Бывшие. Ты так ничего и не понял (СИ) - Черничная Даша - Страница 9

Динка ждет от меня ответа, сидя на лавочке.

Я опускаюсь на корточки около нее и поправляю светлую прядь мягких волос, которая выбилась из хвоста.

— И у тебя есть, Дин, — говорю негромко, чтобы никто не слышал наш разговор.

Дочка придвигается и заговорщически продолжает:

— Значит, когда-нибудь он отведет меня в сад?

В ее глазах плещется огонек интереса и нетерпения.

Я глажу пухленькую щечку и не могу сдержать болезненной улыбки.

Дина все-таки похожа больше на меня. Но есть некоторые черты лица, в которых я безошибочно вижу Дениса.

Его глаза, чуть раскосые. Нос, даже некоторые движения.

— Когда-нибудь, — отвечаю туманно.

Та удовлетворяется моим ответом и спрыгивает с лавочки, вздергивает носик:

— Он привезет мне чемодан единорогов! — произносит гордо. — Я знаю!

Уходит в группу, помахав мне на прощание, а я соскребаю себя с пола и иду к машине. Сидя внутри, не могу сдержать слез. Это просто сильнее меня.

Я так давно не плакала… После родов меня штормило не по-детски, было откровенно тяжело. Не успела я отойти от развода, как все мое внимание сосредоточилось на дочери.

И днем, и ночью, и когда хорошо, и когда ужасно плохо, ты должна быть готова ко всему.

Первый год прошел за пеленой слез.

Из депрессии после развода я нырнула в послеродовую депрессию.

Родители и Илюха удерживали меня на плаву. Помогала даже Вета, моя подруга. Если бы не они, боюсь представить, что было бы.

А потом в какой-то день я посмотрела в окно и подумала: какого черта я позволяю себе так долго утопать в унынии? Упиваться им? У меня все прекрасно. Просто замечательно. Рядом дочь, семья, подруги.

Я запретила себе плакать.

Но сейчас я не сдержалась. Эти слова Дины… как ножом по живому.

Еду на работу, паркуюсь на своем привычном месте, припудриваю лицо и красный, опухший нос, моргаю зареванными глазами. Затем собираю себя воедино и выхожу. Пал Палыча нет на рабочем месте, поэтому я принимаюсь за рутину: разбор почты, документов.

Ближе к десяти утра, когда я понимаю, что босс непривычно задерживается, решаю набрать его номер. Вместо него самого трубку берет жена.

— Здравствуйте, Елена Анатольевна! Не подскажете, Пал Палыч будет сегодня на работе?

— Ой, Мариночка, а он тебе не сообщил?

— Нет, — тут же хмурюсь.

— Приболел Пал Палыч наш, — шмыгает носом. — Воспаление легких подхватил. Так что он будет на больничном пару недель.

— Как жаль. Передавайте Пал Палычу мои пожелания скорейшего выздоровления!

— А как же! До свидания.

Кладу трубку и принимаюсь отменять все встречи на ближайшее время. Документы перебираю еще раз, разделяя на то, что срочное и что может подождать одну-две недельки.

В корпоративном чате мне приходит сообщение от помощника генерального директора. Меня просят на ковер.

Класс.

Предчувствие плохого ложится колючим одеялом на плечи.

Беру бумаги, которые, кроме зама генерального и его самого, никто подписать не может, и поднимаюсь на этаж выше.

Помощник генерального, Света, разговаривает по телефону и кивает на дверь:

— Они ждут! — шепчет заговорщически и играет бровями.

Они? Кто они, черт возьми?

Решительно открываю дверь и прохожу вперед.

В кабинете двое. Теперь понятно, кто «они». Генеральный и Стафеев, черт бы его побрал!

— О, Марина, проходи, присаживайся, — Константин Николаевич указывает на место за столом напротив Стафеева, и я сажусь.

Киваю сначала генеральному, потом Денису. Тот не удостаивает меня даже взглядом, усиленно делая вид, что меня нет.

Пф. Ну и пошел ты!

— Итак, Марина, Пал Палыч сообщил о своем состоянии, и я подумал: ни к чему тебе прохлаждаться целых две недели!

Я аж теряюсь от этой фразы.

— Погодите, Константин Николаевич, я не собиралась прохлаждаться. У нас много текущих задач. Отчеты никто не отменял, плюс пришла проверка из налоговой, меня просили найти некоторые договоры и собрать нужную информацию.

Я не лукавлю, у меня работы действительно немало.

Пока я оправдываюсь перед гендиром, Денис скучающе разглядывает панно над головой начальства.

— Все успеется, Марина, — отмахивается босс и собирает руки в замок, глядя на меня со странной улыбкой.

Мне это не нравится. Чувствую… чувствую, что не скажет он мне ничего хорошего.

— Я подумал и решил! — объявляет торжественно. — На эти две недели ты переходишь в полное распоряжение Дениса Юрьевича!

А Денис Юрьевич в это время впервые смотрит на меня. Пронзает взглядом, заставляет мысли и душу снова выворачиваться мясом наружу…

Ну, Денис Юрьич, ты и сволочь…

Марина

Выхожу из кабинета и решительно шагаю прочь. Внутри все клокочет.

Моя должность подразумевает полное подчинение руководителю. Пал Палыч иногда дергал меня с личными просьбами или в нерабочее время. Однако он никогда не перегибал палку, так что поработать на него во внеурочное время мне было несложно.

Но подчиняться Денису это перебор.

Я пресмыкалась перед ним пять лет. Обхаживала, боялась ошибиться, переживала за каждую пригоревшую порцию мяса или недосоленный суп.

Думала, а вдруг это еще больше отвернет его от меня?

Это сейчас я понимаю, что дело вовсе не в супе или прилежности и правильности.

Я слышу шаги за спиной — уверена, он идет за мной. И он знает, что я сейчас буду делать.

Черт, мы как супруги на поле боя.

Толкаю дверь на лестничную клетку. Ею особо не пользуются, больше предпочитая лифты, так что тут можно поговорить.

— Как ты посмел! — произношу громко и складываю руки на груди.

Денис приваливается к стене и повторяет мой жест. Вид у него скучающий, будто я настолько предсказуемая, что это вызывает оскомину.

Сегодня Денис одет в простые черные брюки и белую рубашку. Рукава закатаны, пара верхних пуговиц расстегнута. Я помню, он не любит классическую одежду, все больше отдавая предпочтение джинсам и футболкам, но сейчас ситуация не предполагает повседневной одежды. Невольно подмечаю: хорош, зараза.

— Что посмел, прости? — спрашивает спокойно, даже снисходительно.

— Как ты это провернул? Как уговорил генерального? Я не хочу работать на тебя! Ты надеешься меня таким образом задеть побольнее? Ради чего? — сдерживаюсь, чтобы по-детски не топнуть ногой.

Денис качает головой, будто я маленький ребенок и он недоволен моим поведением.

— Марин, опустись с небес на землю. Моей команде действительно нужен помощник. Мы здесь новые люди, которые не знают ни черта. Нам нужен человек, который займется нашей отчетностью, а также будет ориентировать нас в процессах завода.

— Почему я? Ты мог выбрать любого другого человека! — выкрикиваю.

— Ты думаешь, кто-то предлагал мне выбор? Мы не на рынке, — отлипает от стены и подходит ближе, нависает надо мной.

Я инстинктивно делаю несколько шагов назад, пока не утыкаюсь спиной в стену, а Денис заходит в мое личное пространство, заставляя задышать быстрее:

— Ты немного попутала берега, Марин, — произносит холодным, злым тоном. — Я тут для того, чтобы завод выдавал растущие показатели, а ты тут, чтобы варить кофе и приносить документы на подпись. Вот и вари кофе.

Лицо у меня вытягивается.

Я и не знала, что он может так больно ранить словами.

— Я отказываюсь, — бросаю хриплю.

— Боюсь, что нет, дорогая, — кривится в улыбке. — Выбор у тебя невелик. Я тут краем уха слышал, что завод дал тебе беспроцентный займ на покупку жилья. Напомни, сколько там? Два миллиона? Хотя нет, погоди… три! Ты никуда не денешься, детка. И будешь делать то, что я скажу.

Залепляю ему пощечину. Вкладываю в этот удар весь свой гнев и обиду. Всю свою ненависть аккумулирую в одном ударе.

Хлопок от удара эхом разносится по лестничному пролету, голова Дениса дергается.

Он медленно поднимает глаза и смотрит мне в лицо. На его щеке красуется красный след от моей ладони. Сжимаю губы, чтобы не ляпнуть слова извинения.