Ключ (СИ) - Прягин Владимир - Страница 10

— Здесь асфальт лежит, а я что-то не припомню асфальтовых трасс в окрестностях. Это ни о чём, конечно, не говорит пока, но… Давай-ка глянем…

Слева от дома приткнулась прямоугольная постройка без окон, зато с двустворчатыми металлическими воротами, открытыми настежь. Мы подошли, и я посветил фонариком внутрь, но там оказалось пусто — был только стеллаж с инструментами у дальней стены. Хильда покосилась на меня удивлённо:

— Это гараж? Для автомобиля?

— Угу. А конюшни нет, обрати внимание.

— В этом доме, наверное, жил механик — из тех, с которыми ссорились змееглазые… А потом сел в свою машину и куда-то уехал в спешке…

— Видимо, так. И предыстория тут явно была серьёзная… Вообще, из воспоминаний Полоза я так и не понял, куда всё-таки подевались машины с улиц. Их, по ходу, не просто запретили или сломали — «змеюки» придумали какую-то изощрённую хрень, которая связана с экспериментом на острове…

— Думаешь, этот дом имеет отношение к той истории?

— Может, не напрямую, но какие-то подсказки должны быть. Не зря же он теперь скрыт. Проверим сейчас.

Мы подошли к крыльцу, и я положил ладонь на дверную ручку. Стучать не стал — и так было ясно, что хозяев мы не застанем. Обернулся на Хильду — она, по обыкновению, держалась у меня за плечом.

Дверь послушно открылась, и я шагнул в прихожую. Призрачный свет фонарика лёг на штучный паркет, на аккуратные стены оттенка топлёного молока. Справа от меня сквозь широкий проём без створок просматривалась гостиная — диваны и низкий столик. Слева располагалась кухня. Деревянная лестница с белыми перилами вела на второй этаж.

— Заходи, — негромко позвал я Хильду.

На стене возле входа был выключатель — рычажок винтажного вида. Я сдвинул его вверх, любопытства ради, не особо рассчитывая на результат. Но, к нашему удивлению, флюид явственно встрепенулся, и через пару секунд под потолком мягко засветилась хрустальная полусфера.

— Фигасе, — констатировал я. — Магические энергоснабжение, круто.

Мы заглянули в гостиную. Та не выглядела уютной — голые стены без фотографий или картин, никаких предметов на столике. Язык бы не повернулся назвать хозяев фанатами вечеринок и посиделок в кругу друзей. Столешницу покрывал слой пыли.

— Пойдём наверх, — сказал я.

Мы продолжали говорить тихо. Не ради конспирации — просто не хотелось тревожить здешнюю атмосферу.

На втором этаже мы обнаружили ванную с антикварными кранами, пару спален со спартанским дизайном. И если в одной из комнат валялось хотя бы смятое покрывало, то другая выглядела необжитой — в неё, судя по всему, перестали заглядывать ещё до того, как был покинут дом.

— Это именье холостяка, — предположила Хильда. — И он жил один, без родственников.

Где именно он предпочитал находиться, стало понятно, когда мы открыли следующую дверь и включили лампу.

Рабочий кабинет был огромен и набит книгами под завязку — стены слева и справа полностью заслонялись шкафами, которые доставали до потолка. От разноцветных корешков рябило в глазах, а возле двери приткнулась мини-стремянка, чтобы снимать тома с верхних полок.

Хильда озиралась заворожённо, и я сказал:

— Можешь не признаваться, я уже понял. Моя заучка меня бросает и остаётся здесь жить до пенсии.

— Осталась бы непременно, если бы понимала здешний язык. Тебе повезло.

— Действительно.

Стол с широкими тумбами расположился так, чтобы можно было работать, сидя лицом к окну. Сейчас, впрочем, шторы были задёрнуты. На столе лежали бумаги и опять-таки книги.

Слева от него приткнула конструкция, в которой я с некоторым трудом опознал радиоприёмник. Громоздкая бандура на тумбочке, выкрашенная в антрацитовый цвет, не имела привычной шкалы настройки — были лишь круглые рукоятки с делениями и клеммы с подсоединёнными проводами. На отдельной подставке стоял конический рупор. Торчала также антенна из металлических прутьев, перетянутых проволокой.

Я сразу щёлкнул тумблером и покрутил рукоятку, самую крупную. Приёмник включился, это сопровождалось флюидным всплеском — магические эффекты комбинировались, видимо, с электричеством. Из рупора, правда, донеслись только атмосферные хрипы. Радиосвязь у «змей» была не в почёте, как и двигатель внутреннего сгорания.

Почесав репу, я переключил внимание на другой агрегат, справа от стола — здоровенный куб с жестяной обшивкой. Габаритами он напоминал газовую плиту, но вместо конфорок сверху были верньеры, круглые циферблаты и рычажки, а ещё — два штырька с насаженными бобинами. Всё это в комплекте выглядело как гипертрофированный ретро-магнитофон, разве что лента была не пластиковая, а с металлическим отблеском.

Щёлкая рычажками, я методом научного тыка перемотал запись на начало. Хильда, наблюдая за мной, заметила:

— Чувствую, как флюид отзывается. Но прибор не чисто магический — любопытная комбинация с техникой… Ни у «змей», ни в мире-двойнике ничего подобного нет…

— Угу. Не так круто, как наш аэрокар, например, но всё-таки. По меркам хаба — отсталая, но рабочая техномагия. Ну-ка… Сейчас узнаем, что он тут слушал. Подозреваю, что не сборники дискотечных хитов…

Бобина закрутилась с нормальной скоростью, наматывая блестящую ленту, и зазвучал сухой голос. Качество записи было так себе, с шипением и треском, но разобрать слова удавалось, а «синхронист» работал, как всегда, безупречно:

— Заметка номер один. Не имею сейчас ни времени, ни желания фиксировать свои размышления на бумаге. Это, во-первых, требовало бы чётких формулировок, а во-вторых, я уже устал выписывать буквы, возясь с лабораторным журналом. Поэтому предпочту магнитную ленту. К счастью, я достаточно состоятелен, чтобы позволить себе любые приборы, изобретённые на данный момент, пусть даже это штучные экземпляры, не поступившие в серийное производство. Да и поступят ли — вопрос спорный, если учесть, с каким бешеным напором подходит к делу синклит…

Рассказчик взял паузу, и несколько секунд катушка прокручивалась впустую. Затем он заговорил снова:

— Анализируя сообщения прессы на эту тему, отрывочные и путаные, я укрепляюсь в мысли — новая верхушка синклита не стесняется в средствах. Подкуп, шантаж дельцов и чиновников — всё это применяется активно и повсеместно… Маги, выбравшие змею своим символом, идут к цели, как бы абсурдно она ни выглядела. Они отвергают и обычную технику, и её синтез с магией. Верх идиотизма! Ведь именно на стыке двух сфер возможны интереснейшие открытия и бытовые новшества, которые найдут спрос. Примером тому — приборы у меня в кабинете, автомобиль в моём гараже. Но нет, синклит отметает любой компромисс с порога…

Переведя дыхание, он продолжил:

— Впрочем, я отвлекаюсь. Возможность надиктовывать свои мысли, не стремясь к лаконизму, несколько расслабляет. А когда речь заходит о выкрутасах синклита, я, к стыду своему, мгновенно теряю выдержку, столь необходимую трезвомыслящему учёному. В последнее время это происходит всё чаще. Хотя синклит тщательнейшим образом оберегает свои секреты, кое-что всё-таки просачивается наружу, и у меня волосы встают дыбом. Некоторые «змеиные» маги, наиболее сильные, похоже, всерьёз используют минерал, воздействующий на разум. Такие слухи циркулировали и раньше, но мы воспринимали их как досужие байки, околонаучный фольклор. Однако теперь…

Мы с Хильдой ловили каждое слово. Хозяин дома, похоже, решил перейти к конкретике.

— Аппаратура в моём подвале отлажена, — произнёс записанный голос. — Серия предварительных тестов подтвердила её функциональность. Теперь я могу регистрировать не только локальные завихрения Мирового течения, но и процессы в масштабах материка — ведь именно на этом уровне, как я предполагаю, сейчас проводятся эксперименты синклита, хотя их конкретное содержание мне пока непонятно. Да, «змеиные» маги действуют с невиданным доселе размахом. Этими опасениями я поделился с Большой научной коллегией, но мои аргументы вызвали скепсис. Отчасти я сам виноват — моя репутация чудаковатого богача и затворника мне мешает. Ну что ж, единственный выход — предъявить им неопровержимые факты. Этим я и займусь.