Молчание во благо. Том 1 (СИ) - "doditod" - Страница 2

Он изучал свойства душ. Изучал магию переходов. Искал прорехи в самой сути этого мира, пробовал растягивать границы, испытывать пределы возможного.

Но как избавиться от клейма?

Он не знал.

Мирак прикрыл глаза, на мгновение позволяя усталости просочиться сквозь железную решимость.

— « Хм… Подчинённые говорили, что тот ребёнок, возомнивший себя новым Драконорождённым, прибыл на остров?»

Он склонил голову набок, позволяя этой мысли зацепиться в сознании.

— Где же ты, самозванец?..

Пока не найден ответ на главный вопрос, нельзя зацикливаться. Иногда путь к свободе пролегает через неожиданные направления.

И вскоре он был найден. Прибыл не так давно из Скайрима в Воронью скалу, где снял номер.

Среди нагромождения хлама, артефактов, оставленных разными принцами даэдра, сидел норд.

Ничего необычного. В отличие от простых людей такие вот выскочки могли выдать себя фальшивыми героями… но здесь Мирак замер.

У него и правда был дар Акатоша. Он поглотил уже не одну душу дракона, что было видно невооружённым глазом. Именно поэтому Мирак на мгновение затих, и, призадумавшись, решил изучить его глубже. После чего:

— «Это ещё что такое, Шеогорат его побери?» — в этот момент, даже Мирак, которого, казалось, было невозможно пронять, не сдержал голоса. Он считал себя глупцом за тот факт, что связался с принцем Даэдра. Но этот…

Даже Мирак, прошедший эпохи в изучении даэдрических узоров и их влияния, не сразу осознал, как этот человек вообще сохраняет себя. Следы Боэтии — тонкие, как паутина, оплели его волю, оставив отпечаток лжи и предательства. Цепи Малаката звенели в его костях, тяжёлые и ржавые, намекая на клятвы и проклятия. Тени Намиры струились в его дыхании, пропитанные гнилью и голодом.

Мирак пригляделся: слабая метка Хирсина дрожала на краю ауры — этот выскочка когда-то был вервольфом, его звериная кровь всё ещё тлела под кожей. Но её перекрывала другая, куда более властная — метка Молага Бала, тёмная и холодная, как ледяная бездна. Кровь древних вампиров текла в его венах, заглушая волчью ярость ледяным контролем.

И всё же хуже всего было другое. Мирак замер, его разум на миг отказался верить.

— «Святой Дова, на нём ещё и метка Ситиса!» — голос вырвался сам, резкий и хриплый, чего Мирак не позволял себе веками. Даже его, закалённого тысячелетиями в тенях Апокрифа, проняло. Он считал себя глупцом за сделку с Хермеусом Морой, но этот… Этот Дова был ходячей галереей даэдрических печатей, живым узлом их влияния.

Мирак провёл пальцами по вискам. Это выходило за все рамки разумного. У него были шпионы среди Мораг Тонг, поэтому имел представление о том, что происходит в мире, плохую ситуацию Тёмного братства в Скайриме, но это было слишком.

Он бы не удивился, если бы этот идиот лично возлежал с Матерью Ночи.

— Хм… — и у него зародился план.

* * *

Довакин медитировал, утопая в тяжёлых тканях походного одеяла, когда реальность вокруг него дрогнула. Ночь сгущалась, становилась вязкой, будто её тянули в иную плоскость. В воздухе запахло пергаментом, чернилами, чем-то древним и затаившим дыхание.

— «Проснись,» — голос раздался не извне, а прямо в разуме.

Довакин открыл глаза. Перед ним, в самом сердце его сна, парил мужчина в изрезанных светом и тенью одеждах. На его лице застыла маска, искажённая, как если бы в неё заглянул сам Хермеус Мора.

— Ты… кто ты такой? — накаченный Норд нахмурился… но не поднял панику.

— Я раскрою тебе это немного позже. Сейчас я пришёл к тебе с просьбой. Разумеется, я дам тебе награду…

— Слушай, мне лень… — но в ответ сразу раздалась полная скука. — Я сюда кучу дней плыл, почему все хотят обратиться ко мне с просьбой? Какой-то чувак пытался вымогать деньги на, видите ли, раскопки, теперь ты. Дайте отдохнуть.

— Хм… — Мирак нахмурился. — А если я дам тебе новое слово силы?

— Говори быстрее! Кому башку с плеч снять? — моментально проснувшийся Дова заставил Мирака проморгаться. Юнец, привыкший, что его все почитают, не видел для себя вообще никаких проблем или опасностей.

— … Ты даже не хочешь знать детали?

— Дед, я тыщу раз помогал призракам, мне не в первой, — Довакин зевнул и потянулся. — Если есть цель, просто укажи на неё.

Мирак сжал кулаки. Это было даже проще, чем он думал.

— В таком случае, — голос первого драконорожденного стал мягче, почти дружеским, — тебе нужно будет совершить ритуал со мной. Я передам тебе силу, которой владею.

Довакин покосился на него, прищурив один глаз.

— Очередной ритуал? Ладно, только без лишних завываний и крови.

— Разумеется, — Мирак выдавил улыбку. Подумав про себя. — «Он серьёзно привык проводить ритуалы, не задавая лишних вопросов?»

* * *

Мирак убрал всё лишнее. Он смахнул с пола пыль, очертил круг из чернильно-чёрного песка, являющийся истолчённым чёрным камнем душ. По углам он оставил свитки, на которых не было слов, но их страницы уже впитывали силу из самого эфира.

Это была не просто передача силы. Это была замена.

Мирак изучал души тысячи лет. Он видел, как сущность вплетается в реальность, как её можно исказить, перенаправить. Метка Хермеуса привязана к нему, но не к его телу. Она связана с его сущностью, но её якорем является драконья кровь.

И Довакин был идеальной жертвой.

Мирак знал, что если он создаст достаточно мощный переход, его можно будет заставить принять метку. Хермеус мог быть всеведущим, но даже он не всесилен в вопросах, где пересекаются драконьи души.

Когда всё началось, тьма стекала по стенам, словно жидкость, впитываясь в камень. В воздухе запахло старым пергаментом и маслянистыми чернилами.

Довакин стоял в центре круга, скрестив руки на груди.

— Ну? Долго ещё?

— Почти, — Мирак поднял ладонь.

Вокруг замерцали руны, высеченные в самом воздухе. Они менялись, скользили, раскрывались, словно глаза, глядящие в бездну.

— Повтори за мной, — голос его был спокоен.

— Ладно, — Довакин зевнул.

— Аан Дурааз, — на земле появилось слово силы. Довакин сразу оживился.

— Аан Дурааз, — он произнём туум.

Ткань мира содрогнулась.

Метка сорвалась с его души.

Острая боль пронзила его — словно что-то древнее и ненасытное, удерживавшее его веками, вдруг вырвалось. Он чувствовал, как его сущность рушится, а затем снова собирается, уже без оков.

— Свобода! Заклинание телепорта, и… — но как только он попытался телепортироваться, что-то неожиданно поменялось. Он, несмотря на все подготовки, оказался перед щупальцами Хермеуса Моры.

— Ты действительно думал, что сможешь меня обмануть? — голос Хермеуса Моры струился, как масло по стеклу, густой и скользкий. — Мой дорогой, ты пробыл в моём царстве столько лет, сколько не выдерживает ни один смертный. Они сходят с ума от безумия. Разве не задумывался, почему ты отличаешься от них?

— Что? — Мирак дёрнулся, словно марионетка, чьи нити дёрнули вразрез с волей кукловода. Он ощутил, как хрупкая грань контроля рассыпается, как песок, утекающий сквозь пальцы.

Ритуал изменился.

— Ты разве не задавался вопросом, почему не используешь действительно продвинутые заклинания? Что ты практиковал последнюю сотню лет? Буран, огненный шторм, создание трэлов… Когда-то это были для тебя лишь шалости. А теперь? Ты не помнишь ничего серьёзного. Всё потому, что мне приходилось уменьшать объём твоих знаний, уничтожая лишнее. Иначе бы ты давно сошёл с ума. Хотя даже так ты знаешь в тысячу раз больше любого смертного. — Голос Хермеуса тянулся, как щупальца, проникая в самые тёмные углы сознания.