Японская война 1904. Книга четвертая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич - Страница 50

Пару минут Казуэ все же следила за дорогой, но их везли точно в нужную сторону, и девушка позволила себе немного оглядеться. Квартал иностранцев выглядел… тоже странно. Казалось бы, великие державы Запада уже давно должны были забыть восстание обычных крестьян, но нет. Каждое посольство походило на крепость. Высокие стены, бойницы с пулеметами, кто-то даже не постеснялся оградить их колючей проволокой.

— А ведь они боятся, — тихо шепнул Сайго. — Победили, втоптали Китай в грязь, но все равно боятся до дрожи в коленках!

Казуэ ничего не успела ответить, потому что их как раз довезли до японского посольства. Внешне оно никак не отличалось от других зданий-крепостей, разве что тут был расчищен черный вход. Недавно расчищен: следы от стоящих еще вчера укреплений выделялись в дорожной грязи.

— Проходите! — их заметили, в приоткрытой двери мелькнула чья-то опущенная голова.

Сайго, отодвинув Казуэ, пошел первым, но никакой опасности не было. Просто работник посольства, который не хотел, чтобы его видели лишний раз. А в кабинете, куда их провели по длинному темному коридору, брата с сестрой уже ждали. Ито Хиробуми стоял у окна: было видно, что когда-то он был довольно высок, особенно для японца, но годы взяли свое. Волосы наполовину проиграли свой бой лысине, в традиционной для генро двадцатисантиметровой бороде было полно седых волос, но вот взгляд… Ярок и полон сил.

— Я рад, что вы смогли меня услышать. И приехать, — князь, словно забыв о своем положении, первым склонил голову.

— Прошу прощения! — Казуэ поспешила отвесить поклон, даже более глубокий, чем положено.

— Прошу прощения! — повторил за ней Сайго.

— Вам не за что извиняться, — покачал головой князь Ито, — я на самом деле рад вас видеть. Ведь ваше появление означает так много.

— Что? — совершенно невежливо спросил Сайго, из которого Макаров каким-то образом умудрился выбить не только природную японскую мнительность, но и воспитание.

— Раз вы смогли найти и понять мое сообщение, значит вы умны. А если вы смогли сюда приехать, и русские не стали вас удерживать, то шансов найти общий путь у нас даже больше, чем я думал.

— Вы хотите сдаться? Подписать с ними мир? — спросила Казуэ и неожиданно поняла, что русские вольности задели и ее саму.

— А мир — это плохо? — устало спросил старый князь, а потом предложил молодым Такамори занять свои места на заранее подготовленных футонах.

— Мир — нет, но поражение… Да! — выпалила Казуэ. Изначально она не рассчитывала, что они будут говорит так прямо, но старый Ито умел подать себя именно так, как нужно ему.

— Все войны рано или поздно заканчиваются миром, — князь взял маленький чайник и наполнил все три стоящие рядом с ним кружки. — Вы же знаете, что эта война началась по определенной причине. Причинам.

— Что-то хотели мы, что-то хотели русские, — ответил Сайго, и Казуэ с обидой поняла, что тот первым поймал ритм этого разговора.

— Именно! У каждой стороны есть желания, а война, даже всего несколько месяцев этой войны, в свою очередь показывает, у кого сколько сил, чтобы претворить их в жизнь. И если уже сейчас понятно, что будет через год, то зачем доводить до потерь, которых мы вполне могли бы избежать?

— И вы видите, чем все закончится? Преимущество Японии на море неоспоримо, и еще ничего не кончено, — возразил Сайго.

— Видите, — неожиданно искренне улыбнулся Ито, — заговорив о море, вы уже приписали победу на суше России, хотя численное преимущество даже сейчас остается за армией генерала Оямы. А с учетом новых кредитов и усиления мобилизации оно и еще больше вырастет.

— И что это значит? — нахмурилась Казуэ.

— Вы знаете такую игру, покер? — неожиданно спросил Ито. — Она очень похожа. Игроки делают ставки. В нашем случае на суше русские ставят победы, а мы новые дивизии. На море победы уже на нашей стороне, но уже русские ведут свой новый флот. Похожие противостояния идут в промышленности, экономике и на десятках других фронтов… И вот ставки сделаны, и игроки оказываются перед последним выбором. Открыть мертвые карты, дать бой, чтобы узнать, кто на самом деле сильнее, кому уходит банк. Или же пойти на компромисс. Тому, у кого карты лучше, достанется чуть больше, у кого хуже — меньше, но никто не уйдет с пустыми карманами, когда только и можно, что повеситься.

— Или же достать пистолет и застрелить победителя, — добавила Казуэ.

— Такое тоже возможно. Именно поэтому умные люди предпочитают договариваться заранее. Взять немного меньше, но получить под боком должника, а не нищего убийцу, которому нечего терять.

— И вы думаете, что мир возможен? — тихо спросил Сайго.

Казуэ, которая знала про кредиты, про обязательства, которыми опутана Япония словно цепями, про амбиции ее промышленников и императора, только покачала головой. Если уж князь заговорил про игры, то можно ли спасовать, когда играешь на чужие, а у спины взведенный пистолет?

— В лоб… Уже нет, — согласился с ее мыслями Ито. — Но я вполне представляю, как создать условия, чтобы это стало возможно. С пользой для обеих сторон. Но для этого мне нужно будет встретиться с вашим покровителем.

— Министром Плеве? — осторожно уточнила Казуэ.

— Нет, — покачал головой князь Ито. — У него немало власти и сил, но даже их не будет достаточно, чтобы сделать то, что нужно. А вот у генерала Макарова такая возможность есть. Так как, вы сможете устроить нам с ним встречу? На нейтральной или даже на его территории, меня устроит любой вариант.

— Конечно, — сразу же кивнул Сайго.

— Что получит за это род Такамори? — Казуэ же не стала торопиться, и на лице князя мелькнула легкая улыбка.

Новый штаб русской армии расположился у высоты две тысячи двести десять. Вообще, мне было бы привычнее назвать ее четыре четыреста — именно столько в ней было метров от уровня моря, но… В карты ее вписали еще при закладке города Дальний, а его хоть и начали строить всего 6 лет назад, но при этом успели как раз за год до «Положения о мерах и весах», когда Николай II разрешил использовать метрическую систему наравне со старой.

Впрочем, как ни называй, выше этого места в округе все равно не было. Отсюда можно было разглядеть и японские позиции у Цзиньчжоу. В центре пехота, окопавшаяся не меньше чем на десять километров в глубину. Еще и под прикрытием: со стороны Ляодунского залива — 4 канонерки, со стороны Корейского — 3 крейсера. Вторые хоть и выглядят более опасными, но с их осадкой под 8 метров выходить на дистанцию огня смогут лишь два раза в сутки во время прилива. В остальное же время — только пугать и запускать аэростаты, отслеживая движение войск в нашем тылу.

А они у нас сейчас постоянно движутся. Несмотря на то, что с момента прорыва укреплений 4-й армии прошло больше недели, еще ничего не было закончено. Несколько дивизий продолжали зачищать тылы от разбежавшихся или же окопавшихся японских отрядов, которые, несмотря на всю безысходность ситуации, предпочитали сражаться до последнего. Мимо всей этой суеты, добавляя хаоса, ехали прибывающие из России подкрепления и припасы. И еще один поток: на север в сторону Кореи тянулись 5-й и 6-й Сибирские корпуса, брошенные Линевичем на сдерживание отошедшей туда дивизии Хасэгавы.

— А я, если честно, думал, что это нас пошлют в сторону Кореи, — словно прочитал мои мысли Врангель.

Они с Буденным как раз только сегодня вернулись из своего рейда на восток Ляодуна и теперь вместо заслуженного отдыха ходили за мной и просили новое дело.

— Мы, как сказал Линевич, ему пригодимся для прорыва обороны у Цзиньчжоу, — вздохнул я. — Ну, а 5-й и 6-й корпуса все еще зеленые. В Корее как раз доведут слаживание до ума, и через месяц-другой на них уже можно будет всерьез рассчитывать.

— Да, в Корее им бояться нечего, — улыбнулся Буденный и бросил довольный взгляд на Врангеля.

Все с этой парочкой было ясно.

— Да молодцы вы! Молодцы! — я подошел и крепко обнял каждого их своих кавалеристов. — Где это видано, чтобы пара тысяч казаков, прорвавшись в тыл, согнала со своих позиций целую дивизию? А вы сделали! — тут я задумался. — Кстати, а что, японцы вот просто так испугались и решили без боя уйти?