Компас желаний (СИ) - Кас Маркус - Страница 21

Присмотрелся к моему наряду и хмыкнул:

— С кем имею честь?

Я отчего-то сразу понял, мы найдём общий язык. Вот как-то расположил он к себе, моментально. Несмотря на вопиющие тапки.

— Граф Александр Лукич Вознесенский, — улыбнулся я, исполнив положенный этикетом поклон.

— А-а-а, — понимающе протянул мужчина. — Что же, весьма рад. Весьма. Алексей Ерофеевич, к вашим услугам. Чаю аль кофею?

То, как он невозмутимо проигнорировал бездыханную графиню окончательно меня покорило.

— С удовольствием, — я не стал конкретизировать, что из предложенного предпочитаю.

Это удовлетворило хозяина и он широким жестом пригласил меня на улицу.

— Погода загляденье, поэтому предлагаю разместиться на воздухе. Танька! — внезапно рявкнул он, оборачиваясь. — Тащи самовар на веранду, шельма!

Веранда, пристроенная позади дома, была открытой и большой. Вокруг резных столбов вился виноград, на столе благоухал букет полевых цветов, который с удовольствием опыляли пчёлы. На одном из стульев спал тот же кот. Животное с подозрениме взглянуло на нас и продолжило дремать.

Танька, то есть та самая румяная девица, которая меня встретила, хозяйничала неспешно. Нарочито громко громыхала посудой и надолго исчезала в доме, уходя за очередным угощением.

— Ленивая до невозможности, — пожаловался мне Ерохин, когда девица в который раз пропала. — Но прогнать не могу, другу обещал позаботиться о непутевой дочери. Знает же, шельма, что не могу. Вот и пользуется добротой моей…

Сетовал граф без злобы, скорее смиренно. Просто пытался извиниться таким образом за затянувшееся начало чаепития.

Когда наконец все формальности были соблюдены и я отпил из довольно изящной фарфоровой чашки, хозяин сам завел разговор.

— Как я понимаю, Александр Лукич, вы приехали не для того, чтобы забрать свою родственницу? — с затаённой надеждой спросил он.

Я помотал головой и граф протяжно вздохнул.

— Услышал, что Авдотья Павловна у вас гостит, вот решил навестить. Если не секрет, вы с тётушкой друзья?

Категорически не мог понять, какие отношения их могут связывать. Судя по реакции и словам, Ерохин не был рад её присутствию.

— Танька! — крикнул граф после ещё одного вздоха. — Калгановку неси!

В этот раз помощница явилась почти сразу, поставив на стол бутыль и две хрустальные стопки, явно из холода, так как они моментально запотели. Девица, хищно улыбнувшись мне, перекинула толстую косу за спину и удалилась, отчаянно покачивая широкими бедрами. Я машинально завороженно проводил её взглядом.

— Ни стыда, ни совести, — вопреки словам весьма одобрительно сказал Ерохин и взялся за тару, вопросительно посмотрев на меня.

Я помотал головой, но хозяин ничуть не расстроился. Налил себе до краёв, залпом выпил, откашлялся и закусил моченым яблоком. Задумчиво уставился на опустевшую стопку, на дне которой уже успела устроиться оса и ползала там.

Ерохин сдул крылатую нахлебницу, выпил ещё и принялся мне исповедоваться.

Графиня Вознесенская нагрянула в имение неожиданно. И в этом случае принял он гостью из-за старого друга. Того же самого, что оставил нерадивую Таньку, или другого, я не понял. Да и неважно было.

Вроде как друг тот был дальней родней Авдотьи Павловны, по какой-то линии, разобраться в которой уже было невозможно. Отчего-то любил он графиню нежно и перед смертью распорядился оставить той скромное состояние и впридачу старые знакомства.

Вознесенская, приехав, с порога заявила о старом долге. И уверенно устроилась в доме. Сообщила, что ей нужно решить какие-то дела в столице. Но дела всё никак не решались.

При этом про меня наговорила она жути. Что племянник, мол, чудной и больной. Страшно ей было при мне, поэтому и вынуждена искать пристанище.

При том, что я сам наговорил тётушке знатной чуши, не заметил хоть какого-либо страха с её стороны. А вот неуёмного любопытства через край.

Захмелевший Ерохин признался, что ни в одно слово не поверил, особо в выражениях не стесняясь и прямо говоря, что думает.

— Дура ведь, прости Господи. Думает, что уловки все эти нехитрые работают. А мне просто воспитание не позволяет высказаться… И вот что, граф, женщин обижать нельзя, но так хочется уже! Достала она меня, честью клянусь. Может, вам…

Он оценивающе взглянул на мою одежду и не стал продолжать. По виду имения было ясно — столько денег у него нет, чтобы предлагать мне в качестве откупа.

— Каюсь, сам я человек тоже не из самых хороших… Всякое в жизни было. Уехал же, чтобы покончить с былым. Ну и жить как-то по совести, сколько уж отведено. Всё прогулял, только земля эта и осталась. Думал тут покой найду. Но нет! Наказание всё равно меня настигло.

Мне его искренне жаль стало. Что бы он не натворил, но сейчас был искренним. И, похоже, тётушку воспринимал как заслуженную кару за прошлые грехи. Хоть и сил больше не было её терпеть.

— К Аврамовой в салон, к тому же, постоянно шляется. Неприлично же, тьфу! Ладно у молодых в голове ветер, о репутации не думают. Но она-то куда? — возмущался граф поведению Авдотьи Павловны, заметно ускорившись в поглощении настойки.

Аврамова… Где-то я недавно слышал эту фамилию. Пришлось хорошенько напрячь память. После того, как я, по сути, обрел две личности, места для воспоминаний стало не хватать. Ранг магии разума помог мне, но порой припомнить что-то было нелегко.

И тоже про этот салон говорили в негативном контексте…

Точно! Брат Павловой, княжич Шишкин-Вронский. У них дома я слышал про Аврамову. Неужели это графиня подговорила княжича кляузничать на меня и подсылать инспекции? Как-то слишком хитро для неё. Да и зачем?

Хотя пакостить по мелочам вполне в духе не обременённой большим умом графини. Это для меня подобное было смешно и глупо, но по себе судить о всех тоже не самый умный выбор.

— Мне необходимо серьёзно поговорить с её сиятельством, — решительно поднялся я.

Забавляло меня это или нет, но Вознесенская могла случайно и навредить нашей семье. Нельзя недооценивать противника, насколько бы смешон он ни казался.

— Удачи вам, граф! — с восхищением посмотрел на меня Ерохин, поднимая стопку. — За вас!

Оставив хозяина предаваться грусти и наполняться надеждами и настойкой, я отправился в дом. Но тут меня ждала неудача. Румяная Татьяна сообщила, что барыня отбыли. В город, по срочным и важным делам.

Графиня сбежала.

Я взглянул на часы. До полуночи времени было достаточно, чтобы отыскать беглянку. Раз уж занялся этим вопросом, нужно было закончить. Тётушка должна вернуться к себе в уезд и больше никогда оттуда не выезжать. Больше никаких диких историй придумывать не стану. Ну, если только страшных.

Найти информацию о расположении салона Аврамовой не составило труда. В Эфире были как новостные заметки, так и адрес с подробностями.

Прежде чем отправиться в путь, я почитал всё, что нашел. И усмехнулся.

Светские салоны были разные. Посвященные какому-то искусству, например, или объединяющие несколько. Поэтические, литературные, художественные. Научные тоже существовали, но там больше вращались те, кого называли мечтателями, а не практиками. Самыми распространёнными были тематические. Для сбора брался какой-то повод или праздник. Зачастую просто придумывался. Этой теме и было посвящено собрание гостей.

По сути все они выполняли самую обычную развлекательную роль, но с налётом интеллигентности и манер. Дамы красовались нарядами, мужчины хвастались дамами, судачили обо всём и обо всех.

Были салоны и исключительно развлекательные.

Вот они как раз считались не самыми приличными для посещения, несмотря на то, что практически весь высший свет там был замечен.

Салон Аврамовой был одним из самых скандальных. В большей степени из-за закрытости. В принципе, первый раз попасть в светский салон можно было лишь по приглашению. Затем хозяйка или хозяин решали, достоин ли гость дальнейших посещений. После этого, если всё решалось в пользу гостя, отдельного приглашения уже не требовалось.