Присвоенная Драконом - Верховцева Полина - Страница 12

Тут я зацепилась взглядом, за книгу, что свалилась с ее колен и теперь лежала на полу, раскрытая примерно на середине. На пустой странице.

Я взяла ее в руки и перевернула лист – пусто, еще два – снова пусто. Торопливо пролистала веером, и не увидели ни слова.

Что за чертовщина. Захлопнув странный томик, я посмотрела на его обложку. Там была только одна фраза, небрежно написанная жестким, угловатым почерком:

Как дела, Несс?

Сдавленно охнув, я отшвырнула от себя книгу, словно та была пропитана ядом, и в тот же миг в голове взорвалась вспышка ослепительного света. Стало так больно, что я хватилась за виски и повалилась на пол, выгнувшись всем телом.

Глаза выжигало! Словно безжалостный палач вонзил в них раскаленный железный прут и, наслаждаясь каждой секундой пытки, медленно проворачивал.

Каждая пульсация – как безжалостный удар молотом по затылку. Я ослепла, оглохла и потеряла саму себя. Голос пропал, я как рыба открывала рот, но с губ ни слетало ни звука. Казалось, что еще немного и голова лопнет.

А потом боль схлынула, оставляя за собой выжженное пепелище. Дрожа всем телом и задыхаясь, я кое-как приподнялась, вытерла тыльной стороной ладони губы, покрытые горькой пеной, и оглянулась на Дину.

И закричала!

Потому что это была просто оболочка. Кукла. Пустая и безжизненная!

Я раньше этого не видела!

Вне себя от ужаса, я бросилась прочь. Бежала, не разбирая дороги, на пути врезалась в стеллажи, роняла книги, спотыкалась, падала. Ничего не видела, сквозь пелену ужаса и слез. Просто бежала…и распахнул дверь со всего маха в кого-то врезалась.

Вскинула ошалевший взгляд и снова пропасть под ногами…

Кириан!

Оттолкнув его что есть силы, я отпрянула и прижалась спиной к стене.

– В чем дело, Ванесса?

Я смотрела на него и беспомощно хватал воздух ртом, не в силах сделать полноценного вдоха.

Потому что я видела! Не боковым зрением, не размыто, а четко и прямо перед собой, янтарные глаза с узкими зрачками.

– Что-то не так? – Красивые губы скривились в едва уловимой, хищной ухмылке.

– Я…

В этот момент на втором этаже загорелся свет и раздались встревоженные голоса:

– Кто кричал?

На лестнице появилась хозяйка дома в атласном халате поверх ночной сорочки, следом за ней взволнованная маменька.

– Ванесса! – она ринулась ко мне, а я не могла оторвать от Кириана.

Он снисходительно улыбался, как бы спрашивая: ну вот он я, и что ты будешь делать теперь?

Тем временем мама оказалась рядом и, обхватил ладонями мое лицо, встревоженно заглядывала в глаза:

– Что случилось, девочка?

– Я…пошла в библиотеку…а там…там…

– Что там? – раздалось позади. Медленно обернувшись, я увидела идущую к нам Дину. Зевая и потягиваясь, она сонно произнесла, – кажется, я немного задремала…

В этот момент перед глазами потемнело, и я без чувство повалилась на пол.

Пробуждение стало не простым.

Меня тошнило, где-то в висках со всей мочи долбили злые дятлы, а глаза драло так, словно в них сначала насыпали песка, а потом залили раствором щелока.

Вокруг меня вращался размытый мир, утопающий в пелене едких слез.

Я не понимала, где я, что со мной произошло, и почему во всем теле такое ощущение, будто сначала перемололо жерновами, а потом придавило многотонной плитой.

Сил не было вообще. Каждое движение причиняло нестерпимую боль, но хуже всего было от сосущей тревоги где-то глубоко внутри, в сердце. Словно я забыла о чем-то важном, словно теряла время, прохлаждаясь в мягкой постели, вместо того чтобы…бежать?

Куда бежать, зачем? К кому или от кого?

Я не помнила. В голове туман.

Я попыталась повернуться на бок и застонала, потому что в голове тут же взорвались тысячи ярких вспышек.

– Ванесса! – раздался встревоженный голос.

– Мам? – просипела я. Слезы лились рекой, и я никак не могла с ними справиться.

– Девочка, ты нас так напугала, – на лоб легла родная, прохладная рука, – как ты себя чувствуешь?

– Что произошло?

– А ты не помнишь? Тебе вчера плохо стало, ты в обморок упала.

– Обморок?

Я никогда раньше не отличалась особой чувствительностью и склонностью к театральным оседаниям на пол.

– Да. Представляешь, вышла из библиотеки, и упала.

Библиотека… Библиотека…Библиотека!

Меня аж подкинуло на кровати, когда вспомнила, что именно случилось среди книжной пыли и темноты.

И тут же пришлось расплачиваться за резкое движение. Молоточки в голове принялись стучать особенно больно.

– Ай!

– Тише, милая. Тише. Не надо волноваться.

Не волноваться? Да меня сейчас наизнанку вывернет от волнения!

– Мам мне надо тебе кое-что сказать.

– Потом скажешь.

– Нет сейчас, – превозмогая боль, я схватила ее за руку, – Я видела там Дину. Она была как неживая…

Мать неожиданно сурова нахмурилась.

– А эта Дина уже получила по первое число!

– Почему? – я ничего не понимала, – ей же было плохо…

– Ей было плохо, потому что она перебрала вчера! Стащила у отца бутылку с крепким и втихаря угомонила. Одна! Спряталась в библиотеке ото всех и… Куда только ее муж смотрел!

– Она была не похожа на перебравшую, она как будто бы опустевшая была…неживая, – приходилось аккуратно подбирать слова.

Слезы постепенно высыхали, и я уже различала, что вокруг меня. Та же комната. В усадьбе Вилсонов, те же воздушные шторы. Та же ласковая, но взволнованная мама.

– Конечно неживая! Столько выпороть! Марта, чуть от стыда сквозь землю не провалилась, когда эта дурища моталась из стороны в сторону и глупо хихикала! Позор!

Мама была настолько уверена в своих словах, что я даже засомневалась, а не перебрала ли я вчера за компанию с подругой, и не причудилось ли мне, все остальное? И пустая оболочка, и глаза с узким зрачком.

– Отец проснулся?

– Конечно, милая. Он свеж и бодр как малосольный огурец. Времени то уже почти полдень.

– Ого, – стук в ушах постепенно затих, и я попыталась сесть.

– Осторожнее! Не делай резких движений, – мама тут же обняла меня за плечи и помогла подняться, – ты вчера так и не попросила у Марты настойку крессовницы.

– Забыла. Прости.

– На выпей, – она протянула мне стакан с золотистой жидкостью.

Я принюхалась – и правда крессовница. Сейчас она точно не будет лишней.

Я осушила стакан до дна, и вернула его матери.

– Ну как? Лучше?

– Лучше.

Мне и правда стало легче. Неприятные ощущения прошли, осталась только слабость, но с ней я как-нибудь справлюсь.

– Мам, поехали домой, пожалуйста.

– Конечно, Несса. Сейчас пообедаем и поедем.

– Может, без обеда? Аппетита нет.

– Надо есть, милая. Чтобы силы были, а то взгляни на себя в зеркало – бледная, словно призрак.

– Не хочу.

Наверное, от глаз остались только воспаленные щелочки. Однако, когда я доплелась до уборной и все-таки посмотрела на свое отражение, то не увидела никаких неприятных признаков, кроме излишней бледности.

Глаза были ясными, блестящими, и как будто бы даже более яркими, чем обычно.

Может, мне и правда привиделось? Увидела, хмельную в хлам подругу и на нервах нафантазировала все остальное?

Одно я знала наверняка. Надо уходить отсюда, как можно скорее. Возвращаться домой, запираться в своей комнате и носа из нее не высовывать до приезда чессы Витони.

А для этого перво-наперво надо было спуститься вниз и пообедать.

Всю дорогу я молилась, чтобы в столовой никого кроме нас не было, но увы. Там было полно народа, и при нашем появлении все дружно обернулись в нашу сторону.

– А вот и мы, – бодро произнесла мама и, приобняв меня за плечи, повела к столу, за которым уже сидели хозяева усадьбы, их дочери с мужьями, отец, Дарина, Шайрис и Кириан.

Никакого огня в глазах и узких прорезей пугающих зрачков. Он был спокоен, как большая сытая змея, лениво греющая на солнце, но у меня все равно сбилось дыхание и отчаянно захотелось убежать.