Легенды морей (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 18

Я его понимал. В одиночку, в компании контрабандистов, с очень опасным письмом добираться до Гринмара сродни самоубийству.

— Ответь мне, Игнат, откуда у тебя такая уверенность во всех делах, которые ты намечаешь? — неожиданно спросил Аттикус, когда я налил себе в стакан немного рома, чтобы согреться. — За что ты ни берёшься, всё у тебя получается.

— Мне помогают боги, — без тени улыбки ответил я. — Умные люди внимательно смотрят по сторонам и задают правильные вопросы. Глупцы ищут причины своих неудач и не хотят исправлять ошибки.

— Поэтому я только сейчас решил задать тебе вопрос, — кисло улыбнулся Аттикус. — Надеюсь, правильный. Вдруг мы больше не увидимся, а умирать без ответа — самое худшее, что может со мной произойти.

— Кортик, попавший в мои руки, является одним из магических предметов некоего Кракена, следы которого я хочу отыскать, — я залпом выпил ром и присел рядом с Аттикусом. — Мне кажется, в этом таится разгадка всех моих удач.

— Твой кортик и в самом деле магический, — товарищ захлопнул книгу. — Я убедился в этом уже давно. Но, насколько мне известно, твоя удача началась задолго до того, как ты попал на Керми. Как тебе удалось победить Брадура, одного из лучших бойцов на архипелаге?

— Это просто: ловкость рук, военная хитрость.

— Нет, Игнат. Морской офицер никогда не сможет одолеть бойца, умеющего виртуозно драться на ножах, — Аттикус покачал головой. — Он умеет водить корабли, отдавать команды, драться на шпагах, как и положено дворянину. Но обязательно проиграет в бою, которому его не учили. А тебя учили. Кто и когда? Я же недаром притворялся дурачком, чтобы подслушивать разговоры в тавернах. Меня не воспринимали всерьёз, а я пользовался этим. Про этот бой говорили с мистическим ужасом. Ты выпотрошил Брадура столь играючи, как будто всю жизнь провёл с ножом.

Я молчал. Аттикус никогда не спрашивал о моей прошлой жизни. Он принял меня таким, каким я появился на Рачьем: ещё одним вольным братом, поступившим на службу к пиратам по злому року.

— Потом ты победил Мурену — эту нервную злую суку, которая запросто могла отрезать яйца мужику, вздумавшему распускать руки. Я был рад, когда она ползала по ристалищу, размазывая кровь и сопли по лицу. И уже тогда старался понять, кто ты на самом деле, — продолжил говорить Аттикус. — Потом сверхудачное нападение на «золотой караван», в котором у пиратов вообще не было шансов. Понимаешь, Игнат? Никаких шансов! Даже я, будучи неопытным в военном деле человеком, осознавал, в какую ловушку ты затягиваешь фрайманов. И вот тогда у меня и возникла мысль в твоей необычности. Я слышал историю про Кракена, который считался самым удачливым человеком в мире. За всё это время его жизнь обросла кучей домыслов как дно корабля — ракушками. Но почти все сходились во мнении — ему помогали боги.

— А известно, куда он пропал?

— Опять же это слухи… Но говорят, его убили дружки-фрайманы. Сунули нож в спину.

— Зачем это фрайманам, если Кракен был столь удачлив? — удивился я.

— Хотел устроить мир по своему усмотрению и замахнулся на престол Дарсии, — Аттикус задумчиво простучал пальцами по тяжёлой обложке книги. — Он почти тридцать лет нападал на западное побережье Дарсии, даже прорывался вглубь континента по Эритии, поднимал людей на восстание.

До меня стала доходить одна мысль, которую я до сих пор гнал от себя. Да и не давали Кураторы повода, чтобы я всерьёз воспринимал свою миссию. Если Кракен тоже получил вторую жизнь в теле пирата, как и я, то он очень неосмотрительно воспользовался своим шансом. Кое-что становилось понятно.

— Значит, его убили подкупленные королём дружки?

— Да, такие слухи ходили, а потом всё заглохло. Был человек — остались только его вещи: кортик, абордажный топор, нож, медальон, что-то ещё… я не знаю. Ну, и память, легенда морей…

То же самое говорил мне Наби-Син. Есть вещи, принадлежавшие Кракену. Они расползлись по всей планете и сейчас находятся в чьей-нибудь коллекции. Это понятно. Дружки ограбили убитого, а самое ценное взяли себе. Кортик, например, стал переходить из рук в руки, потому что никто не мог совладать с его жаждой крови. Он требовал убивать, и испуганный владелец быстро избавлялся от него. Интересно, но очень мало информации, только домыслы.

— Ну вот видишь, Аттикус, даже удача не помогла человеку, бывшему на одной ноге с богами, — я похлопал задумчивого товарища по плечу.

— Игнат, обещай мне, что ты не совершишь той ошибки, которая погубила Кракена.

— То есть? — я хмыкнул. — Желание завоевать весь мир? Да на хрен он мне сдался! У меня есть любимая женщина и друзья, больше ничего не хочу. Ты даже не представляешь, как это важно для того…

Я резко оборвал себя. Аттикус не дурак, он не будет задавать прямые вопросы, но когда-нибудь сообразит, с кем имеет дело.

— А где погиб Кракен? — поспешил спросить я.

И сначала не понял, почему исказилось лицо сидящего рядом товарища. Оно словно пошло волнами, застывая по мере того, как в глазах существа, занявшего место Аттикуса появилось осмысленное выражение.

— Этот человек сыграл свою роль в истории Тефии, — произнёс Куратор. — Ты идёшь по другому пути, поэтому твои знания должны применяться для иных возможностей.

— По-прежнему не хотите сказать, ради чего меня подселили в тело Вестара Фарли? — усмехнулся я. — Мои действия всего лишь промежуточный этап?

— Разве это плохо? — едва шевелил губами «Аттикус». Да и голос другой, низкий, вибрирующий. — Тебе дан шанс прожить так, как многие даже не мечтают. И базу для этой жизни ты уже построил. Осталось закрепиться на достигнутом, а потом идти дальше.

— А, всё-таки какой-то план существует, — я задумался. — То есть, женитьба на аристократке и сближение с королём — это всего-то промежуточный этап.

— Ты недоволен? — вопрос вышел таким, как будто Куратор удивлён и раздражён.

— Нет, почему же? — я пожал плечами и решил пересесть за стол, чтобы контролировать действия Куратора. Было неприятно находиться рядом. Я всегда предпочитал общаться с «богами» лицом к лицу. — Готов и дальше двигаться. Вот, к примеру, хочу отыскать золото, ради которого рисковал жизнью. Мог бы сидеть тихо, не привлекая внимание имперской разведки, а вместо этого посылаю Аттикуса для налаживания контактов.

— Это прекрасно. Значит, мы не ошиблись в твоём психотипе.

— Лучше бы подсказали, в каком направлении двигаться, — проворчал я.

— Делай то, что тебе больше всего нравится, — эмоции прорезались в голосе собеседника. То ли усмехался, то ли говорил всерьёз. — Мы имеем на тебя планы и не собираемся отказываться от проекта. Твои действия подготавливают почву для дальнейших изменений на планете.

— Ага, только не говори, что уже присматриваетесь к моим будущим детям…

Почему-то Куратор не ответил сразу. Он беззвучно шевелил губами, как будто общался со своим вышестоящим начальством (если таковое у богов вообще существовало), потом поглядел на меня и медленно произнёс:

— Хорошая идея. Мы почему-то не учитывали фактор потомства. Это закладывает невероятную интригу в будущем.

Я едва не хлопнул себя по лбу. Кто тянул меня за язык? Теперь буду переживать за своих детишек и вздрагивать каждый раз, если с ними что-то случится.

— Тебе не о чём беспокоиться, командор Сирота, — кажется, меня впервые назвали по имени, что очень обнадёживало. — Твои идеи очень хорошо ложатся в доктрину развития, и мы рады такой вариативности. Мы получаем несколько векторов грядущего, которые будем отрабатывать.

— То есть вы собираетесь использовать моих детей в своих играх? А если кто-то из них выбьется из общей линии? Станет непредсказуемым и опасным? Тогда уничтожите? Ну и на хрена мне такое сотрудничество?

Опять произошла заминка. Через минуту «Аттикус» ответил:

— Твои дети и внуки получат наше покровительство, но и ты должен прикладывать усилия для их правильного воспитания и восприятия действительности.

— А может, у меня будет один ребёнок? — я хитро прищурился. Кажется, у нас начинается откровенный разговор, а то привыкли жонглировать словами, которые ещё нужно осознать.