Восьмая наложница (СИ) - Буланова Юлия - Страница 13

— Ты же в швейной мастерской сейчас служишь? Пойдём. Там молчишь. Киваешь, что бы я не сказала. Глаза в пол. Даже намёка на удивление не выказываешь.

А через четверть часа мы стояли у ворот мастерской. К нам на встречу тотчас же выскочила управляющая с парой помощниц. А молоденькие швеи облепили окна в надежде разузнать, что происходит.

— Я забираю эту служанку, — говорю, не утруждая себя даже приветствием.

— Это никак невозможно, госпожа. Она воровка и должна понести наказание.

Я про себя хмыкнула. Как знала, что без скандала уйти не удастся. Нравы здесь такие. И не только среди наложниц.

— Ты смеёшься перечить? — в моём голосе слышится лишь высокомерное удивление, будто со мной вдруг заговорила букашка.

— Я лишь следую правилам, госпожа, — сухо произнесла женщина. — Прошу не гневаться.

— Императрицей себя возомнила? Кто ты такая, чтобы указывать мне?

— Я лишь хочу защитить госпожу от этой воровки и обманщицы.

— Но если настаиваешь, то мы идём к старшей управляющей. Все присутствующие, за мной. Это приказ.

Синьян вряд ли была рада снова меня видеть так скоро. Но бесстрастное выражение лица удержала. Пока ей в ноги не бросилась управляющая швейной мастерской и с подвываниями не начала просить заступиться за нее. Впрочем, правая рука Императрицы повелительным жестом заставила её умолкнуть и почтительно обратилась ко мне:

— Госпожа, эта недостойная служанка вызвала ваше недовольство?

— Да. Но я должна быть справедливой. Прошу, помогите мне разобраться. Дерзость это или проявление преданности? Я сегодня отправилась в храм, чтобы помолиться богине о благополучной беременности и лёгких родах. По пути в мой дворец решила пройти по мосту через озеро. Но на солнце почувствовала слабость и едва не упала в воду. Эта девушка, — указываю на Аю, которая, кажется, забыла, как дышать. — Помогла мне. Она увидела, что мне стало плохо и отвела в тень.

— У этой девки были недостойные намерения, — тут же влезла со своим комментарием управляющая швейной мастерской.

— Разве это не дерзость — столь бесцеремонно влезать в наш разговор? — спросила я ни к кому конкретно не обращаясь. — Как смеет она прерывать меня?

Синьян зло зыркнула на подчинённую и холодно процедила сквозь зубы:

— Молчать, когда говорит госпожа. Пять ударов розгами за то, что посмела проявить неуважение к наложнице Императора, — и уже очень мягко обращаясь ко мне. — Госпожа Мейлин, простите за то, что я недостаточно хорошо справляюсь со своей работой и не смогла воспитать в этой служанке должную почтительность.

Мне же ничего не оставалось, кроме, как кивнуть и продолжать разыгрывать мой маленький спектакль:

— Я поблагодарила эту девушку за то, что она мне помогла. Ведь, если бы я упала в пруд… было бы плохо. Она помогла нам избежать большой беды.

— А где в это время были ваши служанки, госпожа? — задала странный вопрос Синьян. Можно подумать, она, когда сопровождала меня во дворец, не заметила их отсутствие. У моих служанок всегда слишком много дел, никак не связанных с тем, что они, действительно, должна делать.

— А вот поэтому я и захотела, чтобы Ая теперь прислуживала мне. Она мне понравилась.

— Госпожа Мейлин, позвольте мне теперь выслушать Кину.

Но дозволения ждать никто не стал.

— Ту ничтожную служанку, — Громко заговорила управляющая швейной мастерской. — Поймали на краже. У нас пропало десять мотков золотого шёлка. Шёлк нашли у неё в вещах.

— Весь шёлк? — Синьян нахмурилась.

— Два мотка. Остальные она успела продать.

— А были ли найдены у неё деньги? — старшая управляюшая быстро уловила суть аферы.

— Должно быть, сумела перепрятать.

— Ее продал сюда отец, — фыркнула я. — Эта девушка не получает никакого жалования. Появись у неё новые вещи или украшения, это бы заметили сразу. Хранить деньги много лет до дня, когда она должна будет покинуть Золотой Город… так зачем ей красть что-либо сейчас? А потом прятать в месте, где любой сможет найти? И нашли вы не всё, а лишь малую часть от украденного. Это странно. Но если кто-то, у кого сейчас остаётся восемь мотков бесценного шёлка, решил скинуть вину на Аю, это обретает смысл. Нитки больше не ищут. Зато сколько всего можно будет скинуть на «воровку», когда она вылетит из Золотого Города. Иголки. Булавки. Уверена, такое случалось и раньше. Нечасто. Иначе это привлекло бы внимание.

— Случалось, — голосом Синьян можно было замораживать реки. Даже меня пробрало. И я поняла, что надо бежать, пока ветер без камней. Пусть сами разбираются.

— Я так устала. И голова кружится. Ая проводит меня.

— Госпожа, благодарю за ваше участие. — Сводная сестра Императрицы говорила спокойно и даже изобразила нечто напоминающее улыбку. — И еще раз прошу прощения за поведение моих подчинённых. Это не было проявлением преданности. Суровое наказание не заставит себя ждать.

— Полагаюсь на вас, — я стараюсь, чтобы моё стратегическое отступление не казалось побегом с поля боя. Поэтому стараюсь двигаться медленно и плавно. — Ая, подай руку, чтобы мне было легче идти.

Переезд занял три дня. И вроде бы я сама в сборах участия не принимала. Вещей у меня было мало. Одежда. Обувь. А всё равно, вымоталась. Ведь приходилось контролировать процесс. Мои служанки не горели желанием работать. Выполняли прямые приказы, да и то, спустя рукава.

Ая крутилась, как белка в колесе, пытаясь сделать всё и сразу. Проку от её энтузиазма почти не было. Но мне казалось, что эта суета её успокаивает, поэтому не мешала. Пусть приходит в себя. Всё-таки страху она натерпелась изрядно.

К бывшей императрице я так и не попала в эти дни. Зато узнала от Аи кое-что интересное. Например, что Старшая госпожа любит по утрам пить Золотой восход* десятилетней выдержки.

А нынешняя Императрица не очень любит свою бывшую свекровь, но считает недостойным явно это показывать. Потому, во дворец Скорби поставляют какой-угодно чай, кроме того, который там ждут. Мне же недавно досталась пара таких «гнёзд».

Я же была к чаям совершенно равнодушна. Мне что Золотой восход, что чай, который служанки пьют — всё одно. Главное, чтобы при переезде он не исчез в неизвестном направлении. Иначе, не с чем будет идти в гости.

Приходить без приглашения с пустыми руками тут считается невежливым.

Прежде с наложницей Руолан у меня не было никаких конфликтов. И я думала, что не будет. По крайней мере, сейчас. Что нам сейчас-то делить?

Как оказалось, в гареме Императора делить можно даже соломенные циновки. Вот, казалось бы, на что тебе этот старый хлам? На дворе почти лето. Зачем этот рассадник пыли и сырости? Лучше бы поблагодарила, что за нее мусор выкинула. Но нет. Прибежала и начала стенать, что я её новый дворец без циновок оставила. И, дескать, не имела я право на это. Она же мне свои оставила.

— Можешь забрать циновки из этого дворца, — милостиво разрешила я. — Мне они не нужны. Прикажи служанкам, и они перенесут.

— Да, как ты смеешь так разговаривать со мной⁈ Я — старшая законная дочь великого рода Каинас. А к какому роду принадлежишь ты?

— Сестра, ты — больше не дочь великого рода. Или забыла, что, входя в Золотой Город, женщина забывает свою семью, отдавая всю себя служению Императору? Я выше тебя по положению. Как ты смеешь так разговаривать со мной?

Руолан после этих слов была готова с кулаками кинуться на меня. Служанки удержали. Как же. Беременную же бить нельзя. Самой Руолан ничего не будет. Ну, может отругают. Или запретят служить Императору в постели несколько месяцев. А служанок накажут, что не образумили госпожу.

Наверное, я веду себя, как стерва. Но такие хищные цветочки, как эта по-хорошему не понимают. Потому что видят во мне врага и соперницу.

Конечно, так и есть. Не в том плане, что я претендую на их обожаемого Императора. Вот это сокровище мне не надо ни даром, ни с доплатой. Но любая из женщин, что родит сына, может стать следующей Императрицей, а значит, будет решать судьбу обитательниц прошлого гарема. Для них опасен мой сын и та власть, что я могу получить через него.