Слезы Вселенной - Островская Екатерина - Страница 14

– Как жить собираетесь? – поинтересовался Игорь Алексеевич.

– Как бог на душу положит, – ответил зэк. – Но хотелось бы честно. Можно рыбу коптить, чтобы на трассе продавать вместе с вареными раками. То есть мы с Толиком ловим рыбу и раков, а какие-нибудь вдовушки для нас продают. Но в таком случае выручку на четверых делить надо, а это значит, что бабла хватит только на прокорм…

– Можно на прииск какой завербоваться – золотишко мыть, – подсказал Толик. – Но знающие люди просветили, сказали, что это очень тяжелая работа. А если и расплатятся с тобой налом, то потом на ближайшей станции прижмут местные ухари…

Гончаров закрыл глаза, навалилась усталость, хотелось спать. Издалека прилетел голос Толика:

– Ты ложись, уважаемый, я тебя одеялком прикрою, и в коридоре мы постоим, последим, чтобы никто не зашел.

Ночью Игорь проснулся. Стучали колеса, в купе никого не было, пусто было и в коридоре. Он вернулся в купе, включил свет и увидел на столе свой бумажник, лежащий на белом листе, на котором корявым почерком было написано:

Прости, начальник. Но твой лопатник выпал и валялся на полу, ксива твоя там же была. Мы ничего не трогали. Помоги тебе Бог. Только ты наших там особо не дави.

Толик Тюря и Санек Гаммагон[12].

Мы тебе монетку оставили. Если не пригодится, то отдай ее тому, кому хуже, чем нам.

Гончаров проверил содержание бумажника. Деньги все были на месте, как и обе банковские карты. Там же находились служебное удостоверение, водительские права и технический паспорт автомобиля. А еще там лежал советский серебряный двугривенный, отчеканенный в 1921 году.

Утром он позвонил вдове Пятииванова и попросил о встрече.

– Зачем? – спросила та. – Мне уже помочь нечем. Мы вчера похоронили Степана, а на поминки денег не было совсем. Помогли соседи стол накрыть. А что на столе было – стыдоба! Кутья, блины, водка да соленые огурцы на закуску. Все, что я зарабатывала, и то, что дочка получала, уходило на погашение долга.

– Я хочу найти убийцу Степана, – объяснил Игорь Алексеевич.

– Хорошо, – согласилась вдова, – но домой вас все равно не приглашу. Вниз спущусь, и на крылечке мы поговорим.

Разговаривать на крыльце дома Гончаров не собирался. Он подкатил к подъезду и увидел женщину лет сорока пяти.

– Анна Сергеевна, садитесь в машину, не говорить же под окнами у посторонних людей.

В соседнем доме располагалось маленькое кафе. В зале стояло с десяток столиков, и все они были пустые. К ним подошла официантка, но вдова заранее покачала головой, отказываясь. И все равно Игорь взял два кофе и два пирожных.

Увидев пирожные, женщина отвернулась, и на глазах у нее появились слезы. Это заметила официантка и поспешила удалиться.

– Мои соболезнования, – произнес Игорь.

Женщина кивнула, и слеза упала на стол. Вдова прикрыла ладошкой лицо, вдохнула и сказала:

– Вы даже не представляете, каким он был добрым. Я все про него знаю, он все рассказал про себя: про то, как бандитом был, как проституток по заказам развозил… Потом, мы ведь с ним не просто так познакомились.

– Он ведь хотел вас ограбить, – продолжил Гончаров, давая понять, что он тоже владеет информацией, – напал, а потом помог.

– Так оно и было. Но я сразу, как только он вернул мне кошелек, посмотрела на него и влюбилась. А он потом и бывшего мужа от меня отвадил, и деньгами помог на операцию дочке…

Она замолчала и тут же взяла кофе, поднесла чашечку ко рту и стала поддерживать ее двумя руками, словно собиралась согреть пальцы.

– Не мог ваш бывший муж быть причастным к убийству Пятииванова?

– Не знаю, – ответила женщина. – Скорее всего, непричастен. Во-первых, столько времени прошло, и он не давал о себе знать. А во-вторых, мой бывший муж – патологический трус. И за что ему убивать Степана? За то, что его любовница перевела деньги на операцию нашей дочери? Есть еще одно обстоятельство: мой бывший муж женился, и супруга держит его в ежовых рукавицах.

– А с кем-нибудь Степан находился в ссоре?

– Меня об этом уже спрашивали. Мне ничего об этом не известно. Да и с кем он мог находиться в ссоре? Мы почти всегда вместе. Степан если и уходил из дому, то на работу или по делам.

– У него огромный долг образовался, потому что Степан взял деньги в кредит на операцию матери?

Женщина молча кивнула. А потом объяснила:

– Мы собирались отдать быстро, но Степан заболел сам и не работал почти полтора месяца, а там ведь за каждый день проценты щелкают. Пока болел, его уволили. Устроился после этого не сразу, работал на доставке заказов из магазина строительных материалов. Но там платили меньше, чем обещали. Долг рос как на дрожжах… Сейчас не знаю, как дальше платить. Но вчера на его номер позвонили из коллекторского агентства и сказали, что долг Степана погашен полностью. Я не знаю, верить или нет, потому что теперь за нас и заступиться некому… Это розыгрыш, вероятно.

– Это старый друг Пятииванова, когда узнал, что вашего мужа нет в живых, погасил его долг.

– Уж не Сорин ли?

– Да какая разница.

– Большая, потому что Сорин угрожал мужу, сказал, чтобы не беспокоил со своей ерундой, а если и позвонит еще, то проблем не оберется. Степан не испугался. То есть у него не было страха за свою жизнь, а за меня и дочку он, конечно, боялся, потому что этот Сорин – злобное и мерзкое существо. И я не сомневаюсь, что именно он организовал убийство.

– Ваш муж ему больше не звонил: мы проверяли. Так что живите и ничего не бойтесь. А если что, звоните сразу в полицию…

Игорь махнул рукой. Подошла официантка и положила на стол счет. Игорь рассчитался и попросил:

– Контейнер принесите, мы пирожные с собой заберем.

Вдова посмотрела на Игоря и кивнула.

– Постарайтесь вспомнить еще что-нибудь, – попросил ее Гончаров. – Ведь так, ни за что, людей не убивают. Возможно, он что-то узнал.

Женщина покачала головой.

Вернулась официантка с контейнером, поставила его на стол. И тут же ушла.

– Дочке отнесите пирожные, – сказал Гончаров. – Дети ведь их любят.

– Это картошка, – прошептала вдова, – ее самые любимые. Но она их ела в последний раз лет пять назад. Да она и не ребенок уже.

Гончаров положил на стол свою визитку:

– Если что – звоните в полицию, а потом сразу мне.

Он поднялся и вдруг вспомнил. Достал из кармана и положил перед вдовой серебряный двугривенный.

– Случайно встретил вчера друзей вашего мужа. Действительно друзей, а не просто знакомых: они сидели когда-то вместе и помогали друг другу. Я им все рассказал, и они попросили меня передать вам эту монетку, которая, по их уверению, приносит счастье.

– Да какое у меня теперь может быть счастье? – усмехнулась женщина.

– Счастье не счастье, но они говорят, что одно желание она исполняет. Исполнит не исполнит, но передайте ее потом человеку, которому хуже, чем вам.

Гончаров хотел уйти, но вдова остановила.

– Погодите, – сказала она. – Степан за пару дней до того, как его… Он сказал, что знает про Сорина такое, что тот все равно даст денег. Он даже сказал, что не очень хорошо закладывать кого-то, но ситуация поворачивается так, что ничего другого не остается. Я хотела его попросить, чтобы он не связывался, но промолчала, потому что…

– Я понимаю, – кивнул Гончаров, – собственная семья дороже, чем жизнь негодяя. И я бы тоже пошел на все, чтобы ее защитить.

Он сказал, что готов защитить семью, и не солгал, потому что семья для каждого человека выше закона. Потому-то, вероятно, а может, даже наверняка он не сдал свою первую жену[13], хотя семьи у них давно уже не было: он жил с Мариной[14] в одной квартире, но больше времени проводил на работе. Они встречались, а точнее, сталкивались на маленьком пространстве общего бытия, ни поцелуев, ни добрых слов, ни приветливых взглядов. Если жена просила его о чем-то, то он выполнял. Но сам он ее не просил ни о чем. И любви не осталось никакой, да была ли она с самого начала? Страсть имелась, потому что Игорь тогда был молод, в нем все кипело, а ей требовалась защита, которую он дал. Но потом, по прошествии лет, когда он понял… вернее, узнал, что жена и в самом деле была связана с бандой вымогателей, следовало сдать ее сразу, тогда бы не было ни развода, ни раздела имущества. Все пошло бы иначе, и что было бы с ним теперь?