Конец войны (СИ) - Старый Денис - Страница 51

— Уж постарайся, Лаврентий! Мне ли тебе рассказывать о том, что немцы хотят договориться с нашими союзниками. Уже идут переговоры с Эйзенхауэром. Если у немцев будет шанс показать, что они ещё способны воевать, то английские и американские штыки обратятся против нас, — говорил товарищ Сталин.

Берии оставалось только кивать головой. Он прекрасно знал о всех тех переговорах, которые ведутся уже не на уровне разведок немцев и союзников, в дело вступили, пусть и тайно, но дипломаты. Союзники сильно обеспокоены ростом силы и влияния Советского Союза. Пока сепаратные переговоры тормозит американский президент Рузвельт. Но он смертный, или даже внезапно смертный.

Да, переговорный процесс идёт ни шатко, ни валко, но лишь только потому, что англичане с американцами не готовы принимать Гитлера, как руководителя Германии. Операция в «Валькирия» по государственному перевороту в Германии оказалось провальной. И нарком Берия и Сталин знают, что союзники готовят новое покушение на Гитлера и англичане готовы даже сотрудничать с Герингом.

— Если мы в скором времени не возьмём Берлин, за месяц, максимум за два, то мы получим себе врагами уже и американцев, и англичан. Страна истощена, мы будем вынуждены идти на мирные переговоры. Не допусти этого, Лаврентий! — усталым голосом произнес товарищ Сталин.

В скором времени работа совещания Верховной Ставки главнокомандования продолжилась. Всем собравшимся объяснили происходящее, как вероятное использование немцами некого газа без цвета и запаха. Слухи о том, что Германия разрабатывает различного рода оружие на принципиально новых методах поражения противника, уже давно циркулировали и среди военных, и среди общественности. Так что объяснение было принято.

В свою очередь, народный комиссар внутренних дел Лаврентий Павлович Берия пообещал в ближайшее время послать неких специалистов, которые будут работать над ликвидацией проблемы. Военным предполагалось прогнозировать и составлять планы с учётом того, что может произойти прорыв советских войск на узком участке сопротивления. Кроме того, предполагалось нарастить средства поражения на дальних дистанциях.

Совещание, как это часто и бывало, происходило ночью. И уже под утро НКВД начало действовать.

И вновь утро не радовало. В который раз я просыпался, как будто после большой и бескомпромиссной пьянки, о которой не хотелось бы вспоминать, потому что было сделано очень много глупостей. Наши отношения с Ольгой вошли в ту категорию, когда мы вынужденно занимались сексом. Когда ночью было приятно, утром — стыдно. И я, и она понимали, что быть вместе нам не суждено.

А после того, как два дня назад Ольга не пришла на ночь, я начал испытывать к ней некоторую брезгливость. Приходящий в себя Сенцов не преминул сказать мне, что Ольгу использовали по тому направлению, по которому ей и суждено было служить. И девушка была вынуждена сделать это. Ладно бы она раскаивалась после этого, но нет. Значит все шло правильно, страна получала уникального агента в лице, или не только в этой части тела, Ольги. И нечего мне переживать.

Предатель Коротченко никак не кололся. Химия, которую применяли к нему для развязывания языка, не срабатывала. Пытки также не возымели нужного эффекта. В итоге только Ольга смогла через свою магию и тело разговорить предателя. Он раскололся только в ходе соития, когда рухнули какие-то установки и защита Коротченко, бывшего так же, как и мы, иным.

В какой-то момент у меня даже закрались мысли, что НКВД плохо работает, ведь Коротченко больше всего всего двух вещей: потерять семью и испытать истинную боль. Ранее его пытали немцы. И вот те пытки были действенными. Он их боялся пуще смерти.

К сожалению, предатель Коротченко чего-то особо полезного и нужного не рассказал, или же мне не довели эту информацию. Немцы мало что ему не рассказывали о своих планах, так и лгали, что готовят эвакуацию. Кстати, из диверсионной группы удалось одного всё-таки взять и разговорить. Но это происходило уже в Москве.

Встав с кровати, я начал делать зарядку. Нужно пользоваться моментом и совершенствовать свой организм. Сегодня был предпоследний день нашего обучения, а что будет дальше — непонятно.

Резкий стук в дверь прервал мои занятия и разбудил Ольгу.

— Капитан госбезопасности, срочно откройте! — кричали за дверью.

— Прикройся! — сказал я Ольге

Она предпочитала теперь спать только обнаженной и не укрываться, так что я бросил девушке одеяло и только после направился открывать дверь.

Одновременно я сконцентрировал силу в своей правой руке и был готов атаковать. Ещё не было такого, чтобы приходили в нашу комнату и требовательно стучали. Так что нужно быть бдительным.

— Срочно собираетесь! На сборы пять минут, — сказал старший лейтенант госбезопасности и бросил взгляд на Ольгу, которая так и не удосужилась прикрыться.

Вот это в ней мне и не нравилось, кроме всего прочего. Сила девушки стала значимо влиять на её характер. Особенно после того, как она переспала с предателем, превратилась просто в распущенную девку. Я понимал, что суккуба не может быть милой и целомудренной. Однако, такие метаморфозы в Ольге я не ожидал. Ощущения были, что я живу с аморальной личностью. Так что восприятие к девушке стало таковым, что я просто утолял с ней свои физические потребности, ну или продолжал эксперимент. При этом, после Гомеля продолжать отношения уже не собирался, даже если бы для этого появились возможности.

— Слово! — потребовал я пароль.

— Это… — замялся старлей. — Ундон.

— Умбон! — поправил я сотрудника НКВД.

Я и сам виноват, что выбрал кодовое слово сложное для восприятия. Зато враг не догадается. А что касается старшего лейтенанта, так видел я его уже, потому не сомневался, что и бумаги у него не поддельные и нас, действительно, требуют срочно куда-то там.

Больше ни слова не говоря, всё-таки мы люди служивые, я быстро оделся, похватал немудрёные личные вещи и еду, стал ждать Ольгу. А та начала свою игру.

— Да прекращай ты уже задом крутить! Одевайся! — сказал я через некоторое время.

Старший лейтенант и три бойца сопровождения не отрывали взгляды от суккубы. А та то грудь, будто случайно, поправляя лиф, покажет, то задницей вильнет. И даже было не понять, зачем она это делает: то ли чтобы позлить меня, по сути, её отвергнувшего, то ли смирилась со своей участью и отыгрывает роль развязной стервы.

Мой окрик повлиял на Ольгу. Она смерила меня взглядом, но после быстро собралась. И мы уже через минут пять вышли из дома, куда, возможно, и не вернемся. А я даже как-то прикипел к соседям, почти что и смирился с нелегким бытом.

Вопреки ожиданиям, мы не направились на вокзал, две машины ожидали у подъезда.

— Куда нас везут? — сделал я попытку узнать чуть больше информации.

— Не могу знать, — сухо отвечал старший лейтенант госбезопасности.

Чутье мне подсказывало, что никакой особой опасности от поездки не следует ждать, по крайней мере, пока не привезут. Вряд ли это был арест. Да и не за что нас арестовывать.

Машина мчалась по городу, дважды чуть не сбив пешеходов. Уверен, что если бы случилось столкновение, то мы бы не остановились, продолжая свой путь. Уже через десять минут мы были на аэродроме. Самолет ожидал, рядом крутились бойцы НКВД. Вот, видимо, оно самое задание, для которого нас пытались за две недели подготовить. Тут бы полгода… Но, враг не будет ждать, пока мы обучимся. Война продолжается…

Необычный взгляд: Наполеон на русской службе, Павел — финский король: «Благословенный» — https://author.today/reader/338924/3146483