Честь Империи (СИ) - Любушкин Алексей - Страница 13

— Верно. Может, назначить тебя министром Иностранных Дел?

— Нет, мне и здесь хорошо, — улыбнулся Демьян. — Ходить по приемам, пустые разговоры… не мое!

Ответ на пресс-конференцию не заставил себя долго ждать. Зачастившие к Бьюкенену лидеры общественного мнения и некоторые великие князья даже не скрывались. После начались хождения по заводам, но мы никак на это не реагировали. Большого ажиотажа не удалось добиться среди рабочих, с которыми работал Зубатов, что не скажешь о некоторых запасных полках, напуганных отправкой на фронт.

Все-таки в отличие от событий Февральской революции мы на подъеме и у нас нет проблем с обеспечением столицы хлебом. Поэтому бунтовщики напирали на то, что я незаконно захватил власть и удерживаю царя. У меня перед глазами предстала картина, как я прячу Николая где-то в подвале… Мда, и ведь верили некоторые люди.

— Командир, началось. Что будем делать? — вбежал в комнату раскрасневшийся Демьян.

— Ждать! Держите войска в местах дислокации, пусть каждый покажет свое истинное лицо…

Волнения охватили рабочих на нескольких частных предприятиях и перекинулись на Петроградский гарнизон. Вспыхнувшая спичка мятежа дала выход наружу людским страхам. Крушение старого мира, исчезновение царя и неизвестность перед будущим пугали. Особенно солдат и командиров запасных полков, которые не сильно торопились холодной осенью отправиться на фронт.

Конечно, не везде у бунтовщиков получилось подбить солдат изменить присяге, и некоторые полки так и не покинули своих мест расположения. Радует, что все тяжелое вооружение давно отведено от столицы, а моряки, кроме гвардейского экипажа, вышли на учения.

И как только среди бунтовщиков показались первые ласточки во главе с великим князем Кириллом Владимировичем, двумя братьями-акробатами и небезызвестными мне Родзянко с Милюковым настало время действовать. Нигде не встречая сопротивления, бунтовщики сами загнали себя в ловушку ложной надежды, что у них все получилось и доводы разума от некоторых неглупых людей полностью игнорировались.

Владимировичи поставили все на зеро и окрыленные успехом попытались захватить меня, чтобы, как они говорили, судить. Дворец Белосельских-Белозерских, где я проживал, был пустым, как и Зимний, как и полицейские участки с отделениями ИСБ… осознание пришло слишком поздно. Настал тот момент, когда можно будет одним махом прихлопнуть всех, кто мешал необходимым изменениям или играл роль недалекого дурака в играх разведок.

— Вот теперь точно пора! Михаил Фридрихович, отдайте приказ действовать предельно осторожно и не лить понапрасну кровь. Если мятежники не согласятся сложить оружие, стрелять на поражение.

— Слушаюсь!

То, чего я ждал и готовился, произошло. Бывший двадцатый корпус, два батальона штурмовиков, московское подразделение «охраны» и жандармы лишь ждали команды. После того, как фон Коттен отдал приказ, до поры не показывающиеся бойцы войск ИСБ и штурмовики вышли на улицы столицы.

Первые выстрелы раздались буквально через несколько минут. Пока все не заглушил работающий вдалеке пулемет и взрывы артиллерийских мин. В Петрограде начались боевые действия, а за ними неизбежные грабежи и погромы, без чего не обходится при любой вспышке мятежа.

Мои бойцы не жалели мародеров и грабителей. Закон и порядок! Строй штурмовиков в касках и бронежилетах с автоматами Федорова внушал надежду горожанам, что все закончится благополучно. Я лично выехал со своей охраной, чтобы увидеть собственными глазами тех, кто решил встать с оружием против своих же братьев.

И тот, кто ищет, всегда найдет. На нашем пути встала рота солдат. Моя охрана, недолго думая открыла заднюю дверь одной из машин и выкатила вперед пулемет, но бойцы не стреляли без приказа.

Строй испуганных солдат под прицелом пулемета, ощетинился штыками. Превращаясь постепенно в испуганную толпу, которой движут инстинкты, а толпе нельзя показывать свой страх. Несмотря, на все попытки удержать меня, я вышел вперед прямо перед строем солдат. Штыки угрожающе блестели в последних лучах солнца, но страха смерти не было.

— Кто ты, солдат?

Молодой голубоглазый парень с побледневшим лицом несколько раз взмахнул ресницами и только после тычка товарища ответил.

— Рядовой Кошкин, сто семьдесят первый пехотный батальон…

— Что ты здесь делаешь, рядовой?

— Приказали!

— Приказали поднять бунт против законной власти?

— Не могу знать, ваше императорское высочество! — пришел в себя солдат.

— А ты тоже не знаешь? — спросил у соседа Кошкина.

— Сказали, царя от народа прячут. Что хотят веры нашей лишить и отправят умирать на немецких пулеметах…

— Император находится на лечении в Крыму, а вы все участвуете в вооруженном мятеже во время военного положения, когда наши доблестные защитники не жалеют собственной жизни. Ты хочешь украсть у моих солдат победу?

— Никак нет!

— Тогда соизволь опустить винтовку перед самым высшим военным начальством в империи.

— Да что вы его слушаете? Долой диктатора…

Звук глухого удара и падение тела.

— Построиться! — раздался голос расталкивающего толпу фельдфебеля. — Ваше императорское высочество, солдаты не виноваты. Провокаторы подбили капитана нашего на измену. А мы люди подневольные, без приказа ничего сделать не можем.

Бледный капитан застыл изваянием и не мог вымолвить ни слова. Уж он точно понимал, что их ждет за участие в мятеже.

— Всех провокаторов выдать сотрудникам ИСБ, после чего вернуться в места постоянной дислокации. От вас… подпрапорщик Федоров, жду завтра докладную записку на мое имя. Свободны!

— Слушаюсь! Налево, шагом марш!

Таких эпизодов в городе было немало. Где-то конфликт удавалось задавить разговором, где-то после столкновений оставалась лишь гора трупов. Постепенно кольцо сжималось. Изолируя очаги сопротивления от помощи друг другу мы шаг за шагом возвращали контроль над столицей. И вот он последний рубеж обороны мятежников — Зимний дворец.

В отличие от всего остального города на Дворцовой площади пытались организовать подобие обороны. В чем был смысл мне непонятно, захват Зимнего дворца ничего не решал. Зато гвардейский экипаж внушал. Все сплошь из добрых молодцов, высоких и могучих.

— Сопротивление бесполезно. Сдайтесь и сохраните свою жизнь! — надрывал голос командир взвода штурмовиков.

— Царя нам покажите или проваливайте пока живые!

Засвистели пули, не расходясь со словами. С этими просто не выйдет. Гвардейский экипаж за долгое время окучивания в первую очередь верны великому князю Кириллу Владимировичу, да и большая часть руководства заговорщиков находится вместе с ними.

— Отправьте пару подарков. Может, передумают.

Вокруг началась суета. Штурмовики одевали снаряжение и готовили к бою минометы. Мои войска полностью брали в кольцо мятежников и ждали только приказа на штурм, который я до поры придерживал. Ничего так не меняет в голове, как взрыв снаряда рядом и умирающие товарищи.

Пяти минут работы минометов хватило, чтобы мятежники побросали позиции на площади и скрылись во дворце. Взрывы снарядов немного поменяли мнение о сопротивлении до самого конца.

— Кирилл Владимирович, выходите! Не хотелось бы заливать кровью дворец. Все же это общее достояние. Если мы пойдем на штурм пощады не ждите!

— Выстрелишь в нас? — спросил вышедший из дворца великий князь, скрываясь за спинами гвардейцев.

— Легко.

Пистолет моментально оказался в моей руке.

— Последняя возможность спастись или закончить свою жизнь в грязной луже. Печальная история для потомков, о которой они обязательно узнают.

Характер у Кирилла Владимировича слабоват. Такие не командуют собственным расстрелом и случайным образом вовремя не покидают страну. Минута молчания, недолгое совещание и он вместе со своими людьми сдал оружие штурмовикам, как и его братья.

— Мы сдаемся на твою милость. Надеюсь, на достойное обращение, как с представителями Дома Романовых.