Ночь чужих туманов - Тамоников Александр Александрович - Страница 7

– Понимаю, – задумчиво произнес Алексей.

Но он и понимал своего неожиданного собеседника и вместе с тем не понимал его. Точнее сказать, он ему не верил. Не могло такого быть, чтобы им, французским гангстером, вдруг заинтересовалась американская разведка. Мало ли на свете других гангстеров, которые ничем не хуже его. Стало быть, почему именно он?

Очень может статься, что здесь кроется какой-то подвох. Какая-то ловушка. Но в чем она? Какой в ней смысл? Хотя… Он и без того находится в ловушке. Не сегодня, так завтра к нему в палату явится конвой, на него наденут наручники и проводят в тюрьму. Во французскую тюрьму, немецкую или какую-то другую – без разницы. А там… Понятно, что будет там. Ничего хорошего. В лучшем случае тюрьма на долгие годы. Ну а в худшем… Эту мысль и продолжать нет надобности, потому что она и без того понятна.

Итак, если этот тип приготовил для Алексея какую-то свою, особенную ловушку, то какая Алексею разница? И там западня, и тут тоже. С одной лишь разницей – в той ловушке, которую приготовил для него субъект, уверяющий, что он – представитель американской разведки, для Алексея есть шанс избежать наказания. Пускай и призрачный, и сомнительный, но шанс. Потому что может быть и такое, что этот субъект не врет и личность Алексея действительно чем-то заинтересовала американскую разведку. Так что, пожалуй, ему стоит согласиться с предложением субъекта. В его положении выбирать не приходится. Но все же чем он мог заинтересовать американскую разведку? На этот вопрос у него ответа не было.

Похоже, субъект прекрасно понимал, какие думы тревожат Алексея. Какое-то время он молчал, с таинственной полуулыбкой наблюдая за Дворянином, а затем сказал:

– Есть еще одно важное обстоятельство, которое заставило нас обратить на вас внимание. Вы знаете русский язык, не так ли? И вы знаете его хорошо. Вы умеете говорить по-русски без всякого акцента. Я прав?

– Ну, правы… – с некоторым недоумением произнес Алексей. – Так и что же с того?

– Чуть раньше я говорил вам о специальном задании, которое вам предстоит выполнить, если мы с вами обо всем договорился. Припоминаете?

– Помню, – буркнул Алексей. – И что?

– А то, что это задание вам придется выполнять в России. В Советском Союзе, иначе говоря. А там говорят по-русски. И потому ваше знание русского языка облегчит выполнение задания. Существенно облегчит!

«На тебе!» – промелькнуло в голове у Алексея. Уж чего-чего, а такого поворота событий он не ожидал.

– Я вижу, вы смущены? – заметил субъект.

– И что я должен буду делать в Советском Союзе? – вопросом на вопрос ответил Алексей. – И вообще, как я туда попаду?

– Об этом потом, – сказал субъект. – Сейчас важно другое – ваше согласие сотрудничать с нами. Ну, или несогласие. Если вы соглашаетесь – мы продолжим наш разговор. Разумеется, не здесь, а в другом месте. Ну а если вы не соглашаетесь, то мы немедленно передаем вас в руки полиции. Со всеми вытекающими для вас печальными последствиями. Так как же? Что вы скажете?

– Сомнительная намечается игра, – после короткого раздумья сказал Алексей. – Но колода в ваших руках. Черт с вами – банкуйте. Будем надеяться, что карта у вас не крапленая.

– Иначе говоря, это означает, что вы согласны?

– А что, у меня есть выбор? – хмыкнул Алексей.

– Выбора у вас нет! – отчеканил субъект.

– Это правда… Ну и что дальше?

А дальше жизнь Алексея закрутилась шальной каруселью. Спустя полчаса после разговора с незнакомцем его забрали из госпиталя. Все оказалось на удивление просто. Ему дали новую одежду, велели переодеться, после чего вывели из палаты и усадили в машину. И никто в госпитале даже слова не сказал против. Нетрудно было догадаться, что и разговор с Алексеем, и его стремительное отбытие из госпиталя, и, вероятно, всякие иные нюансы, о которых Алексей мог лишь догадываться, – все это было спланировано заранее, и все дело заключалось лишь в согласии либо, наоборот, несогласии самого Алексея.

Помимо самого Алексея и субъекта, который говорил в палате с Алексеем, в машине были еще водитель и тот самый ухмыляющийся тип – охранник. Машина тронулась, но, куда Алексея везли – этого он определить не мог. На окнах автомобиля были жалюзи или, может, шторы.

Его привезли в какое-то незнакомое место. Это был окруженный высоким забором особняк, находившийся, насколько Алексей понял, где-то за городом. Во всяком случае, никаких других зданий поблизости Алексей не заметил. Его завели в какое-то помещение с такими же занавесками, как и в автомобиле. Дневной свет сквозь эти занавески просачивался легко и свободно, а вот того, что творилось за окном, видеть было невозможно.

Похоже, Алексея здесь уже ждали. Двое мужчин привстали Алексею навстречу. Сам субъект сказал несколько слов на незнакомом Алексею языке, и тут-то все и началось по-настоящему…

Оказалось, что и сам субъект, и эти двое мужчин – и впрямь представители американской разведки. А соответственно, тот разговор, который субъект вел с Алексеем в госпитале, – никакая не игра и не ловушка, а все так и есть на самом деле. То есть Алексеем, французским гангстером, и впрямь заинтересовалась американская разведка. «Бывают же в жизни повороты! – подумал Алексей. – Однако же». А вслух он сказал:

– Ладно, вы меня убедили. Говорите, что вам нужно.

– Вы до конца понимаете, куда вы попали? – спросил у Алексея один из мужчин, и тоже по-русски.

– А что тут понимать? – Дворянин пожал плечами. – Все понятно, как выстрел из пистолета. Я в ваших руках. А если, допустим, я взбрыкну, вы отдадите меня в руки полиции. Все правильно?

– Не совсем, – ответил мужчина. – Если вы, как вы выразились, взбрыкнете, то мы вас просто уберем. Для чего нам морочиться с передачей вас полиции? Убрать вас гораздо легче. Тем более что и искать вас никто не будет. Как там в русской поговорке? Был человек – и нет человека.

– Вот, значит, как? – скривился Алексей. – Благодарю за откровенность.

– Не за что, – ответил мужчина. – Ваша дальнейшая судьба в ваших же руках. Так что не брыкайтесь.

– Ладно, банкуйте, – сказал Алексей. – Говорите, что вам нужно.

– Об этом потом, – не сразу ответил мужчина. – Скажем, когда придет время. А пока…

…Алексея отправили в специальный центр подготовки. Здесь он пробыл три месяца, и за эти три месяца его научили много чему: обращаться с рацией, закладывать бомбы, всяким конспиративным премудростям… Ну а стрелять, уходить от погони и от слежки, самому следить – это он умел и без всякого дополнительного обучения. Кроме того, Алексею преподали ускоренный курс о том, как живут люди в Советском Союзе – ведь этого Алексей не знал, да и откуда он мог знать? Язык языком, а жизнь – это совсем другое.

Кстати, о языке. Да, Алексей хорошо говорил по-русски, но все же этого было мало. Его русский язык был несколько старомоден, в нем отсутствовали современные слова и выражения, которые были в ходу в Советском Союзе. Таким русским языком, каким изъяснялся Алексей, говорили в России в прежние времена. А вот если этим языком изъясняться во времена нынешние – это могло вызвать подозрение у бдительных советских граждан, а значит, и у милиции. Либо, что еще нежелательнее, у КГБ. И Алексею был преподан курс современного русского языка в том виде, каким изъясняются современные граждане СССР. Алексей слушал, запоминал и невольно удивлялся – многих слов и выражений он, оказывается, не знал.

И вот наконец настал тот момент, когда Алексею объяснили суть его задания. Затем ему изготовили советские документы (теперь он был уже не Алексей Кормильцев, а Дмитрий Денисов). Помимо документов, ему придумали новую биографию, и Алексей заучил ее наизусть. Он – бывший детдомовец, человек без роду без племени, но вместе с тем благонадежный советский гражданин, активист и энтузиаст. Словом, типичный советский гражданин, коих в СССР не счесть, а потому никто не станет обращать на него особого внимания. Ответственное задание предстояло выполнять ему в городке Нижняя Тура, что на Урале. Туда он должен был прибыть, обосноваться, устроиться на работу – словом, что называется, пустить корни. И ждать. Ждать, когда ему дадут команду действовать.