Император Пограничья 4 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 39

Первая волна атаки устремилась ко мне — настолько быстрая, что обычный человек не успел бы даже моргнуть. Однако я уже находился под Воздушным шагом, и мир вокруг меня казался замедленным. Правда, и противник, к моему удивлению, активировал новое заклинание, увеличив свою скорость.

Я не стал уклоняться от массированной атаки — это было бы именно тем, чего ожидал опытный чародей. Вместо этого я вытянул раскрытую ладонь навстречу летящим воздушным клинкам, без единого слова или дополнительного жеста воздействуя напрямую на чужую магию, как я уже когда-то делал в бою с Химерой. С Магистром Горевским такое бы не получилось, а вот Мастер… Мастер совсем другое дело!

Воздушные лезвия заколебались в нескольких сантиметрах от моей ладони, словно наткнувшись на стену. Я почувствовал, как структура заклинания раскрывается перед моим внутренним зрением — переплетение потоков, узлы силы, ключевые точки.

А затем я провернул запястье, изменяя вектор движения, и чужая атака метнулась обратно в лицо Мастеру, которое пошло пятнами от изумления. Он едва успел сместиться с траектории удара, избегая смерти. Его собственные чары изрешетили стены, вырывая куски каменной кладки и создавая глубокие отверстия.

— Нет, — холодно заметил я, — это ты не представляешь, с кем связался. Тебе следовало принять моё предложение и этим сохранить руку.

— Что? — непонимающе ответил он.

— Увидишь.

Что-то такое он увидел в моём взгляде и начал торопливо отступать к выходу в соседний зал лаборатории. Очевидно, он хотел увести меня подальше от моих людей, чтобы развернуться в полную силу, не опасаясь задеть своих пиромантов. Что ж, я не возражал. Так не пострадают пленники, ради которых всё и затевалось.

Следуя за ним, я быстро огляделся. В новом помещении, заставленном столами с различным артефактами и оборудованием, не было других людей. Идеальное место для магической дуэли.

Надзиратель не стал медлить. Он ударил жезлом в пол, и воздух взорвался сотнями микровихрей, превращая всю комнату в смертоносную мясорубку. Лабораторное оборудование, столы, стулья — всё полетело в воздух, разрываясь на куски от чудовищного давления.

Мой меч засветился изнутри, когда я наполнил его своей энергией. Одним движением я рассёк ближайший воздушный смерч, разрушая структуру заклинания. Мастер парировал, создавая новые, более сложные конструкты. Сжатый в сотни раз воздух вокруг него кристаллизовался в тончайшие иглы, способные пробить даже прочную броню, но я ускользал раз за разом, действуя на опережение. В уклонении решает не только скорость, но и понимание замыслов противника, а он… Он совершенно не умел скрывать своих намерений, раз за разом выдавая траекторию атак задолго до того, как его чары срывались с его рук.

— Где ты научился этому? — процедил он сквозь зубы, посылая новую волну атак. — Даже в академии не обучают таким техникам!

— Там, где цена ошибки — смерть, — процедил я сквозь зубы, за долю секунды преодолевая десяток шагов.

Мой меч превратился в размытую линию света, рассекающую каждое заклинание, направленное в мою сторону. Подобное не следовало пока демонстрировать публично, именно поэтому с Горевским тогда пришлось повозиться.

Мастер был силён, невероятно силён. Его магический резерв, вероятно, вдвое превышал мой. Но он привык сражаться с обычными противниками, полагающимися на стандартные защитные барьеры.

Моя техника использования клинка как проводника магии, позволяющая разрушать структуру чужих заклинаний, явно застала его врасплох. Каждый раз, когда он выстраивал сложную атаку, я находил ключевую точку и нейтрализовал её точным ударом меча.

Краем глаза я видел, как Тимур сражался с двумя огневиками в соседнем зале. Моему соратнику приходилось несладко — вражеское пламя по жару не уступало его собственному, а огненные вихри противников обжигали не хуже, чем конструкты самого Тимура. Его одежда уже тлела в нескольких местах. Впрочем, и сам он успел достать одного из врагов — точным ударом опалил пироманту лицо и плечо, заставив его верещать от боли. Однако второй теснил Тимура к стене лаборатории, обрушивая на него целые потоки раскалённых сфер.

— Кто ты такой? — прорычал Мастер, когда я разрубил очередное его заклинание. — Откуда у тебя эти знания?

Я улыбнулся, увидев, что его дыхание стало тяжелее, а на лбу выступили капли пота — признак приближающегося истощения магического резерва. Время было на моей стороне.

— Ты слишком много полагаешься на сырую силу, — наконец ответил я, — но настоящее мастерство — это контроль и точность.

С этими словами я сделал то, чего он никак не ожидал. Вместо очередной атаки или защиты я использовал Молниевый скачок, мгновенное прыгнув на короткую дистанцию. Оказавшись за его спиной, я видел каждую каплю пота на лице Дмитрия, расширяющиеся от удивления зрачки, судорожное движение руки с жезлом, пытающейся сформировать защитный вихрь. Слишком поздно.

Мой меч рассёк воздух, разбил его защитный барьер и отрезал кисть руки вместе с жезлом. Щедро брызнула кровь, окропив засыпанным обломками вещей пол. Оппонент задохнулся от боли и ярости.

Не останавливаясь, я извлёк из внутреннего кармана аркалиевый амулет и одним плавным движением накинул его на шею противника.

Мастер Воздушной стихии рухнул на колени, ошеломлённый внезапной потерей своего дара. С оттяжкой я ударил его рукоятью меча по виску, отправляя в беспамятство.

Тем временем Тимур всё ещё сражался с двумя магами. Один, раненый, создал огненную стену, пытаясь выиграть время для регенерации. Второй теснил моего товарища каскадом пламенных ударов, не давая ему сформировать адекватную защиту.

Не теряя ни секунды, я создал Каменный гейзер под ногами здорового огневика. Маг захрипел, когда крошки измельчённой породы и металлических частиц вперемешку с клубами удушливой пыли забили ему лёгкие. Потеря концентрации стоила ему жизни. Огненный сгусток Черкасского прорвался сквозь мою завесу и охватил врага, заставив верещать от боли.

Вдвоём мы не оставили последнему магу ни единого шанса. Под градом наших атак он попытался сбежать, но безуспешно.

В лаборатории воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием бойцов и приглушёнными стонами раненых.

— Всё кончено, — я подошёл к освобождённому пленнику, который всё это время ждал, забившись под стол. — Вы в безопасности.

Остальных пять учёных тоже медленно приходили в себя, с трудом осознавая, что их кошмар подошёл к концу.

— Спасибо, — выдохнул измученный мужчина, которого я спас от казни. — Я Максим Арсеньев, артефактор из Муромской академии.

— Прохор Платонов, воевода Угрюма, — представился я, убирая оружие. — Добро пожаловать в мир живых. Собери-ка своих товарищей по несчастью, я хочу с вами побеседовать, но сначала мне нужно перекинуться парой слов с вашим тюремщиком.

— Дай мне кирпич и я лично проломлю ему голову! — закипая, в сердцах бросил собеседник.

— Какой ты кровожадный, — ухмыльнулся я. — Нет, убивать его мы пока не будем. Зачем же? Лучше давай заставим пожалеть, что он не выбрал себе другого нанимателя, — многообещающий оскал показался на моём лице.

И Максим слегка побледнел.

Оглушённый Дмитрий лежал на полу, кровь из обрубка руки медленно растекалась по лабораторному кафелю. Потеря крови могла привести к его смерти, а он был нужен мне живым. Пленный маг являлся ценным источником информации о князе Терехове и его тайных экспериментах.

— Тимур, — позвал я, — проследи, чтобы остальных пленников вывели наверх и оказали первую помощь. Пусть Михаил и Евсей займутся ранеными.

Черкасский кивнул и отдал соответствующие распоряжения. Затем я присел рядом с Дмитрием и прикоснулся к его культе. Сконцентрировав магическую энергию, я создал небольшой огненный шар размером с грецкий орех — достаточно горячий, чтобы прижечь рану, но не настолько, чтобы превратить конечность в обугленную головёшку.