Подменыш - Богатикова Ольга Юрьевна - Страница 7

– Сейчас истоплю, капелька, – подмигнула Малаша. – Здесь это дело недолгое – в пять минуток управлюсь. Дай мне ведерко, а сама раздевайся, да следом иди. Попаримся мы с тобой на славу.

Это точно. В Нави, где магия витает в воздухе, многие процессы идут быстрее, чем в мире людей. За пять минут не то что парную прогреть, лес дремучий вырастить можно!

Меня это всегда радовало – баню я очень люблю, особенно эту, соловьевскую. И не только из-за того, что ее парная обустроена в лучших народных традициях, а потому что через нее можно попасть за границу людского мира.

Хотя в этом она вовсе не уникальна. Если нырнуть в Утиное озеро или залезть в берлогу, что находится рядом с лесным оврагом, можно тоже преодолеть границу реальности и вынырнуть/вылезти в Нави. Люди пользоваться этими путями не могут, они открыты только для нечисти, а она выбирается в земной мир исключительно на охоту.

Впрочем, далеко не все жители навьего мира считают эти вылазки целесообразными. Их охотничьи угодья строго ограничены: ни одна русалка не может уйти от своего водоема дальше, чем на десяток метров, ни одна навка не способна перебежать из одного леса в другой. Точка, в которой соприкасаются миры, держит их на месте, на корню пресекая любое стремление к путешествиям.

Единственный дух, способный менять место своей дислокации, – это домовой, да и то, если хозяева дома, в котором он обитает, захотят взять его с собой на новое место.

При этом духи Нави совершенно спокойно могут провести в свой мир человека. Такое путешествие много лет назад совершила и я, когда Малаша попыталась меня удочерить. Теперь я нахожусь на особом положении. Дядя Капитон называет его «ни Богу свечка, ни черту кочерга».

Что бы там не болтала Прасковья Петровна, я по-прежнему остаюсь человеком, однако могу свободно, без помощи нечисти, пересекать границу миров. Жители Нави относятся ко мне дружелюбно – печать, которая появилась на моем энергополе после двух недель, проведенных под крылом у Малаши, делает меня одной из них. По крайней мере, они считают именно так. Я способна есть их пищу, дышать их воздухом, без ограничения находиться на их территории – и оставаться собой.

В мире людей у меня есть родня, которая относится ко мне более-менее сносно, в царстве Нави – любимые друзья. При этом я отличаюсь и от первых, и от вторых. И у меня до сих пор нет ответа – плохо это или хорошо.

В бане мы парились почти два часа, потом долго сидели за столом в предбаннике, ели горячую кашу и пили сладкий травяной отвар с медом – любимый Малашин напиток, приготовленный по ее личному рецепту.

– Завтра Ночь костров, – напомнила мне обдериха. – Как всегда, на поляне у деда Ермила. Будут пляски, песни и угощения. Придешь, Матренушка?

– Конечно, приду. Я нарочно взяла отпуск, чтобы успеть на майские праздники.

– Это правильно. Что думаешь делать еще?

– Думаю гулять по лесу, дышать воздухом и собирать ранние травы. Мои-то давно закончились. А в следующую пятницу хочу сходить на ярмарку.

– На нашу, что бывает раз в году? Или на обычную, человеческую?

– В обычных ярмарках нет ничего интересного. Мне нужна ваша, чародейская.

– Желаешь купить что-то особенное?

– Пока не знаю. Там будет видно.

Малаша покачала головой.

– Надо нам, Матрена, серьезно поговорить, – сказала она. – Жить на два мира – сложно и неправильно. Доколе ты будешь летать между ними, как ветер в поле? Пора тебе выбрать сторону – с нами ты или с ними.

– Мы говорили об этом много раз, – заметила я. – Я по-прежнему не понимаю, чем тебя не устраивает мое положение.

– А тебя оно устраивает? Хорошо тебе там, с людьми? Любят они тебя? Уважают? Или шарахаются, как от чумы? Плюют при твоем появлении через плечо, а в кармане сложенный кукиш прячут?

Я скривилась и махнула рукой.

– В Нави все тебе рады, Матрена, – продолжала обдериха. – Ты здесь своя, понимаешь? Тут никто не будет смотреть, чем ты отличаешься от остальных. Тут смотрят на душу, а она у тебя ярче, чем звезды.

– В Нави моя душа изменится, – тихо произнесла я.

– Это вряд ли, – качнула головой Малаша. – Скорее, она изменится на Земле.

Я подняла на нее глаза. Малаша всегда относилась ко мне, как к дочери. После моего неудачного похищения между нами словно установилась ментальная связь. Она чувствовала, когда мне было грустно и плохо, и если помочь ничем не могла, то всегда находила слова, чтобы поддержать, и время – чтобы выслушать.

Я вернулась к ней, когда мне было четыре года. Тетя Катя привезла меня на несколько дней в Соловьевку, и я, дождавшись удобной минуты, сбежала от нее в баню. Обнаружив мою пропажу, тетушка страшно перепугалась, но шум поднимать не стала и догадалась позвонить дяде Капитону. Тот, знавший мою мистическую биографию лучше других, предложил Катерине попросить помощи у Марьи Семеновны Кашиной, которую в деревне называли ведьмой Манькой Косой. Та быстро сообразила, где меня искать, а когда я вернулась домой, уговорила Катю разрешить мне «играть» в старой бане столько, сколько я пожелаю, ибо для меня это место самое безопасное на свете.

Марья прекрасно знала, что играю я вовсе не в бане. Через переход, который был расположен за печью, я уходила в Навь и там часами напролет бегала по зеленым полянам с веселыми девушками, которые, попав в людскую реальность, превращались в жутких чудовищ, каталась на плечах у доброго старика, строго каравшего людей, нарушавших лесные законы, собирала цветы и травы. В деревенский дом я возвращалась сытая, умытая и довольная, а потому тетя Катя закрывала на мои отлучки глаза.

– В Нави мне лучше, чем на Земле, – тихо сказала Малаше. – Я могла бы остаться здесь прямо сейчас. Мы обе понимаем, что меня останавливает.

Обдериха вздохнула.

– Сделанного не воротишь, доченька. Ты же знаешь, я не могла ему отказать.

– Знаю, – кивнула я. – Ты не могла. А я своего согласия никому ни на что не давала. Пока я живу на Земле, Игнат меня не найдет.

– Не обманывайся, капелька. Когда Игнату Огнеславовичу кто-то понадобится, он достанет его хоть с Земли, хоть со дна морского. Коли он тебя к себе не призвал, значит, время твое еще не пришло.

– Раз не пришло, то не будем его торопить, – улыбнулась я. – Пусть все остается, как есть, мамушка. Я продолжу жить на Земле, а к тебе стану приезжать в гости. Что будет дальше, время покажет.

Обдериха тоже улыбнулась и погладила меня по руке. Я поймала ее пальцы, крепко пожала мягкую полную ладонь.

– Пора мне, мамушка. На дворе ночь, надо возвращаться в избу.

– Ступай, капелька, – кивнула Малаша. – Ждем тебя завтра на праздник.

Весь следующий день я занималась домашним хозяйством. Вскопала землю в палисаднике, подготовила к посадке нужные семена, погладила привезенные из города вещи, в том числе длинное белое платье, которое намеривалась надеть на сегодняшний праздник.

Соседи меня не беспокоили – до самого вечера возле моего забора не было видно ни одного человека. Зато в сумерках возле калитки неожиданно обнаружился Матвей. Мы столкнулись нос к носу, когда я вышла из дома, чтобы отправиться в Малашину баню.

– Добрый вечер, – улыбнулся мужчина. – Как поживаете, Матрена?

– Спасибо, у меня все в порядке. Вы что-то хотели, Матвей?

– Хотел предложить перейти на «ты», а потом напроситься в гости. Я с утра разгребал на участке мусор, и теперь мне хочется чаю с печеньем и живого интересного разговора. Чай и печенье я принес с собой. С вас – кипяток и разговор.

– Перейти на «ты» я не против, – улыбнулась я. – По поводу чая и беседы тоже, но с ними придется повременить.

Я показала ему туго набитый пакет, с которым вчера ходила в баню.

– Снова идешь париться? – удивился Матвей.

– Я иду танцевать, – вновь улыбнулась я. – Сегодня Ночь костров, и меня пригласили на шабаш.

Взгляд мужчины стал вопросительным, а брови удивленно взлетели вверх.