Уроки любви и ненависти - Крааш Кира - Страница 8

– Вы в конец оборзели! – без вежливых расшаркиваний проорал ректор.

Справедливости ради, расшаркивался он с нами первые три раза, а потом уже сразу переходил к сути вопроса. Ну то есть в основном орал.

Я изобразила жалостливую мордашку и захныкала:

– Господин Нетлик, я так испугалась, так испугалась! Я думала, он меня убьет!

Но ректор, ожидаемо, не купился:

– Хартман, прекрати прикидываться немощью! За пять лет это еще ни разу не сработало!

– Но попробовать-то стоило, – пробормотала я.

Рядом понимающе хмыкнул ледяной. Ему, ввиду половой принадлежности, изображать даму в беде было невозможно.

– Значит так, – Нетлик переводил взгляд с меня на Норона и обратно. – Мне это надоело. Вы уже без пяти минут выпускники академии, а ведете себя как малолетние беспризорники.

Я открыла рот, чтобы возмутиться этим вопиющим сравнением (леди я или где, в конце концов), но ректор это заметил и рявкнул на упреждение:

– Цыц!

Я обиженно поджала губы, готовая стоически вынести всю головомойку и любую сумму в чеке. Но ректор оказался коварнее!

– И раз монетой вас наказывать бесполезно, – медленно проговорил Нетлик, – будете отрабатывать трудовой повинностью.

Мы с Нороном в жизни не были так красноречивы и так единодушны:

– Э?!

– Завхоз как раз жаловался, что ему не хватает лишних рук, – с прямо-таки садистским удовольствием проговорил ректор. – Стойла ездовых мантикор чистить, например.

– Господи Нетлик, – тоном высокомерной придворной сволочи начал мой жених, – я все-таки герцог, и…

– И я с удовольствием расскажу вашим отцу и дяде, за какие заслуги вы получили это наказание. Уверены, что хотите, чтоб они знали о том, как вы гоняете собственную невесту по академии?

Норон нехорошо так прищурился, но парировать было нечем – император за такие шутки по головке не погладит. Да и Норон-старший мужик с легендарно крутым характером.

Спустя еще час лекций о поведении представителей благородных сословий в академии, мы с ледяным вышли из кабинета ректора максимально заряженные позитивом и вдохновленные на трудовые подвиги. В основном каждый думал о лопате и как прикопать оппонента в сугробах таким дивным способом, чтоб по весне не нашли.

Но на новый виток наши разборки выйти не успели – прямо под дверьми ректората нас ждал академический завхоз. И был он такой счастливый, что стало страшно – пахать на нас будут со всем возможным энтузиазмом…

– Я в восторге! – честно заявил завхоз.

Мы его восторга, естественно, не испытывали.

– У меня столько всего накопилось, что я даже не знаю, за что вы будете хвататься! – продолжал радоваться наш куратор трудовой повинности.

Нам с Нороном по-прежнему хотелось схватиться за лопату. Ну или за любой тяжелый тупой предмет, чтобы прибить друг друга. Кажется, завхоз наши мысли услышал, потому что заявил с самым счастливым видом:

– Начнем с библиотечного архива!

Я аж зажмурилась от удовольствия. Завалить Норона фолиантами, подпереть дверь и бежать-бежать-бежать, демонически хохоча…

– …и протрете пыль! – вырвал меня из фантазий завхоз.

– Но у нас пары, – ледяной цедил слова с поистине аристократическим превосходством.

– Вот после пар и приступайте! – рявкнул за нашими спинами ректор, подслушивавший наш разговор без зазрения совести.

Мы с женихом переглянулись и с самым безрадостным выражением лиц разошлись по занятиям, чтоб через несколько часов встретиться у здания библиотеки. С видом максимально недовольным жизнью и друг другом мы отправились в архив библиотеки.

Архивом служило огромное полуподвальное помещение без окон и какой-либо систематизации материалов. То есть буквально сюда сваливали и спихивали книги в хаотичном порядке. И это все надо было разобрать по перечню тем и выстроить в алфавитном порядке. Как мы быстро поняли, время от времени тут предпринимались попытки навести порядок, возможно, даже руками вот таких же несправедливо припаханных студентов. Попытки, как я могла судить, особым успехом не увенчались.

Так что мы с Нороном повернулись друг к другу спиной, сделали по паре шагов в стороны и принялись разбирать ближайшие стеллажи. Мне досталось что-то про историю императорской семьи, и я от скуки листала некоторые книжки с особенно удачными названиями. На восьмом томе «Любовниц императора Нагрона Третьего» я не выдержала и воскликнула на всю библиотеку:

– Норон, будь мужиком!

Ледяной, который в этот момент составлял аккуратную стопку примерно в свой рост высотой, вздрогнул от неожиданности и уронил на себя весь этот архитектурный шедевр.

Убедившись, что парень не потерял сознание от свалившегося на него груза знаний и смотрит на меня ну очень выразительно, я закончила мысль:

– Будь мужиком – разорви помолвку! Ну ты же сам видишь, что я совершенно не гожусь не то что в жены – даже в невесты!

Ледяной прикрыл глаза, сделал глубокий вдох и изрек:

– Эмбер, как настоящий мужик я просто не имею права портить твое реноме. А потому… – парень выбрался из-под завала книг, – страдай!

Я раздраженно отвернулась. Стоило признать, что несмотря на то что конфликт вышел на качественно новый уровень, эффекта от этого не было никакого. Собственно, как и от любовниц Нагрона Третьего – видимо, толку от них не было никакого, иначе зачем ему столько? Аж на двенадцать томов хватило! Правда, восьмой отсутствовал, и мне почему-то очень захотелось его найти.

И я пошла вдоль стеллажей, с жутко умным видом высматривая на корешках слово «любовницы». Ходила я так, ходила… пока краем глаза не заметила какое-то движение в плохо освещенном углу. Мне даже показалось, что показалось. Но через пару мгновений я поняла – нет, там реально что-то шевелится.

Короче, не знаю, что там Норон делал на этот раз, но после моего душераздирающего визга со стороны жениха раздался грохот и очень душевный мат.

– Я думал, тебя убивают! – слегка разочарованно воскликнул Норон, явившись на мой визг.

– И поэтому ты примчался с таким предвкушающим выражением лица? – возмущенно спросила я, цепляясь за перекладины приставной стеллажной лестницы.

– Может, я хотел тебя геройски спасти? – ехидно поинтересовался парень.

– И тебе представился случай! – не стала артачиться я. В моей ситуации вообще не до рассуждений и принципов. – Спасай меня!

– И от кого? – приподнял бровь ледяной, осматривая закуток.

– Да вот же! – я совершенно неаристократически ткнула пальцем в темный угол, не собираясь слезать. – Вот!

– Вот… – пробормотал маг, следя за моим взглядом во мрак библиотеки.

Мрак библиотеки смотрел в ответ всеми своими восемью парами глаз.

– Хартман, ты издеваешься? – устало спросил ледяной.

– Ничуть!

Норон запрокинул голову и громко, отчетливо так взмолился:

– Пресвятая Мирабель, покровительница ледяных магов, дай мне сил не стать вдовцом раньше времени.

Развернулся и пошел обратно!

– Эй! – возмутилась я. – Ты спасать меня будешь или где?

Норон посмотрел на меня как на душевнобольную.

– От кого? – скептически спросил парень. – От этого крошечного паучка?

– Это ничего не крошечный паук! Это паучище! Огроменный паучелло!! – завыла я.

– Хартман, ты же маг огня! Спалила бы его, и все!

– В библиотеке?! – ахнула я. – Ты хочешь, чтобы за мной еще и ректор бегал в надежде придушить?!

И тут до ледяного дошло:

– Да ты же действительно боишься…

Дошло и до меня – я только что дала в руки своему злейшему врагу убойное оружие. И вот мы стоим, пялимся друг на друга. Я на лестнице, Норон у конца стеллажа. В углу шебуршится паук. Ну, точнее, его, конечно, не слышно, но он наверняка там шебуршится. Если не сбежал.

От последней мысли мне стало особенно дурно.

– Хартман, если ты сейчас грохнешься в обморок, то разобьешь голову, – заметил ледяной.