Восьмая наложница (СИ) - Буланова Юлия - Страница 22

— Узнал что-нибудь о его прошлом?

— Немногое. Раньше его звали Ишикара Линшен. До недавнего времени старший сын и наследник уважаемой семьи. Был одним из лучших учеников школы «Серебряного ветра». Несколько дней назад к дому семьи Ишикара пришел мужчина, который когда-то давно служил у них. Упал на колени и стал громко каяться, что совершил страшный грех. Поддался чарам безнравственной женщины, которую его добрый хозяин считает своей женой. Утверждал, что Линшен, на самом деле, его сын. Якобы изменница сама призналась в этом. Его двадцать лет мучила совесть, но сейчас он решился открыть правду. Глава семьи приказал избить этого «раскаявшегося грешника», но тот твердо стоял на своём. После чего Дэмин Ишикара приказал схватить его жену и пытать. Женщина умерла. Говорят, она так и не призналась в измене, но предпочла уйти из жизни, потому что понимала: они не прекратят мучить её. И к тому, чтобы дознаться правды, это не имеет никакого отношения. После чего любимая наложница господина начала рассказывать всем, что самоубийство бывшей хозяйки дома лишь доказывает ее вину. Что сама жизнь Линшена — несмываемый позор всей семьи, из-за которого пострадают настоящие дети их господина. Дэмин Ишикара велел схватить старшего сына. Лично избил его. Велел заковать в колодки и провел по всей столице за своей лошадью, громко объявляя, что этот человек больше не часть семьи Ишикара, а раб, достойный лишь самой грязной работы. Сына же с таким именем у него нет и не было. После чего отдал поводок слуге и велел продать его в Золотой Город за один медяк. Сам же господин Дэмин вернулся домой и на следующий день устроил свадьбу со своей наложницей — матерью Баолинь. Дальше вы и сами знаете.

— Линшен очень зол?

— Десять лет службы за один медяк. Это очень жестокое оскорбление, даже, если забыть, что отец, фактически, убил его мать. Он хочет утопить род в крови, убить всех, кто был причастен. Но ещё больше он желает восстановить свою честь и вернуть утраченное. Сейчас он не может использовать даже личное имя.

— Поговори с ним.

— Уже. Шен согласен, действительно, на всё.

— Отлично. Ая, сходи к старшей управляющей и скажи, что Алию и Дею я отпускаю домой, мне же с сегодняшнего дня будут служить Лей и Шен. Других слуг пока не надо. И позови ее выпить со мной чая, если она захочет проведать пятого принца.

— Да, госпожа.

Я поправила одеяльце, укрывающее моего сына. И подошла к окну. По мутному стеклу, ограждающему нас от уличной прохлады, стекали капли воды.

Дождь.

Поздняя осень, всегда, пора плохой погоды.

Нам бы эту бурю пережить, а дальше будет легче.

А нас ждёт первая крупная интрига. Пока что против Баолинь. Мне очень нужен человек, который когда-то был ей братом. Аристократ. Воин. Тот, кто понимает, чем живут люди за пределами Золотого Города. Это может быть очень полезно в будущем. Поэтому надо сделать так, чтобы ей стало не до моего слуги.

На следующее утро я оделась очень скромно. Никаких украшений. Никакого макияжа. Тут, конечно, было не принято до неузнаваемости разрисовывать лица, но растительная косметика распространена, достаточно, широко. Пудра. Помада. Духи. Тени для век.

Сегодня я должна выглядеть жалкой.

Чтобы гнев главы гарема обрушился на головы других.

Императрица сегодня находилась в дурном расположении духа. Это было заметно по капризному выражению на холёном лице и нервным движениям рук.

Я старалась не отсвечивать, прятала глаза и притворялась предметом мебели. До слов Баолинь:

— Матушка, что нам делать? Наш господин в ярости. Сестра Мейлин оскорбила его. Как такая дерзкая и невоспитанная женщина будет растить принца? Не лучше ли передать его более достойной?

— Прошу императрицу простить, что говорю без разрешения, — я поднимаюсь со своего стула и становлюсь на колени перед ней, изо всех сил притворяясь смиренной. — Я сожалею, что разозлила моего господина. Но у меня не было выбора. Вина же в произошедшем лежит лишь на той, что сейчас бросает незаслуженные упрёки. Роды у меня начались, когда я гуляла возле ее дворца. Мне было так страшно и больно. Ведь это мои первые роды. Я умоляла сестру помочь мне. Но она даже не послала кого-нибудь из слуг к целителям.

— Я послала, но их не было, — отмахнулась от меня девушка.

— Матушка, рассудите нас. Разве не должна она была пойти к сестре Шанэ? Слуг во дворец Весенней тишины не пускали. Но кто бы посмел остановить наложницу Императора? Разве не могла она сообщить об этом вам? Почему Баолинь не сделала ничего? Прошло много мучительных часов. Помощи не было. Со мной оставались лишь мои слуги. И я пообещала Великой Матери: если у меня родится здоровое дитя, то буду жить тихо и скромно, отдавая всю себя ребёнку, и не искать внимания Императора. Богиня ответила на мою молитву. Теперь я не могу не исполнить этот обет.

— Баолинь проявила небрежность и легкомыслие, — произнесла Императрица холодно. — Я подумаю над её наказанием.

Ну, уж нет. Мне надо эту особу нейтрализовать, хотя бы на какое-то время. Поэтому продолжаю давить.

— Не хотела говорить, чтобы не расстраивать вас, но не могу больше скрывать горькую правду. У этой женщины давно был злой умысел. Она хотела, чтобы Император отдал ей моё дитя. Ведь за столько лет сестре Баолинь не удалось забеременеть. Об этом давно ходили слухи. И даже сегодня она заговорила об этом. Моя смерть была ей выгодна. Поэтому она и не спешила звать ко мне целителей. Только моя смерть могла закончиться ещё и смертью пятого принца.

Последние слова повисли в воздухе. Наложницы едва скрывали злорадные усмешки. Здесь ни у кого нет друзей. Могут быть временные союзники. Но падению любой всегда порадуются остальные.

Императорский гарем.

Конкуренция.

Баолинь вскочила с места и рухнула на колени рядом со мной, заголосив:

— Госпожа, это клевета. Я никогда не посмела бы желать смерти никому из моих сестёр или принцу. Я, просто, растерялась, не зная, что мне делать. Мне даже стало дурно, от переживаний за Мейлин. Я лишилась чувств и слуги долго не могли привести меня в себя. Прошу, поверьте мне.

— Ты так слаба, дочь моя? — Императрица говорила ласково, но у меня мороз по коже побежал от ее тона. — Это нужно исправить. Я велю целителям приготовить для тебя специальные снадобья, чтобы восстановить твои силы. Разрешаю тебе оставаться в твоём дворце. Не нужно приветствовать меня по утрам и служить Императору, пока твоё здоровье не восстановиться. До конца весны. А чтобы ты не скучала всё это время, можешь тысячу раз переписать «Наставления для молодых жён».

Домашний арест и чистописание. Не слишком суровое наказание, как по мне. Но Баолинь разразилась рыданиями и просьбами о пощаде.

Впрочем, ее можно понять. Император сейчас благоволит ей. Зовёт провести с ним время. Дарит подарки. А за столько времени о бывшей любимице может и забыть. Ведь новые красавицы уже наступают ей на пятки. Эйран из кожи вон лезет, чтобы заполучить её место. А скоро придет ещё одна.

— Мейлин, — уже мягче обратилась ко мне Императрица. — Думаю, мой сын простит тебя, когда узнает причины. Обещания, данные высшим, нужно держать. Особенно, если обещания были даны в минуты отчаяния. Иначе, это может навлечь их гнев не только на тебя саму. Ты поступила правильно. Я навещу нашего пятого принца, когда ему исполнится сто дней. Хорошо заботься о нём.

И ни слова о том, что мать принца, фактически, заперла всех целителей, в своём дворце. Когда, как тот самый принц был болен не сильнее обычного. Лей вчера узнал об этом у бывших коллег.

Мне видится в этом сговор. Потому, что таких совпадений не бывает. Но все активно делали вид, будто ничего такого произойти не могло и пришлось смириться.

Я всегда боялась повторить судьбу моей матери. И это не подростковый бунт против родительского сценария. У нее, действительно, была плохая жизнь.

Ранний залёт от мужчины, который никогда её не любил.