Развод и девичья фамилия (СИ) - Любимая Елена - Страница 27

— Видите ли, согласно документам, — он начал мне объяснять, но я вдруг спросила.

— Скажите мне вот что, при разводе, какие шансы, что дочь оставят с мужем?

Я хотела услышать — конечно никаких, закон на вашей стороне. Но Яков Моисеевич ответил как есть, 50/50. Как я и предполагала то, что я работаю, не дает мне преимуществ. В плане финансовой стабильности муж меня превосходит. Да и то, что Настя эмоционально привязана к нему, тоже пойдет в плюс супругу. Доказать, что он проводил с ней много времени, будет не так сложно. Так что надо готовиться к тому, что суд может встать на сторону мужа.

— Я пгавильно понимаю, что вот это все ваша гагантия того, что дети останутся с вами? — уточнил после разговора нотариус.

Я кивнула, подтверждая его догадку.

— Тогда я бы вам погекомендовал составить еще пагочку соглашений, — И Яков Моисеевич принялся загибать пальцы, — во-пегвых, об опгеделении места жительства детей, так вы будете увегены, что на суде вас не ожидает никакой непгиятный сюгпгиз. Во-втогых, опгеделить газмег алиментов, ведь как показывает пгатика, заимев новую семью, у большинства мужчин появляется амнезия о пгедыдущей. Что скажете, подготовим?

Я растерялась. Вообще предполагала, что будет достаточно раздела имущества. И после такого дети станут ему уже не так интересны. А Алименты? Так ведь они государством и так положены, на разводе их определят, согласно закону. Или каждая бумажка, оформленная в конторе, стоит денег, и сейчас этот уважаемый человек просто хочет еще подзаработать?

— Алиса, — вздохнул Яков Моисеевич и взглянул в документы, видимо, позабыв мое отчество, — Владимиговна, послушайте стагового евгея, не нотариуса Гозмана, не-е-т, просто дядю Яшу. Мой жизненный опыт позволяет мне делать выводы относительно тех, кто пгиходит в мою контогу. Я можно сказать, как гентген, вижу людей насквозь. Повегтье мне, ваш муж будет и дальше использовать детей как способ давления на вас. Учитывая, кого он выбгал себе в спутницы…

— Вы знаете Марину? — удивилась я.

— Гад бы не знать, — Яков Моисеевич достал из кармана платок, стянул очки и принялся протирать стекла, — эта девица пгишла к нам на габоту чуть больше года назад, такая девочка с виду тихая, скгомная. А потом… — он водрузил очки обратно, вздыхая, — но не будем о гдусном, офогмим бумаги?

— А что вы сказали про алименты? — раз уж он сам начал этот разговор, то почему не воспользоваться?

— Алименты можно получить…

И я прослушала лекцию о том, что можно, конечно, дождаться положенных тридцати процентов от заработной платы. Но! Надо понимать, что нарисовать себе на бумаге сумму, сильно меньшую, чем реальная, можно легко. Особенно если работаешь сам на себя. Поэтому умные женщины составляют досудебные договоренности в реальных цифрах, избегая привязки к процентной ставке. А мудрые вообще брачный контракт подписывают перед свадьбой.

— Яков Моисеич, — не утруждаясь постучать, вошла Марина, — ну сколько можно, дорогой?

При слове «дорогой» нотариуса передернуло, как будто он съел дольку лимона.

— Я же еще вчера зашла, проверила, все документы готовы, только данные вписать, ну? — не стесняясь, она подошла к столу Гозмана и принялась там копаться в бумажках, — Вот же, готово все!

— Магиночка, смею вам напомнить, — вытащил из ее цепких ладошек документы и положил их на стол мужчина, — вы вообще находитесь на больничном по случаю тяжело пготекающей бегеменности? Я вижу, вам стало легче? Буду счастлив увидеть вас завтга на габоте. — усмехнулся Яков Моисеевич.

Судя по его реакции на ее появление, он, конечно, лукавил, большого счастья он при этом не испытает. Скорее наоборот, ее больничные листы делают его счастливым.

— Э-э-э-э, — задумалась девушка, как лучше ответить.

— Магиночка, покиньте мой кабинет, голубушка. Мы с Алисой Владимиговной уже почти закончили беседу. Остались последние детали.

Марина не нашла ничего лучше, как закрыть дверь с обратной стороны.

— И каков будет ваш положительный ответ? — улыбнулся не нотариус, а дядя Яша, и я не смогла не улыбнуться в ответ.

— Давайте оформим соглашения.

— Пгеркгасно, Алиса. Пгекгасно! — и он принялся щелкать по клавиатуре, набирая текст нового документа.

Конечно, я не думала, что Антон так легко согласиться на сумму, указанную в алиментах. Да и вообще два соглашения, которые подготовил Яков Моисеевич, стали для него сюрпризом. Первое — что он не имеет возражений о том, что дети будут проживать со мной, подмахнул не читая. Даже не поинтересовался графиком и порядком встреч с детьми. На что Гозман лишь презрительно фыркнул, мол, я так и думал. А вот сумма, с которой муж должен был ежемесячно расставаться в пользу детей, вывала большие дебаты.

— Алиса, ты охренела? Не стесняясь, что мы, вообще-то, не одни, разорался муж.

— Антон Николаевич, держите себя в руках! — повысил голос нотариус. — Вы находитесь в пгиличном месте!

— Извините, — буркнул муж и недовольно уставился на меня. — Ты считаешь, что четверть зарплаты я должен отдавать тебе?

— Не мне, а нашим детям, — поправила я его, — А что ты так нервничаешь? Суд и так бы присудил двадцать пять процентов как минимум.

— Так-то в процентах! А ты сумму указала!

И вот тут я с благодарностью взглянула на дядю Яшу: воистину мудрый и опытный мастер своего дела. Сразу понял, как правильно поступить. А может, хорошо знает свою сотрудницу и понимает, что уж она-то не готова расстаться с лишней копейкой.

— Алиса! — не сдавался супруг. — У нас родится ребенок, ты же понимаешь, какие это траты!

— Конечно, — спокойно кивнула я, — У меня их двое. И чем старше дети, тем траты выше.

Споры наши растянулись на полчаса, муж уперся как баран, не желая подписывать соглашение. Благо на первом уже стояла его подпись. Этот цирк мне порядком надоел, да и очередь в коридоре намекала, пора заканчивать. Я сдалась, уменьшив сумму почти вдвое.

На прощание Яков Моисеевич заверил, что, когда я соберусь замуж, то он подготовит для персональный брачный контракт с большим удовольствием и приятной скидкой. На что я посмеялась: желания еще раз повесить себе хомут на шею у меня нет. От этого бы поскорее избавиться.

Получив все документы, вышла на улицу. Мужа и Марины уже и след простыл. Не то, что бы я переживала, что их встречу, просто видеть их вместе оказалось неожиданно неприятно. Я всегда считала себя сдержанной на эмоции, адекватной и даже весьма холодной женщиной. Но при виде той вертихвостки у меня возникало желание вцепиться ей в волосы. То ли после того, как я увидела воркующего с ней мужа, то ли еще почему-то. И вот сейчас, получив заветную бумажку, боялась не удержаться.

Сделала звонок детям. И убедившись, что у них все в порядке, направилась к Ивану. Сейчас там быстренько с доктором поговорю и домой, отдыхать. Точнее обед, готовка, стирка, и все прочие взрослые развлечения. Потому что завтра понедельник, снова на работу, надзор еще не закончен. И Вадим опять потащит в коттеджный поселок.

Двери мне открыл Сергей, помог снять пальто и шепотом предупредил, что Иван зол как тысяча чертей.

На что я мысленно фыркнула, подумаешь, зол и зол. Мне нет до этого никакого дела. Небось, бывшая довела. Пока ехала сюда, мое настроение улучшилось, я получила гарантию того, что теперь муж не сможет отобрать детей. И это главное! А квартира? Ну что квартира, это все ерунда.

Раздевшись, прошла в гостиную, где тут же встретилась с Ланой, которая в довольно откровенном кружевном халатике готовила себе кофе.

— Доброе утро, милочка, — поздоровалась она со мной.

Я мельком взглянула на часы — половина второго дня. Ни фига себе утро. А впрочем, когда встал, тогда и утро, — так любит говорить мой сын. А ее распорядок дня не мое дело.

— Доброе, — согласилась я, тем более что у меня-то действительно задалось. — Где Иван?