Муля, не нервируй… Книга 3 (СИ) - Фонд А. - Страница 26

Ждал долго. Уже сто раз пожалел, что вышел из здания. Но так-то настроение было хорошее (отчёт я сдал вовремя и нареканий не было), с Козляткиным основные вопросы порешал, и даже Зиночка сегодня улыбнулась мне при встрече. Так почему не радоваться жизни?

И вот я стоял и радовался, невзирая на колючий ветер.

Наконец, послышался звук подъезжающей машины, и я увидел служебный автомобиль Модеста Фёдоровича. Из него выглянула улыбающаяся Надежда Петровна в алой косынке в горох и помахала мне рукой.

Я сел в машину, на заднее сидение, рядом с Мулиной мамой.

— Муля! — защебетала она, когда машина плавно тронулась. — Я всё приготовила, и пирог, и пирожные! А ещё я взяла мармелад…

Она некоторое время щебетала о всякой ерунде. Так что я даже, убаюканный движением автомобиля, чуть не задремал.

Из полудрёмы меня выдернул голос Надежды Петровны:

— … и когда ты поедешь в Якутию, то с собой возьмёшь.

Что я возьму с собой в Якутию, я уточнить не успел: машина остановилась — мы приехали.

Я вышел из машины первым, открыл дверцу и помог выйти Мулиной маме. Водитель достал из багажника и передал мне какие-то корзинки, свёртки и коробки.

Судя по их количеству, складывалось впечатление, что мы решили переехать сюда навсегда.

Загородный дом Осиповых представлял собой хорошо отстроенное кирпичное здание, явно дореволюционное, но тщательно отреставрированное. Оба этажа были густо увиты только-только распускающимся плющом, так, что узкие окна-бойницы с витражными стёклами было почти не видно за салатовой простынёй.

— Надежда Петровна! Муля! — к нам спешила хозяйка усадьбы, Анна Васильевна Осипова, и расточала медовые улыбки.

Они с Надеждой Петровной обнялись и принялись щебетать одновременно, невпопад, не слушая, и постоянно перебивая друг друга. Нащебетавшись всласть, они вспомнили о моём существовании.

Точнее, первой очнулась Анна Васильевна:

— Муленька! Как я рада тебя видеть! Как хорошо, что ты приехал. Валентина таких вкусных блинов нажарила, пальчики оближешь. Пойдёмте быстрее, пока не остыло всё.

Она подхватила под руку Надежду Петровну и потащила её в сторону дома, а я побрёл следом, таща все эти коробки, коробочки и корзины.

Благо, идти было недалеко.

Пока я тащил всё это барахло, смотрел по сторонам. Увы, но никаких особо экзотических цветов я там не увидел. Да, были кусты и были разбитые клумбы. Так и у нас во дворе, где были одни сплошные коммуналки, старушки-соседки разбили какие-то клумбы. И там всё лето колосились тюльпаны, ромашки и ещё какие-то ботаническое безобразие. Я в этом отнюдь не силён.

Я мужественно выдержал первый раунд чаепития. И второй тоже выдержал. И даже рассказал анекдот про хитрого ёжика и похвалил Ларису, которая прочитала мне стихи собственного сочинения. Я адресовал комплемент Валентине, ничуть не смущаясь её монументальностью и синим платьем в крупную клетку.

И вот, наконец, я выбрал момент:

— Анна Васильевна, — тихо сказал я, — мне нужен ваш совет.

— Совет? — удивилась та и воровато зыркнула по сторонам. Но Надежда Петровна была увлечена разговором с Валентиной и Ларисой и нашу беседу проворонила.

— Да, — прошептал я и стрельнул взглядом в сторону остальных, — конфиденциальный.

— Ну, идём туда, — она кивнула в сторону веранды и громко сказала, — Муля, можно тебя на минуточку? Помоги мне пододвинуть стол.

Разговор за спиной сразу стих и все посмотрели на нас.

— Конечно-конечно, — сказал я, играя на публику. — Идём.

— Мы быстро, — улыбнулась всем Анна Васильевна и потащила меня прочь из комнаты.

Мы вышли на терраску, скорей всего это был зимний сад, так как везде были стояли с цветами. И хозяйка, убедившись, что нас никто не слышит, сказала:

— О чём нужен совет?

— Мне сказали, — начал я издалека, — хоть я и не знаю, правда ли это… что вы, Анна Васильевна, лучший в Москве садовод-любитель. И что у вас знания по этой части, как не у каждого даже профессора бывают.

Анна Васильевна вспыхнула от удовольствия. И хотя она явно надеялась, что разговор пойдёт о Валентине (ну, или в крайнем случае, о Ларисе), но мой интерес к её хобби, заставил вспыхнуть глаза фанатичным блеском.

— О да… — начала она и зарядила мне лекцию о проращивании стратифицированных семян экзотических цветов в условиях Подмосковья.

Она разливалась минут двадцать, а потом иссякла и вдруг уставилась на меня с подозрением:

— А тебе зачем это, Муля?

— Давно хотел заняться выращиванием экзотических растений, — скромно признался я, — да вот только спросить не у кого было. Всегда любил цветы. Особенно редкие.

Анна Васильевна некоторое время молчала. Я уж было испугался, что это провал, когда она вдруг сказала:

— Муля, а ты видел когда-нибудь белую камелию? — хитро прищурившись, спросила она.

— Нет, — совершенно искренне ответил я (может, и видел. Но дело в том, что мне всегда все эти лютики и тычинки были крайне безразличны).

— Идём! — торжественно сказала она и потянула меня за рукав.

Мы прошли через весь периметр зимнего сада и остановились около большого горшка, в котором рос тщедушный цветок.

— Вот! Смотри! — триумфальным голосом сказала Анна Васильевна.

Я посмотрел. Цветочек, как цветочек. Но хозяйка дома явно ждала оваций. И я восхищённо выдохнул:

— Какая прелесть!

— Правда он идеальный? — чуть слышно выдохнула Анна Васильевна.

— Безупречный, — подтвердил я.

Анна Васильевна была счастлива.

— Это араэральная жимолость, — фанфаронилась она. — Очень редкий вид. В Москве он есть только у меня и ещё одной женщины.

— А это карликовая орхидея.

— А здесь я выращиваю особый садовый горошек.

— А вот здесь у меня цветок чёрной летучей мыши! — похвасталась она и показала какой-то сморщенный росточек.

Я, конечно, так и не понял, в чём тут фишка, но, на всякий случай, восхищённо поцокал языком. Мне не жалко, а хозяйке приятно.

— Вот это да!

Анна Васильевна зарделась и похвасталась:

— Мне знакомый Аркадия Наумовича из самой Южной Азии привёз. Мы даже не думали, что получится вырастить его в наших широтах. Но получилось. Больше ни у кого здесь такого нету.

— У вас талант! — восторженно сказал я.

Анна Васильевна просияла и потащила меня показывать дальше. Она увлечённо рассказывала, как именно она подкармливает эти цветочки, как разрыхляет почву, как борется с ненавистной минирующей мушкой. И много других секретов. Я слушал и впитывал эту информация, как бесплодная земля впитывает влагу дождя.

— Что вы здесь делаете? — в зимний сад заглянула возмущённая Надежда Петровна, — мы с девочками уже заждались!

— Мама, не мешай! — возмутился я, — мы скоро вернёмся. Анна Васильевна, а вы в эти компосты известь в какой пропорции обычно добавляете?

Мулина мама минут пять послушала информативную лекцию о торфовых компостах, не выдержала и ушла обратно. Напоследок едко заявив:

— Заканчивайте уже. Там Валентина скучает.

Думаю, в любой другой ситуации Анна Васильевна потащила бы потенциального зятя к Валентине. Но сейчас речь шла о самой важной на планете теме — о личинках чёрных плодовых мушек.

— И я окропляю их этим раствором два раза в неделю! И обязательно вечером, — строго похвасталась Анна Васильевна.

В моём лице она нашла благодарного слушателя. Все её домашние при упоминании ортофосфатов и чилийской калийной соли старались сбежать подальше. Друзья и знакомые, заслышав слова «вермикулит» и «сидераты», начинали срочно вспоминать, что в доме не выключен утюг. А когда Анна Васильевна начинала рассказывать о метаболизме бобовых, впадал в отчаяние даже Геннадий, суровый мужик, который пешком дошёл до Берлина, ломал арматуру голыми руками, а нынче работающий дворником.

Из меня, конечно, как агроном, так и мелиоратор, — так себе. Дома, в том ещё мире, я даже умудрился засушить кактус, который коллеги презентовали мне на какой-то праздник. Он был жаростойким и его родина, по преданиям, находилась где-то примерно в пустыне Намиб, но у меня он сразу же сморщился и благополучно усох. Из лимонного дерева, которое я лелеял и нежно выращивал в кадушке в своём кабинете, я снял урожай в виде двух кастрированных лимонов. Они были зеленоватого цвета и жутко воняли нестиранными носками. Два лимона за шесть лет! А, если считать, сколько я туда влил сидератов, вермикулитов, ортофосфатов и прочей дряни, то цена одного лимона равнялась примерно цене за последнюю модель сумочки «Биркин».