Жемчужина боярского рода. Часть 2 (СИ) - Дэвлин Джейд - Страница 14

— Завтракаю. — Вьюжин пожал плечами, проказливо щурясь. Он успел первым открыть дверь, и ему явно нравилось доводить соперника до белого каления.

Зато мне не нравилось то, что вот-вот произойдет в моей прихожей. Поэтому я отпихнула с дороги Алексея, мимоходом погладила по ушам Алешку и мрачно посмотрела на Снежинского:

— Кто будет ругаться или вредничать, пойдет снежной дорожкой отсюда и подальше. Обоих касается!

И ущипнула Вьюжина пониже спины. Не знаю, с чего решила позволить себе подобную вольность. С тем же Снежинским мне такое и в голову бы не пришло. А этот шалопай как-то незаметно стал ближе, понятнее… более свой, что ли.

— Это неподобающая одежда для молодой боярышни хорошего рода, — хмуро заявил Игорь, переступая порог.

— А в моем роду свои правила. — Я сказала это без особого напора, просто констатировала факт. — Поэтому, молодой боярыч, будьте любезны, ведите себя уважительно. И да, у себя дома я буду одеваться так, как считаю нужным. Кстати, никого в гости не звала, если пришли — смиритесь с тем, что видите.

— И даже не думай заказать себе такое же! — снова влез Вьюжин.

Игорь посмотрел на него как на ненормального, а я едва подавила нервный смешок. Но дальнейшая ситуация вовсе не располагала к веселью: гость прошел на кухню как к себе домой и уселся за стол, прожигая на нас исподлобья непонятным взглядом.

Самое странное, что Алешка на него никак не реагировал. Не лаял, не рычал. Даже уши не развернул в сторону Снежинского. То есть за опасность не принимал и просто игнорировал.

— Глава рода велел на месяц оставить тебя в покое, — то ли траурным, то ли сердитым тоном заявил гость после продолжительного молчания.

Я вздохнула. Что за манера высказывать претензии не тому человеку, который сказал тебе неприятную вещь, а тому, кому припекло испортить настроение?

— Чаю будешь? — Устраивать скандал с разбегу не хотелось.

Игорь в ответ моргнул и посмотрел на меня удивленно. Потом перевел взгляд на чайник. Посмотрел на недовольно насупившегося Вьюжина. Хмыкнул:

— Давай. Пирогами поделитесь или разделить хлеб с врагом не в ваших обычаях?

— А ты враг? — Я ополоснула заварочник кипятком и насыпала в него чайный сбор из банки с треснутой крышечкой. Кухонную утварь мы с Милой собирали с бору по сосенке, в лавках старьевщиков. По принципу: чтобы удобно, вместительно, практично, но и нравилось, попадало в цвет и стиль. А трещинки и сколы только снижали цену. И придавали вещам какую-то уютную домашность. Словно мы давным-давно мирно живем в крошечной квартирке на углу Свечного переулка и Большой Храмовой…

— Я пытался тебе помочь. — Игорь взял чашку с таким видом, будто сомневается, не яду ли туда плеснули. Принюхался и удивленно поднял бровь. Конечно, некоторые травки из аномалии не только придают напитку удивительный вкус и запах, но еще и нехило подпитывают магию. А мне сейчас, когда неведомый сиреневый дар ведет себя как у подростка, за короткий срок проходя путь от первого всплеска до зрелого уровня, любая помощь не лишняя.

— Спасибо, конечно, — я налила чаю еще и Алексею, потом взяла свою кружку и присела за стол, — но я тебя об этой помощи не просила. Ты все решил сам, за меня.

— Я всегда так делал. — Снежинский решился и отхлебнул. Прикрыл глаза и прислушался к ощущениям. Кивнул сам себе и отпил еще. — Всю нашу жизнь. И тебе это нравилось. Ты меня когда-то именно за это и выбрала!

— Э-э-э… — Такая постановка вопроса привела меня в замешательство. Пес его знает, настолько моей памяти об Оленькиной жизни не хватает. Может, у них так и заведено было… — Прости. Но это было в прошлой жизни с прежней Ольгой. Я другая.

— Я заметил… — Снежинский так и сидел носом в чашку. — И все же настаиваю. Если ты не хочешь выходить за меня замуж и родить наследника Снежинским, значит, вообще не должна больше вмешиваться в мою жизнь. Ты ничего не должна, что бы тебе ни сказали мой отец и дед. Никаких попыток снять с меня откат, ты поняла? Это может быть для тебя опасно.

— Чего⁈ — Сказать, что я обалдела, — ничего не сказать. А еще где-то внутри меня вдруг будто лопнула какая-то струна или перепонка. Я задохнулась от дикой боли, в глазах потемнело, и перестало хватать воздуха. Изо рта и носа выплеснулось что-то теплое и растеклось алым пятном по скатерти.

Сквозь гул в ушах я слышала и чувствовала, как кто-то орет в трубку, вызывая скорую магическую помощь, а другой кто-то обнимает меня за плечи, не давая упасть, а потом тащит… в комнату? В кровать?

— Ар-р-р! — Резкий сердитый звук прервал фантасмагорию. Как по волшебству, пелена перед глазами исчезла. Я обнаружила себя на руках у Алексея, смотрящего на меня огромными, полными паники глазами.

Снежинский растерянно моргал на переговорный талисман, который у него из руки выхватил мой пес.

— Рау! — объяснил он боярычу, и тот, что поразительно, его понял! Перестал дышать, как загнанный лось, и посмотрел на меня. Понял, что я больше не помираю, и с ходу принялся выкатывать претензии:

— Ты что устроила⁈ Что это было⁈

— Откуда мне знать. — Голос, которым я злобно огрызнулась, звучал слабо и хрипло, но вполне уверенно. — Это была реакция на твое требование не вмешиваться и дать тебе сдохнуть без постороннего участи… кха! Участия!

— Что за⁈. — начал было Игорь, но живо заткнулся по двум причинам: я снова закашлялась кровью, а мой пес, сердито взрыкнув, легонько куснул тупого боярыча за филей.

— Понял? — Отдышавшись, я злобно ткнула пальцем в сторону Снежинского, а сама откинулась на грудь Вьюжина, сидевшего на моей кровати так, чтобы удобно было меня поддерживать. Почему-то такое самоуправство не возмущало. Наоборот, стало спокойнее. — Даже не заикайся про свое гордое сдыхание в одиночестве, потому что одиночество как раз и не получится! Не знаю, какая связь между твоим дурацким самопожертвованием и моим, черти все дери, здоровьем, но заткнись и не выпендривайся! А то покусаю. Самолично, а потом еще собаке разрешу.

— Я против! — вдруг возбудился Алексей и заерзал, собственнически обнимая меня поперек живота. — Даже пес не будет пачкать зубы об этого остолопа! Надо будет — сам отлуплю и мозги вправлю!

— Рау! — поддержал его Алешка.

— И ты переставай уже маяться своей самопожертвенной дурью. — Теперь Вьюжин смотрел прямо в глаза Игорю. — Хватит, детство кончилось. Вы, конечно, с Оленькой хорошо развлеклись, по очереди убиваясь друг за друга, но по одному разу достаточно. Теперь предоставь это дело друзьям. Уж как-нибудь сообща справимся.

— С каких пор мы друзья? — устало отозвался Снежинский, оглядываясь в поисках стула. Нашел, пододвинул к кровати и сел.

— С самого детства? — хмыкнул Вьюжин. — Собственно, ты даже с Орлом и Лисом позже познакомился. И я тебе за все это время ни разу не изменял! Всегда честно доводил до белого каления!

При этом он продолжал меня обнимать, даже несколько собственнически погладил по животу.

— А это что сейчас было? Тоже попытка выбесить дорогого друга? — поинтересовалась я, завозившись и отпихнув нахала. Мягкую игрушку нашел!

— О, совсем пришла в себя! — неизвестно чему обрадовался Алексей. А потом серьезно ответил: — Ничего подобного. Свою любимую я буду ласкать, не глядя ни на кого.

— А ничего, что мы с Ольгой… — начал было Игорь, причем мне показалось, что выступает он скорее по привычке, чем от искреннего возмущения.

— Вот именно, с Ольгой, — неожиданно грустно выдохнул Вьюжин, снова поймал мое вялое после странного приступа тело, усадил рядом с собой на кровать, обложил подушками и прикрыл пледом. — Той, что пожертвовала собой, чтобы ты жил. Моя берегиня тут ни при чем.

— Что⁈ — Кажется, мы с Игорем дернулись и вскрикнули синхронно. И не знаю, кто из нас двоих был больше шокирован. Игорь, которому сказали, что его любимая умерла, или я, которая о своем попадании никогда никому не проболталась, даже Марфе!