Развод. Ты разрушил нас (СИ) - Черничная Даша - Страница 11

— Спасибо.

Горничная разворачивается, собираясь уйти.

— Постойте! — зову ее, и та оборачивается. — А я как тут оказалась?

— Вы приехали вместе с господином.

Боже, стыдно-то как…

— И я… и он…. и мы…. — как спросить-то, а?

Кажется, женщина понимает смысл моего вопроса.

— Вы пришли сюда с господином, он запер дверь и открыл ее рано утром, перед тем как покинуть дом, — ее щеки заливает краска. — Остальное мне неведомо.

Резко разворачивается и уходит, а я падаю на пол, потому что ноги подкашиваются, закрываю лицо ладонями.

Мамочка… что же я наделала? Какова вероятность того, что такой мужчина, как Иман, просто сидел ночью у кровати и охранял мой сон?

Пока я спала… голенькая…

Слезы срываются потоком, в груди дыра размером с Марианскую впадину, все клокочет, ревет изнутри. Я изменила своему мужу. Да, он предал меня, но теперь что получается — я ничем не лучше него?

К горлу подкатывает тошнота от отвращения к самой себе.

Как я могла опуститься до такого?

После короткого сеанса самобичевания поднимаюсь и выхожу из комнаты. Горничная стоит в коридоре и молча ждет меня.

— Скажите, а я могу попросить у вас номер телефона вашего… господина? Имана Рамазановича.

Нужно разузнать, вдруг я все-таки что-то не так поняла.

— Простите, госпожа, я не имею на это права.

Ясно. Ладно.

Семеню за горничной, молясь, чтобы никто меня не увидел.

Ксюша

Остервенело, до красноты, тру себя мочалкой.

Губы дрожат, но я запретила себе плакать. Что это вообще? Как такое возможно, черт возьми?!

Хочется окунуть себя в чан со спиртом. И утопиться в нем, ага.

Выхожу из ванной, надеваю джинсы и футболку. Мокрые волосы собираю в пучок. На ноги кеды — и вперед на встречу с братом.

Артем уже ждет. Увидев меня, поднимается навстречу, и в помещении сразу становится меньше места. Он крепко обнимает меня, зажимая в свои медвежьи объятия:

— Ты плакала? — хмурится.

— Немного, — выдавливаю улыбку и сажусь напротив.

Тема пододвигает ко мне большую кружку капучино и круассан с красной рыбой. Только в этот момент понимаю, как сильно проголодалась. Вгрызаюсь в круассан и прикрываю глаза от удовольствия.

— Ну ты даешь, мелкая, — он раскрывает глаза от удивления.

Нервно веду плечом, никак не комментируя его замечание.

Тема молчит, ожидая, когда я прикончу свой завтрак.

— Рассказать ничего не хочешь? — спрашивает у меня настороженно.

Быстро качаю головой и округляю глаза. Нет. Точно нет. С Артемом у нас хорошие отношения, но я пока не готова говорить обо всем, что было этой ночью, потому что… ну, черт возьми! Я понятия не имею, что там было.

— Ты как вообще, Ксюх? Помощь моя нужна?

— Помощь — нет. Плечо — да, — улыбаюсь устало.

— Что с Киром решила? — смотрит на меня выжидающе.

Ставлю локти на стол и закрываю глаза.

Моя мачеха Светлана непременно отчитала бы меня за то, что я веду себя неподобающе. Не по статусу дочери Оболевского сидеть, положив локти на стол.

Ага, а трахаться с практически незнакомым чеченцем, будучи замужем, — это, конечно, верх благородства.

— Да что с тобой? — психует Тема.

Убираю руки от лица и смотрю на него. Я в шаге от нового приступа истерики.

— Что ты наделала, Ксюх?

— Я не уверена, что наделала, — отвечаю туманно и опускаю взгляд в пустую чашку. — Но если да, то я не знаю… ну… пожалуй, я себя ненавижу.

Тема трет лицо и тяжело вздыхает.

— Там Кир…

— Не надо, — выставляю вперед руку, чтобы пресечь разговоры о муже. — Я не хочу ничего слышать о нем!

Наверняка будет сейчас уговаривать меня передумать и забрать документы на развод.

— Он подписал, — произносит Артем, и эти слова камнем опускаются в мое сердце.

— Что п-подписал? — смотрю на брата и не верю.

Сейчас он скажет про какой-нибудь очередной суперважный контракт моего мужа или что-то вроде того.

— Документы на ваш развод. Он подписал их, — безжизненным голосом отвечает Тема.

— Нет, — говорю на выдохе.

— Да, — подтверждает твердо.

Замолкаем. Я смотрю на свои руки и непроизвольно тру безымянный палец. Внутри все леденеет. Счастье, которое я выращивала годами, покрывается сосульками, умирает. Не остается ни единого шанса на его спасение, процесс необратим.

Боже… неужели это все?

Осознание того, что я больше не принадлежу Кириллу, неожиданно оголяет меня, как провод. Я чувствую себя уязвимой, так, будто весь мир может обернуться против меня в любую секунду. Может уничтожить меня.

— Я не должен был говорить тебе… — начинает брат. — Он сам хотел приехать к тебе и рассказать обо всем.

— Почему же ты опередил его? — спрашиваю лишенным всякой жизни голосом.

Артем перехватывает меня за руки и крепко сжимает их, заглядывает в глаза с мольбой:

— Ксюша, разорви эти документы! Сожги их нахрен. Ты убедилась в том, что он сделает все так, как хочешь ты, потому что любит тебя. Ведь если бы не любил, не отпустил бы!

На какую-то долю секунды мои мысли счастливо взмывают вверх. А что, если послать все к черту и вернуться? Ведь я же чувствую его любовь. И боль его я тоже чувствую — остро, под кожей, в сердце.

Имею ли я право на возвращение теперь, когда продолжила рушить то, что начал Кир?

— Нет, Тем, — произношу устало. — Так будет лучше.

— Кому? Тебе, которая страдает от одиночества? Или ему, который подыхает без тебя в своем склепе? — брат заводится.

— Нам, Артем.

— Десять лет, Ксюша… вот так просто забыть десять лет?

— Я никогда не забуду, — уверенно качаю головой. — Но сделано то, что сделано. Мы не можем вернуться во вчера и изменить будущее.

Артем пересаживается ко мне на диванчик и притягивает меня к себе, кладет мою голову к себе на грудь, гладит, успокаивая. Мы сидим так продолжительное время.

— У Светланы послезавтра юбилей, — напоминаю ему.

— Может, нахер его? — вздыхает. — И ее тоже.

— Отец… — напоминаю ему.

В последнее время отец стал манипулировать нами, пугая состоянием своего здоровья, и принуждать нас делать то, что ему нужно.

— Они будут танцевать на костях вашего брака.

— Пусть катятся в бездну! — психую. — Я не позволю им этого сделать.

— Тебе потребуется тяжелая артиллерия в виде старшего брата, — хмыкает.

— Подстрахуешь меня? — улыбаюсь и трусь носом о широкую грудь брата.

— Защищу, — отвечает серьезно.

Сидим с Темой еще какое-то время. Он старается поднять мне настроение, но сделать это очень сложно.

После встречи с ним отправляюсь домой. Стоит только зайти в квартиру, как тут же звонит домофон. Мужчина представляется курьером, и я впускаю его в подъезд.

Сама открываю входную дверь и жду.

Парень в фирменной бейсболке поднимается на мой этаж. В руках у него огромный букет кроваво-красных роз, которые вызывают у меня приступ тревоги.

Забираю тяжелый букет — тут не меньше ста роз. Расписываюсь и вытаскиваю карточку, на которой размашистым почерком написано:

«Спасибо за прекрасную ночь».

Цветы падают на пол, и я отшатываюсь от них, будто открыла ящик Пандоры со смертельными болезнями. Оседаю на пол. Прячу лицо в коленях.

Потому что, ну… как такое могло со мной случиться?!

Кирилл

Нас ждут ее отец и мачеха. Два стервятника, которые мило улыбаются в глаза, а за глаза полощут в дерьме. Я бы с удовольствием послал их всех к херам, но это высшее, мать его, общество.

На которое я, в общем-то, клал. Но для моей жены это роскошь. Она воспитана светским обществом и сраными балами и не имеет (по крайней мере, убеждена в этом) права на то, чтобы забить на очередную сходку, остаться дома и объедаться пиццей и мороженым.

Ксюшка стоит у зеркала и подкрашивает губы. На ней черное платье в пол, облегающее аппетитную попку. Облизываюсь, как голодный зверь, подхожу со спины и обхватываю жену за талию.