокойно парировал казид, не глядя. — Ты просто отвлекаешь. А эта штука шефу нужна сейчас. Так что не отсвечивай.

Портакл вскинул брови:

— Карлик, тебе напомнить мой ранг?

Гумалин, не спеша, поднял голову от наковальни.

— А зачем? Сейчас ты — работник Филиновых. Как и я. И прямо сейчас ты мне мешаешь.

Портальщик надулся, расправил плечи, будто собрался возразить… но в этот момент в кузню вошла графиня Лена. В деловом костюме, строгая и уверенная, как налоговая проверка.

— Портакл! — прищурилась она. — Ты чего тут болтаешься? Гумалина отвлекаешь? Совсем уже? Тебе же ясно сказали — дежурить у стелы!

— Но я… я… — замялся Высший Грандмастер.

— Пошли быстро! — Лена упёрла руки в бока. — У стелы будешь рассказывать, кто ты и где ты!

Под хихиканье казида Портаклу ничего не оставалось, кроме как ретироваться, покидая кузню с остатками достоинства.

Передислоцировав Ангела и Масасу в соседний сруб, где их по плану должны были встретить ужином и целым тазиком яблок — специально для магини — я мысленно хмыкнул. Масаса на яблочки падка, как кошка на свежего карпа. Я рассчитывал, что она надолго залипнет, пока не выест всё до последней косточки. А у нас тут дела, требующие отсутствия лишних свидетелей.

Сам я обосновался в главном срубе и пригласил троих командиров гвардии рода Паскевича. Предстояла проверка на вшивость — в самом буквальном смысле. Кто знает, сколько ментальных закладок успел вживить им одержимый княжич. А ещё — мне нужна их армия. Без неё штурмовать Южную Обитель будет куда сложнее.

В углу молча устроился экспедитор Тандорин. Представитель силовой службы Царства, он здесь как гарант легитимности. Без него смена командования будет выглядеть как банальный самозахват.

Настя тоже осталась. В белой майке и коротких шортах, босиком на тёплом деревянном полу — выглядела непринуждённо. Почти как будто случайно зашла. Но роль у неё была — и весьма конкретная. Пока что — наблюдатель. А потом, если понадобится и не только.

Когда командиры заходят в сруб, все еще поглядывают на улицу. Там, снаружи, у стены, стоит Мерзлотник — старый Грандмастер, укутанный в пуховик, с трубкой в зубах и скрещёнными на груди руками. Со стороны может показаться, что он просто часовой, но это не совсем так.

Командиры входят. Тяжёлые сапоги гулко отдаются по дощатому полу. Все трое — старшие гвардейцы Паскевича.

Я говорю спокойно, указываю на стулья:

— Садитесь. Поговорим, господа.

Они молча занимают места. Никто не опускает глаз. Первым срывается здоровяк — ранг Мастер, главный гвардеец дислоцированных здесь войск Паскевича:

— Где княжич⁈ — гремит он, в голосе — явное недоумение.

Второй поддерживает, чуть сдержаннее: