Кодекс Императора (СИ) - Молотов Виктор - Страница 11

Федора уважали больше, тут не поспоришь.

— О, ты пришел размяться? А я уж думал, ты дорогу сюда давно забыл, — усмехнулся я, обращаясь к брату.

А нечего было влезать в мою тренировку.

— Предпочитаю делать это на поле брани, — нахмурился он. — А поле боя это не только сражения, но и планирование, и составление стратегии на карте.

Я мысленно хмыкнул. Как всегда, брат мыслит довольно узко.

— Тогда зачем ты пришел?

Федор посмотрел мне в глаза и ухмыльнулся.

— Попробую угадать, это из-за того, что я назвал тебя идиотом?

— В том числе, — отвечает брат, изучая взглядом лезвие своего меча.

Хоть тренировочное оружие и было тупым, но и им можно поранить при должной сноровке. И желании.

— Я своего мнения не изменил. Даже более того. Теперь считаю тебя куда большим идиотом.

Война — это кровь и насилие. Это худшее, что может произойти с империей. Для Федора же это развлечение и планирование. А про солдат, которые своими жизнями выгрызают победу, он совсем не думает. Про матерей, которые оставляют на поле брани своих детей, он тоже не вспомнил. Что они чувствуют? Боль и разочарование. А во время и после войны всегда происходит так, что империю затягивает пучина скорби, но об этом не пишут в газетах, не говорят по телевизору, это видно лишь в глазах людей. Мне часто доводилось видеть эту боль, и я не хочу повторения.

А если война и случится, то я сделаю всё возможное, чтобы жертв было как можно меньше. Я не говорю, что их не будет. К сожалению, так не бывает. Правда, бывали случаи в моих прошлых жизнях, но здесь совершенно не те условия.

Иногда у меня возникает мысль — может послать все к черту и позволить одному из родственников стать императором? А самому жить спокойно и быть на подхвате.

Само собой, я не дам себя убрать куда-то в глубинку проживать остаток дней, но можно же быть и не на виду у всех и заниматься своими делами. Радоваться счастливой и богатой жизни, которую я могу себе позволить. Но братья и сестра постоянно выдают нечто подобное, отчего мне становится стыдно за свою семью, и мне попросту совесть не позволит отдать в их руки судьбы трехсот миллионов жителей, когда они своей-то жизнью управлять не могут, не то, что огромной империей!

Вздыхаю. Тяжело, однако.

— Дим, вот языком ты всегда умел чесать. Не хочешь поговорить по-взрослому? — процедил брат.

— Как?

— В спарринге.

Я киваю, а брат встает в стойку. Он наносит первый удар мечом, от которого я ловко уклоняюсь. Второй приходится на мой меч.

То и дело раздавались звуки ударов стали о сталь. Брат двигался быстро, не открывался, не сдавал позиции. Но и я не позволял пройти через свою защиту.

— Еще раз ты повторишь подобное, и твои слова возымеют последствия, — прошипел брат, когда наши клинки в очередной раз скрестились.

Он с силой давил на лезвие моего меча, словно пытался сломать его пополам.

— Да что ж ты говоришь, — усмехаюсь я в ответ с легкой ноткой издевки.

Всегда забавляли идиоты, которые, не имея силы, хотят все решить угрозами.

Мне не страшны его угрозы. Навряд ли он сможет найти убийц лучше, чем Вороновы, которые изо дня в день подсылают ко мне новых. Мне иногда кажется, что у них это ежедневный ритуал, и если убийцу ко мне не отправили, то всё, день не задался.

— Устал, братец? — спрашивает Фёдор через десяток парированных мной атак.

— Думаешь? — хмыкаю я и наношу новый удар, которого он не ожидал.

Брат едва успел подпрыгнуть, настолько хитрой была атака. И сейчас я мог ее продолжить и лишить его наследников… Но не стал.

Затем он перешел в напряженную атаку и стал давить меня назад. Ну, а что? Мне не тяжело, а ему приятно.

— Ты почти проиграл, — скалится брат.

Не понимаю, с чего он это взял. Да, его физическая сила явно больше моей. И дар сильнее, хотя стихию ветра он еще не применил. Но и я не сдавал своих позиций, пусть местами это было нелегко.

— Мы же деремся без дара, только на опыте? — спрашиваю я, но ответом мне становится более мощная атака.

Кажется, еще чуть-чуть, и мой тренировочный меч треснет. А между тем, на наш поединок собралась посмотреть целая толпа.

— Предупреждаю, будешь использовать дар, то с позором проиграешь, — серьезным тоном сказал ему.

Но только стоило мне это сказать, как вокруг поднялся ветер. Песок вздыбился и попал мне в глаза. Ничего не видно… Что ж, братец совсем не хочет проигрывать мне. Вокруг образовался настоящий вихрь, но, проморгавшись, я заметил в нем силуэт брата, на большой скорости приближающийся ко мне.

Его клинок останавливается в сантиметре от моей груди. Эм… а он точно собирался остановиться? Хорошо, что я успел активировать невидимый доспех, хотя в нынешних условиях это было непросто.

— Увернулся? — хмурится брат. — Хм, а что ты скажешь насчет этого?

Ветер стихает и брат принимает позицию для новой атаки.

— Ты уже проиграл, — спокойно отвечаю я.

— Ты так думаешь?

— Да, посмотри вниз, — улыбаюсь я.

Федор опускает голову, и в этот момент с него спадают штаны.

Он и не заметил за поднявшимся песком, как я на мгновение исчез, чтобы появиться в его тени и разрезать ремень штанов вместе с пуговицами.

Среди зрителей раздаются не только смешки, а я ловлю на себе недобрые взгляды. О, это же Гриша пришел посмотреть!

— Ты! — злобно говорит Федор, поспешно натягивая штаны.

Лицо у него сейчас такое, словно он хочет голыми руками меня придушить. Только вот из этой затеи ничего у него не получится.

— А я предупреждал тебя, что если используешь дар, то проиграешь с позором, — отвечаю ему.

— Раз хочешь драться, используя дар, то сейчас я тебе покажу.

— Ты уверен, что хочешь превращать обычный спарринг в кровавую дуэль?

— Да! — яростно отвечает он и, кажется, у него сейчас начнется бешенство.

— Тогда ты умрешь! — холодно и твердо я предупредил его таким голосом, что он вздрогнул.

Только что к нему обратился не его брат Дмитрий, а сам Первый император.

— Ошибка… Ты допустил ошибку… — сквозь зубы обращается он ко мне, а затем подтягивает штаны и уходит.

Проследив взглядом за братом, я видел, как вдалеке разлетелась на части стойка с мечами, по которой он ударил.

А я спокойно поворачиваюсь к толпе зрителей и улыбаюсь.

— Гриша, ты следующий? — обращаюсь к среднему брату.

На миг на его скулах проступили желваки. Но он ничего не ответил и ушел. Я тоже направился к себе и принял контрастный душ, это хорошо помогает взбодриться.

Эх, снова Федор показал себя не с самой разумной стороны, в какой уже раз. Он хотел прилюдно меня наказать, поставить на место, а что, в итоге? Сам остался без штанов. Теперь брат не успокоится, пока не доведёт начатое до конца.

Как жаль, что мне на это наплевать.

— Дима совсем страх потерял! Делает, что хочет, вредит всем нам! Этот сученыш понимает, что шансов стать императором у него немного, и только мешает, — Григорий ударил кулаком по столу.

Двое братьев и их сестра собрались после ужина в одной из гостиных для важного разговора. Анастасия спокойно слушала разговоры братьев, в которых уж слишком нелестно выражались об их младшем брате.

С одной стороны — она понимала их недовольство, а с другой — не больно-то хотелось вмешиваться.

— Его надо приструнить, — согласился Федор. — Он должен ответить за публичное унижение. Да и за то, что не действует в интересах рода!

Братья уже давно решили между собой, что Дима — самое слабое из звено и допускать его к власти не стоит. У него нет и капли тех качеств, которые нужны настоящему императору.

— Это должно быть жестокое наказание, — хищно улыбнулся Григорий, проматывая в голове варианты расправы над младшим братом.

— Мы ударим туда, где у Дмитрия были призрачные шансы на престол.

— Это оставит осадок, но ничего не изменит, — помотал головой Григорий. — Дмитрию никогда не стать императором.