Японская война 1904. Книга четвертая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич - Страница 55

— Те же самые? Дороже?

— Именно, 100 тысяч за бывший броневик и еще сотня за технологию, как вам самим переделать его в трактор.

Икуан хотел было возмутиться, что это не имеет смысла. Зачем переплачивать и делать что-то самим, когда можно в два раза дешевле получить готовую вещь? Но потом он осознал. Броневики и технология переделки — это по факту нетронутые боевые машины, которые самому Китаю после восстания ихэтуаней и введенных после него ограничений закупать довольно проблематично. Вон в прошлом году они попытались привезти партию германских пулеметов, так англичане, которые уже сорок лет держат в стальном кулаке всю китайскую таможню, просто все завернули.

А тут покупка будет внутри страны, и это… Действительно было интересно.

— Вы меня заинтересовали, — честно признался Икуан. Слова, которые он не говорил вслух уже несколько десятков лет. — Давайте обсудим детали.

Этот тощий китаец с бледными усами меня вымотал.

Сначала я даже опешил от его угроз, потом не угадал, предложив поработать вместе на будущее Китая, а вот конкретный совместный проект здесь и сейчас сработал как надо. Даже договорились еще и о следующих поставках подбитой техники. В общем, я был доволен, а потом старая традиция доказала, что радость, как и беда, предпочитает гулять в компании.

— Алексей Алексеевич, вы-то мне и нужны, — у входа в штаб я приметил Огинского и тут же отвел его в сторону.

— Что нужно сделать? — поручик, который по примеру Лосьева завел себе блокнот, вытащил его и приготовился писать.

— Надо нагнать Павла Анастасовича в Инкоу, и восстановленные броневики из первой партии поедут не на фронт, а в Пекин. Нам их предложили купить за 200 тысяч штука, и я просто не смог отказать. За эти деньги мы потом соберем в разы больше новых, причем гораздо-гораздо мощнее.

— Что⁈ — вытаращил глаза Огинский. — Китайцы предложили по 200 тысяч за старые и побитые? С моторами на 5 лошадей?

— С пятерками у нас «Буханки», — поправил я. — Их, кстати, тоже побитые продаем, но всего за 30 тысяч. А в броневиках — 20 лошадей.

— И… — тут Огинский смутился. — А мы себя не ослабим? Да, запас по моторам пока есть, но и выбывают они быстро. А после того, что эти броневики показали, я без них армию уже не представляю. Деньги-деньгами, даже очень большие деньги, но…

— Все будет в порядке, — я широко улыбнулся. — Буквально за пару минут перед вами меня нашел Чернов и передал телеграмму от Нератовых. Так Анна пишет, что в столице просто бум благотворительных сборов. Путиловский от заказов зашивается и даже скидывает их в Тулу, Ижевск и Сестрорецк. Пытались еще на Обуховский, но у тех военные заказывают столько снарядов, что у них и так все хорошо, чтобы отвлекаться на лишнюю обузу.

Я хмыкнул, представив, что будет уже через полгода, когда на Обуховском осознают, от чего они отмахнулись.

— И сколько моторов и шасси они смогут нам отправлять? — тихо спросил Огинский, пытаясь осознать масштабы. — И, главное, когда начнутся полноценные поставки?

— Уже… — я улыбнулся. — Уже отправили два полных эшелона и готовят расширение производства. В начале следующего года обещают новые улучшенные модели с учетом наших пожеланий, так что… Пошло дело, Леша, пошло. Главное, теперь и нам не сбавлять темп!

19-я рота как пришла в самом начале на помощь 2-му Сибирскому, так с тех пор и застряла на зачистке Ляодуна. Крупные отряды были уничтожены довольно быстро, а вот малые рассеялись по предгорьям и теперь периодически скатывались на равнину, пытаясь ударить по складам или даже напасть на железную дорогу.

— Ваше благородие, как думаете, это нас за помощь Макарову тут гоняют? — спросил Тюрин у поручика Дроздовского, пытаясь выбить из мундира въевшуюся пыль.

— А коли и так, главное, делом заняты, и врагу ох как не сладко, — Михаил Гордеевич за эти дни очень сильно возмужал.

Куда только делась былая щуплость! И даже привычка щуриться то ли из-за плохого зрения, то ли для красоты осталась в прошлом.

— Эй, пехота! Вы готовы? — рядом остановился взвод броневиков, и из головного высунулась чумазая башка.

— Готовы! — бодро отозвался Дроздовский.

— А мы нет, — не менее радостно ответил макаровец. — Нужно полчаса, чтобы моторы остыли после перехода. А то мы сейчас в штурмовом обвесе, им непросто дается.

Продолжая болтать, он выскочил из броневика наружу, сполоснулся из висящей на поясе фляги и по очереди пожал руки Дроздовскому и Тюрину.

— Поручик Славский, — представился макаровец. — В смысле, капитан. Или, может, уже даже больше… Нам звания за Ляодун еще не приходили.

С любым другим человеком Тюрин сразу бы понял, что тот хвастается, а тут… Фельдфебель действительно верил, что этот офицер может так шутить над своим чином. Тем более, его имя… Знаменитый Славский, командир всех макаровских броненосных машин, и тут, с ними!

— А почему вы здесь? — осторожно спросил Дроздовский. — Не в том смысле, что мы не рады, но… Разве вам не стоит быть с главными силами у Цзиньчжоу, готовиться к новой атаке?

— Я и готовлюсь, — только махнул рукой Славский. — Вот сидеть на месте, когда для нас там пока совершенно нет задач — это не подготовка. А тут мы делаем то самое главное, что не умеет еще никто в мире.

— Что? — вытаращил глаза Тюрин.

— Готовим людей! Учим их управлять в бою новой техникой, даем опыт, который в тысячи раз ценнее тех моторов, что мы пожгли за время зачистки… — на последней фразе Славский поморщился, и сразу стало понятно, что моторы ему все-таки жалко.

— Если нужно, мы и сами можем попробовать справиться, — Дроздовский тоже это понял и впервые с начала разговора посмотрел в сторону окопавшихся японцев.

Их было около роты. Спустились с гор и сразу же рванули в сторону побережья, видимо, надеясь попасться на глаза кому-то из своих. Увы, японские корабли вдоль берега ходили не так часто, а вот русские аэростаты и патрули старались никогда не упускать его из виду. В итоге беглецов заметили, но окружить не успели. Те прорвали первое окружение, пробились к старой китайской деревне и теперь готовились к обороне. Бойцы храбрые, но укреплений и тяжелых орудий у них не было, так что Тюрин тоже не сомневался, что у них все получится.

— По морде хочешь? — неожиданный вопрос Славского застал фельдфебеля врасплох.

— Что? — переспросил он вместо так же опешившего Дроздовского.

— Зачем людей губить, когда броня есть? — только махнул рукой Славский. — Ее ведь для того и придумали, чтобы врага бить и жизни при этом беречь. Так что не стоит жалеть железо! Будет надо, мы еще сделаем, а вот новых солдат рожать пока не умеем-с…

Макаровец с улыбкой посмотрел на них, и Тюрин не выдержал, фыркнул от смеха. Причем рассмешила его совсем не старая как мир шутка Славского, а то, как 2-й Сибирский отличается от всего, к чему он привык. Люди — важнее железа. Посмел бы он так сказать, когда им приказывали выводить пушки из-под огня под Ляояном… А то, что пехота после этого почти полдня стояла без прикрытия, никого совсем не интересовало.

— Не стоит беречь железо, тем более такое, смешно, — Дроздовский тоже улыбнулся.

— Не верите? — с азартом спросил Славский. — А хотите прокатиться? В смысле возьму вас в бой!

— Нас? — выдохнул Тюрин.

— Нас? — повторил Дроздовский. — Но как же наша рота? Мы не можем ее бросить.

— Точно, — макаровец искренне расстроился, но тут же нашел выход. — Но нам же все равно надо провести пристрелку. Вот и прокатимся, буквально пара минут, туда и обратно.

— А еще вы же говорили, что нужно свои экипажи натаскивать, — сказал уже Тюрин.

Словно он боялся согласиться на это предложение. Глупость же!

— Нужно, — легко согласился с ним Славский, — но генерал Макаров еще сказал, чтобы я остальных к нашим машинам приучал, чтобы не боялись и в то же время не ждали чуда. Так что не волнуйтесь, у нас во 2-м Сибирском все учтено. А еще…