Муля, не нервируй… Книга 3 (СИ) - Фонд А. - Страница 25

— Я не эгоистка! — возмутилась она, — я — жертва скотины Жасминова!

— Нет, Лиля, — покачал головой я, — именно ты и есть хищница. Расчётливая, хитрая хищница. А вот жертвы у тебя — Колька, Григорий и тот же Жасминов. Даже Полина Харитоновна. Просто, кто не знает тебя, думает, что всё наоборот.

— Да как ты смеешь⁈ — голос Лили зазвенел от негодования.

— Смею, Лиля, — вздохнул я, — ты так легко их всех бросила. Сначала сына и мужа. Мать. Потом любовника. А сейчас — искусство.

— Значит, я умру! — вздёрнула подбородок Лиля, — раз я всем приношу горе, то и жить мне теперь незачем!

Как же я терпеть не могу такие вот дурацкие манипуляции.

Я демонстративно посмотрел на Лилю со всевозможным презрением и сказал:

— Делай что хочешь, Лиля. Только будь добра, избавь меня от этих концертов на ночь глядя. Я напахался сегодня и устал, как собака. Мечтаю упасть на кровать и уснуть. А вынужден глупости твои эти слушать.

Лиля фыркнула и вскочила из-за стола:

— Ты бесчувственный чурбан, Муля!

И я тоже вспылил:

— Лиля, ты уже сколько дней, как вернулась из Одессы? Ты сына видела? Знаешь, как там у него сейчас дела? Не болеет ли он? Может, с пацанами подрался? Или бегал, упал и разбил коленку? А мать твоя как? Сейчас огород садить пора. А она одна. Кто ей с грядками помогает? А ведь ещё внука смотрит. А муж твой? Как он там, Лиля? Ты к нему сходила? Может, ему что надо? Предметы первой необходимости? Мыло? Зубной порошок? Сигареты? Да просто доброе слово, а, Лиля? А Жасминов как? Он же совсем без денег там остался. Он хоть живой?

Лиля всхлипнула и выскочила из комнаты, хлопнув дверью.

А я облегчённо вздохнул и ушел спать.

Задолбали!

Однако, как ни странно, хоть думал, что только увижу подушку и сразу усну, но нет. Долго ворочался с боку на бок. Сон не шел. Я даже овечек попытался посчитать (почему-то все они выражением лица были похожи на Валентину, поэтому я досчитал до восемнадцати и нервы не выдержали — бросил).

Опять ворочался. Не знаю, может, это меня совесть мучает? За то, что я использую людей? Точнее играю на их чувствах и эмоциях? Но, с другой стороны, та же Лиля должна получить свой жизненный урок. И сама сделать собственные выводы. Сама. Иначе она всю жизнь так и будет мотыльком порхать от ситуации к ситуации, не неся никакой расплаты за свои поступки. А расплата должна быть. У каждого. За любой поступок или событие должна быть расплата. И за хорошее, и за плохое. Нельзя только потреблять жизнь. Не зря во многих религиях считается обязательным отдавать десятину. Потому что лучше расплатиться деньгами, чем, к примеру, здоровьем, или любовью близких…

Мысли перекинулись на будущую встречу на выходных. Нужно продумать и организовать всё правильно и красиво. Жаль, что Большаков не сказал, кого он ещё собирается с собой взять. Если это какой-нибудь обычный друг детства или знакомый — это одно. А если это фигура высокого уровня — тогда всё по-другому организовать надо. А ведь это, к примеру, может быть и его отец. Тогда сюжет будет идти по третьему сценарию.

И вот как узнать?

Мысли накатывались как морские волны, обволакивали, перекатывались в голове… Сам не понял, когда уснул.

Я спал и мне снился сон. Снилась моя прежняя жизнь, мой мир. Снилось, как я сидел в кинотеатре и смотрел самый кассовый и популярный голливудский фильм. И в главной роли там была Фаина Георгиевна…

А утром, на проходной, меня уже ждала записка:

— «Муля! Я всё договорилась. Заеду за тобой и поедем в гости. После работы жди меня на проходной. Пирог с черникой заказала. Целую. Мама».

Я перечитал ещё раз записку. Надежда Петровна решительно принялась ковать железо, как говорится. Значит, сегодняшний вечер я проведу в гостях. Буду лицезреть Валентину.

Я шел в свой кабинет, но по пути меня перехватил Козляткин. Был он бледный и явно не выспавшийся:

— Муля, — сказал он трагическим голосом, — зайди сейчас же ко мне. Срочно!

— Сейчас, Сидор Петрович, только плащ сниму и портфель брошу, — ответил я.

Но Козляткин пустил чуть металла в голосе:

— Сейчас, Муля. Потом свой плащ снимать будешь!

Он круто развернулся и пошел в кабинет. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. В кабинете было здорово накурено, чего раньше Козляткин себе не позволял.

— Сидор Петрович, у вас случилось что-то? — забеспокоился я.

— Муля, — поморщился Козляткин и решительно сказал, — что делать?

— Делать с чем?

— С выездом на природу этим? — озабоченно почесал затылок Козляткин.

— Сидор Петрович, ну мы же югославов с неграми нормально приняли. Все довольны остались. Вспомните, как тот старый негр так вообще уезжать потом не хотел. Еле-еле мы его убедили, что чуть позже вернёмся. И Большакову всё понравилось. Иначе он бы не стал опять просить это всё организовать. У нас только две проблемки, которые нужно решить. Всё остальное — это уже технические моменты.

— Какие проблемы? — вскинулся Козляткин.

— Первая проблема — найти место для пикника на природе. Это должна быть какая-то база, охотничий домик, ну или ещё что-то подобное. Мы же с ночёвкой едем, значит, само собой баня, водоём рядом и спальные места. Желательно, комфортные. Но можно любые, главное, чтобы красивые места там были. Природа, да такая, чтобы за душу брало.

— Есть у меня такое местечко на примете, — облегчённо улыбнулся Козляткин, — а вторая?

— Деньги, Сидор Петрович, деньги, — угрюмо сказал я, — нужно же закупиться продуктами, спиртным. Организовать доставку. И ещё что по мелочи.

— Деньги, — задумался Козляткин.

— Или вдвоём скинемся? — предложил я, втайне надеясь, что жадность Козляткина найдёт выход.

И не ошибся:

— С деньгами я разберусь, это уж моё дело, — отмахнулся Козляткин. — А вот закупку продуктов и что там по мелочи приготовить, — это на тебе.

— Да не вопрос, — кивнул я, — я Дусю подключу, и она сделает.

— Дусю?

— Да, — не стал вдаваться в подробности я. — Она лучший специалист в этом деле. А раз это всё, то я пойду? Я немного отчёт не доделал, а сегодня срок сдачи.

— Да погоди ты со своим отчётом! — рассердился Козляткин, — уже и поговорить с начальником время найти не можешь!

— Я весь во внимании, — покладисто сказал я, уже догадываясь, о чём хочет поговорить шеф.

— Да вот я не знаю, как мне с Иваном Григорьевичем вести себя, как говорить, — вздохнул Козляткин. Он волнения у него на лбу и переносице выступили бисеринки пота.

— Да нормально вы с ним говорили в прошлый раз. Тосты такие хорошие произносили. Ему нравилось.

— Так то в прошлый раз! — замахал руками Козляткин, схватил из кармана платок и принялся судорожно вытирать вспотевший лоб. Руки его при этом мелко-мелко подрагивали.

И я понял, что мужика плющит не по-детски. И если я сейчас не проведу ему хотя бы мини сеанс психоанализа, то он мне всю стратегию запорет.

Поэтому я сказал:

— Сидор Петрович, послушайте меня.

Козляткин бросил тереть лоб и уставился на меня, словно дошкольник на деда Мороза.

— Во-первых, Большаков не знает, что я вам всё рассказал. Поэтому и ожидать от вас чего-то эдакого он не будет.

Козляткин тяжко вздохнул, но всё ещё недоверчиво смотрел на меня.

— Ведите себя так, как в прошлый раз. Словно вы не в курсе. Но при этом вам нужно произвести на него впечатление.

— И как? — мрачно спросил Козляткин.

— Сидор Петрович, ну вот этот вопрос нужно продумать. Давайте вы решите эти две проблемы, что я озвучил. А я сегодня продумаю, как вам лучше вести себя, и завтра дам вам полный расклад?

— Хорошо, Муля, — чуть успокоившись, посветлел лицом Козляткин. — Не буду больше задерживать. Но если что надумаешь — бегом сразу ко мне.

После работы я стоял у входа в здание Комитета и, ежась под пронизывающим апрельским ветерком, терпеливо ждал Мулину мать.