Уроки любви и ненависти - Крааш Кира - Страница 7

На обдумывание и подготовку ответного удара по Нороновскому профилю ушло несколько дней. Я ходила с видом задумчивым, чуть ли не романтическим, время от времени ловя на себе взгляды жениха. Он определенно что-то подозревал, иначе бы почему смотрел на меня так мрачно?

Но шансов на спасение у парня не было никаких. Я могла простить многое, могла парировать менее изящно и масштабно, но тотализатор на моем честном имени был явным перебором. И Норон должен был за это поплатиться. Причем ладно бы он испытывал острую нужду в деньгах, так ведь нет! Юный герцог был просто неприлично богат! И это значит, что пощады не будет.

И вот, одним ясным, солнечным днем я подпиливала ноготочки в дамской комнате учебного корпуса. Шли занятия, а потому я сидела одна на подоконнике и ждала. Ждала, ждала, ждала, пока, наконец, нужная мне персона не заскочила попудрить носик. Этот носик совался во все интересные места и дела, а потому очень был мне нужен. Звали этот носик милым и незамысловатым именем Брунгильда.

– Эмбер, милая, привет! – Бруня подскочила ко мне, чмокая воздух рядом с моими щеками. Затем изобразила сочувствие и проникновенно спросила: – Как ты?

– Я? Прекрасно! – улыбнулась я так жизнерадостно, что захотелось самой себе дать пожевать лимон.

– Но как же! – Бруня всплеснула руками. – Тебя же силком отдают замуж за этого… – дальше наигранное возмущение, больше похожее на восхищение – Маркуса Норона!

– Ах, это… – я отмахнулась.

– Ты что-то недоговариваешь, подруга… – задумчиво заявила Бруня, посмотрев на меня таким взглядом, как гончая на внезапно обнаруженного зайца, который растерялся и не дает деру.

– Ой, ну я не могу сказать… – я потупила взгляд, изображая милую стесняшку.

– Да ладно, ну между нами девочками!

Я демонстративно вздохнула:

– Ну только если по секрету.

– Я – могила! – заверил меня этот рупор нашей академии, вцепившись в мою руку мертвой хваткой.

Я облизала губы, изобразила минутное колебание, за время которого мне почти что сломали руку, и заявила:

– Помолвка подставная!

– Но как же так? – недоуменно спросила Бруня, явно не веря своему счастью.

– Вот так. Маркус сказал мне по секрету, что готовит отбор невест для себя. Ну, знаешь, этот, модный, как у соседней империи? И я изображаю его невесту, чтобы оценить, кто из девушек действительно в него влюблен, а кто так – считает его мимолетным увлечением, – доверительно сообщила я.

– Да ты что! – ахнула Бруня.

– Да! А потому те девушки, кто проявит достаточно заинтересованности и настойчивости, получат приглашение на этот отбор. И шанс побороться за Маркуса!

Бруня аж зажмурилась от удовольствия. Я решила вернуть ее на землю бренную и подергала за рукав:

– Ты только никому не говори, я тебя очень прошу!

– Конечно-конечно! – закивала девушка. – Ты что, кому я могу сказать такой важный секрет!

И не тратя времени понапрасну, даже не изображая попытки поддержать вежливую беседу о чем-нибудь типа погоды, Брунгильда стартанула из дамской комнаты на третьей магической скорости, только дверь и хлопнула.

Ну что, женишок, ты там вроде бы любил повышенное женское внимание? Получи по полной.

Неделя выдалась славная. Пушистый снежок, тепло, красиво. Норона нервировали круглосуточно и без моего участия, опять-таки. Вообще, наблюдая за его поклонницами, я искренне восхищалась их находчивостью и настойчивостью. Они не давали парню прохода ни на парах, ни на переменах. Сторожили у дверей комнаты, раздевалки, туалета. Сопровождали всюду и успевали собачиться меж собой.

Я в целом, конечно, их понимала. Герцог – слишком лакомый кусочек, тут чем хочешь поступишься ради таких перспектив. А потому наблюдала за происходящим издалека и искренне наслаждалась процессом. Особенно мне нравилось, что Норону даже не удавалось дойти до моего обеденного стола, его усаживали где-то посередине пути, усиленно пытаясь напичкать едой, как праздничного гуся.

Пару дней назад, например, посреди ночи я и весь этаж проснулись от того, что очень решительно настроенные девушки в потрясающе красивом исподнем пытались взять комнату Норона штурмом в буквальном смысле. Мы все повысовывались из-за своих дверей и с любопытством наблюдали за процессом, пока не явилась комендант и не разогнала веселый и очень эротически настроенный кружевной балаган.

Еще больше меня поражало, что до сих пор никто не проболтался, откуда у этой нездоровой женской активности растут ноги. Ледяной, конечно, не дурак, и понимал, что я приложила руку к процессу, но как конкретно – не знал.

Ну вот примерно до сегодняшнего дня.

Был обеденный перерыв, я сытая и умиротворенная болтала с девчонками в холле главного корпуса, как входные двери со стороны внутреннего двора распахнулись, жалобно бдзынькнув.

– ХАРТМАН!!!!

– Тебе конец, – без всякого сочувствия сказала стоящая рядом Амелия.

Не согласиться с ней было сложно: ко мне быстрым шагом приближался Норон. Очень и очень недовольный жизнью. Вокруг парня светилось несколько ледяных колец, которыми он, видимо, ограждался от поклонниц. А сейчас вот расталкивал толпу на пути к моей скромной персоне.

И смотрел парень на меня так многообещающе, что я аж нервно сглотнула и поняла – настало время тактического отступления. Сунула Амелии в руки свою сумку и дала деру.

– СТОЯТЬ!!! – гаркнул мне вслед жених, но инстинкт самосохранения был сильнее.

Я прямо на каблуках, в длинном ученическом платье, на очень сытый желудок умудрялась набрать неплохую скорость! Расталкивая и распихивая всех без разбору, я неслась без всякого смысла и направления, гонимая одной-единственной мыслью: «убьет». Ну если не убьет, то точно покалечит. Я слышала, как Норон гонится за мной, также сшибая все и всех на своем пути. И чувствовала спиной, как злой мороз бежит впереди хозяина.

Когда холод цапнул меня за то место, что обычно отвечает за ощущение опасности, я поняла две вещи. Первая – все равно догонит. И вторая – живой не дамся. А потому мгновение спустя вокруг меня образовался плотный кокон горячего воздуха, нагреваемый моим даром.

Так мы и неслись по всей академии, роняя людей и предметы, перепрыгивая через ступени и перемахивая через перила, переругиваясь и перекрикиваясь. В конце концов, после того как мы пронеслись по остекленной галерее между зданиями, не оставив ни одного целого стеклышка из-за резкого перепада температур, прямо перед моим носом возник очень и очень злой ректор:

– Норон! Хартман! В мой кабинет!

Я едва затормозила, чуть не снеся уважаемого ректора с ног. Норон такой ловкостью не обладал, а еще лед на паркете его подвел. Так что он сшиб и меня, и уважаемого ректора с ног с грацией тарана.

Ну все, вот теперь точно одним толстым чеком в стекольную мастерскую не отделаемся…

Кабинет у ректора был шикарный во всех смыслах. Отчасти мы с Нороном приложили к этому шику руки. Точнее, кошельки. Половина наших конфликтов оканчивалась вандализмом, за который мы честно и щедро платили. Всегда исключительно пополам, хотя Норон, конечно, пытался первое время поиграть в аристократа и покрывать все расходы единолично, но… во-первых, я была принципиально против. Я ведь не какая-нибудь там нищенка, сама могу оплачивать свои маленькие (и не очень) капризы. А во-вторых, после того как мы нечаянно осушили прудик в академическом парке, полном редкой флоры и фауны, чек нам выкатили таких размеров, что даже мой женихатый герцог крякнул.

В общем, в кабинет к ректору мы пришли как к себе домой, привычно расселись по гостевым креслам и даже не вздрогнули, когда следом вошел ректор, громко хлопнув дверью. Ректор, между прочим, был милейшим мужчиной. Невысокий, пухленький, говорят, он был очень добр к студентам, их шалостям и затруднительным положениям. Ну вот ровно до тех пор, пока в его академию не поступили мы с Нороном.