Кодекс Императора (СИ) - Молотов Виктор - Страница 12

— Отнюдь. Больше всего братец хочет стать императором. А мы заберем у него даже те крохи, что были, — Федор ухмыльнулся одним уголком рта.

Хоть при всем этом Дмитрий всегда говорил, что престол ему не нужен, но братья решили, что это все манипуляция, чтобы отвести от себя подозрения. Анастасия была с ним не согласна, но оставила эти мысли при себе. Дмитрий мог бы уступить трон, если бы было кому. Но скажи она это братьям, так они обидятся и на неё.

— А ты чего молчишь? — обратился Григорий к сестре.

— А что я? Мне Дима ничего не сделал, — Анастасия пожала плечами.

— Он вредит всем нам!

— Гриш, если ему ничего не делать, то он никого и не трогает, — озвучила она очевидное.

И это было правдой. Она младшему брату никогда не вредила, и у них сложились довольно теплые отношения. Если можно так назвать отношения между конкурентами за престол.

— У меня есть план, — заявил Федор.

— Какой? — со скепсисом спросил Гриша.

Недавно он решил для себя, что хочет убрать младшего брата, и это было очевидно для Насти. Григорий был слишком эмоционален, чтобы не ляпнуть это при фрейлинах, одна из которых и доложила цесаревне.

Федор же хотел действовать другими методами. Он по жизни был куда более хитер, в отличие от того же Гриши, который плясал под дудку Вороновых. И смерть Дмитрия старшему брату была не нужна. Он видел множество способов убрать с пути младшего, и сейчас выбрал самый эффективный из них.

— Завтра состоится пресс-конференция. Там я сделаю заявление, что у Дмитрия не только есть шансы сесть на трон, но и моя поддержка.

— Да ты совсем с ума сошел! — возразил Гриша.

— Дослушай до конца, — ухмыльнулся Федор. — В общем, следом я скажу, что Дмитрий сам вызвался съездить к северянам, чтобы освободить наших заложников. Вопрос стоит остро, и общественность ждёт наших действий, а больше никто туда ехать не собирается.

Даже канцлер намеревался туда поехать, но северяне не хотят вести переговоры ни с кем, кроме Романовых.

Что северяне, что персы… Всем подавай Романовых. Только если первые были готовы говорить с любым из наследников, то вторые требовали исключительно нового императора.

— И у Димы не будет выбора, — осознал Григорий, задумчиво поглаживая гладковыбритый подбородок. — Ему придется выйти к трибуне и согласиться, а иначе это позор — отказываться от подобных слов.

— Конечно, там его не убьют. Но унижений он натерпится знатно. Мы же знаем, как они обычно поступают, когда к ним приезжаешь.

Всем было известно, что похищениями занимались мелкие северные кланы, которые потом вызывали к себе знатных людей и повышали свой статус за их счет. Мол, целый граф у меня там на коленях ползал, даже если такого не было.

— А это не слишком жестоко? — внезапно спросила сестра, и оба брата обернулись к ней.

— Нет, — хмуро ответил Федор.

Анастасия вздохнула, понимая, что братьев она не переубедит. Нет смысла даже пытаться, но можно сделать чуть иначе. Она поднаторела в дворцовых интригах и понимала, как стоит действовать с разными людьми. С братьями это стоило делать в обход их самих.

— Что ты делаешь? — спросил Федор у Григория.

— Пишу Вороновым о твоем плане, — ответил средний брат, не поднимая головы от экрана смартфона.

— Зачем?

— Пусть сделают так, чтобы эта поездка стала для него незабываемой.

— Но он может там погибнуть, — не выдержала Анастасия и нахмурилась. — Ты убьешь брата через свою слабость?

— Я НЕ СЛАБЫЙ! — вспыхнул Гриша. — И мне плевать на его жизнь! Он мне не брат! Был бы братом, то не мешал… Вот Насть… Зачем ему нужна вся эта борьба, если шансов и так нет? Чтобы только подгадить.

— Дурак ты, однако, и не лечишься, — только и ответила она. — И мне жаль будет, если ты…

— Не я… А союзники.

— Понятно… — кивнула она и вышла из-за стола, направившись к выходу.

Григорий, как всегда, не дослушал. А если бы дослушал, то узнал, что она хотела сказать, и там не было слова «убьешь». Там было слово — «умрешь».

После разговора цесаревна направилась в свои покои, и по пути наткнулась на девушку, которая меняла цветы в вазе на подоконнике.

— О! Ты-то мне и нужна. Ты ведь служанка Дмитрия? — спрашивает у нее Анастасия.

— Да, и вы прекрасно об этом знаете, — широко улыбается Алина.

— Передай брату, чтобы завтра не приходил на пресс-конференцию, иначе его ждут большие неприятности.

— Какие?

— Уверена, что у тебя есть догадки, — хитро улыбается Анастасия.

Анастасия не была дурой, хотя старалась вести себя так, чтобы все именно это про нее и думали. И потому у нее были свои мысли по поводу, как брата, так и его служанки. Служанки, которая здесь уже служит долго и ни с кем не дружит. Многие сменились за это время, а она остается. И это при том, что только на ее памяти несколько раз служанку брата пытались серьезно убрать.

— Ой! — отвечает Алина и шире улыбается.

Анастасия обнимает служанку на прощание и идет дальше.

Все-таки Алина столько лет во дворце, что цесаревна уже не воспринимает ее, как чужого человека. В какой-то степени их отношения можно даже назвать дружескими. А еще слишком много совпадений. Эта девушка всегда оказывается рядом, когда идут важные переговоры или разговоры. А потом Дмитрий ведет себя так, словно всё знает.

Кстати, то, что она ее обняла, удивило бы многих. Но именно такой стиль поведения был у Анастасии и он ей нравился. Человечность. Вот что она ценила в людях и какой хотела быть, пусть и мир, окружающий ее, не позволял много.

Мысленно Анастасия соглашается с Дмитрием, что Федор и Гриша — идиоты, им никогда не сесть на трон, а вот она имеет все шансы стать императрицей. Или ей так хотелось считать. С другой стороны, может они имели шансы, но вот для империи это будет плохо.

Даже цесаревна, опытная интригантка, в шоке от того, что порой проворачивает Дмитрий, и это при том, что он не плетет интриг. Всегда действует прямо и так, что потом все на ушах стоят.

Она верит, что если Дмитрий сказал: «стану императором», то он приложит для этого все свои силы. А братья все еще не воспринимают его, как угрозу.

А хочет ли Анастасия быть императрицей? С одной стороны, она не против. Но если такового не случится, она в обиде не останется. Однако своим покровителям цесаревна об этом не скажет, пока они повышают её статус.

Когда я находился во дворце, то большую часть времени проводил в своем кабинете. Вот и сейчас я сидел и разбирал бумаги до поздней ночи. Одна служба безопасности, под руководством канцлера Виктора Степановича, передала толстую папку с отчетами об обстановке с Персией и Великим Северным Союзом.

Самое смешное, что здесь все дела были четко выбраны, чтобы не дать мне чего лишнего. То есть я могу решать только те вопросы, которые не принесут никакого вреда моим братьям или работе других служб.

Дела на рубежах оставляли желать лучшего. А особенно забавным было читать об условиях царя Персии, который хотел, чтобы новый русский император явился к нему на поклон. А затем он только тогда будет с ним говорить.

— Да скажите вы уже кто-нибудь ему, что у нас нет императора, — вздохнул я и откинулся на кресло.

Я и в прошлых жизнях сталкивался со столь наглыми правителями. Но после встреч со мной из них выжил только один, после того, как преклонил колени предо мной и принес магическую клятву верности. А так обычно мы сражались до потери всего. У него хотя бы были зачатки разума, чтобы принять неизбежное. Остальные же упирались в надуманную гордыню и предпочитали смерть, совсем не думая, чем это грозит для их народов.

В таких случаях я всегда сажал на трон достойных людей, верных, что напрямую подчинялись мне, какая бы разница в титулах у нас не была. А ведь я мог сделать иначе, заставляя всю страну страдать. Но это не про меня. В первую очередь, я всегда думал о простых людях, и эта привычка преследует меня до сих пор, еще с самой первой жизни.