Зодчий. Книга I (СИ) - Погуляй Юрий Александрович - Страница 6

— Он неофит! Неофит на границе с Изнанкой! Ваня, сделай что-нибудь! — понизила голос мама, но даже так, шёпотом, она умудрялась кричать. — Это разве не противозаконно⁈ Направлять в такие места неофитов прямо с выпуска⁈

— Всё будет хорошо, матушка. Я знаю, что делать, — улыбнулся я ей.

— Знает он⁈ Да ты шнурки завязывать научился только в тринадцать лет! — ахнула та.

— Я буду очень осторожен, — мягко сказал я, отвесив мысленный подзатыльник старому себе. Ничего себе детские таланты у него были.

— Так, жена, не перечь благородному человеку! — вмешался Иван Михайлович. — Это его дорога. Ему по ней идти.

— Спасибо, отец.

Тот широко улыбался, явно представляя себе разговор со своим неугомонным соседом Селиверстовым. Они вечно друг перед другом выпендривались. Ну, пусть старик порадуется. Он ведь, в принципе, хороший человек. Со своими тараканами, несомненно. Да только у кого их нет⁈

Я, наконец-то, дотянулся до заветного кусочка колбасы, на который смотрел с начала церемонии. С удовольствием положил его в рот и принялся разжёвывать. Настоящее мясо! Без добавлений различного мусора, примесей и химикатов. В этом мире не ценят столь потрясающих мелочей. Впрочем, чего я хочу от тех, кто умудрился в войне использовать Изнанку!

— Чего ты улыбаешься? — ахнула мама. — Ваня, да сделай уже что-нибудь!

Сделать мой отец ничего не мог и поэтому выбрал самое привычное действие. Потянулся к выпивке.

Когда его, счастливого и пьяного, я затащил в апартаменты, был уже двенадцатый час. От гостиницы до Университетской набережной, где красовались сфинксы, указанные Александром Сергеевичем, ходьбы было совсем немного. К полуночи успевал.

Мама всё суетилась вокруг напившегося супруга и, воспользовавшись этим, я тихонько попрощался. Затягивать проводы не хотелось, не люблю. Хорошо, что нам удалось провести этот вечер по-человечески. Хотя мама то и дело срывалась на тревожные переживания, несмотря на всю мою уверенность.

Милые, добрые люди. Даже жаль, что им достался такой вот сынок. Но детей, как и родителей, не выбирают. Тот Михаил, в чьём теле я находился, был алкоголиком и очнулся я в нём за миг до того, как сердце талантливого, но слабовольного скульптора, вынужденного служить системе и обречённого строить армейские казармы да промышленные цеха, должно было остановиться от смеси выпитого и каких-то обезболивающих.

Каким же тяжёлым был тот месяц, когда я выводил из слабого тела эту мерзкую дрянь и приводил организм в порядок. Превращал дрожащий мешок с костями в человека.

И я справился. Так что справлюсь и с остальным.

Александр Сергеевич прибыл к сфинксам пешком, в длинном плаще, с надвинутой на глаза широкополой шляпой и, по-моему, в парике. Это что ещё за маскарад? Сам я к тому моменту уже полчаса любовался безмятежной Невой, прислонившись к гранитному парапету.

— Я не смог этому помешать… Всё очень быстро произошло! — с ходу сказал проректор. — Миша, ну как так? Ну, я же просил тебя! Неужели так сложно было всего неделю посидеть без твоих приключений.

— Так получилось, — спокойно ответил я. — В свою защиту скажу, что это был единственный инцидент за неделю.

— Но зато сразу с сыном Верховного Зодчего! — воскликнул Павлов. — Священный гранит, ну как так можно было, Миша? Покалечить сына самого Вершинина! Князь из столицы приехал, чтобы расквитаться с тобой! Слышал бы ты его речь на комиссии. Как он восхвалял твои умения, как уверял дать тебе шанс послужить Отечеству в достойном месте! Никто и рта не посмел раскрыть!

Он замялся, добавив:

— Я, правда, тоже.

— О чём вы хотели поговорить, Александр Сергеевич? — повернулся я к проректору. Эмоции эмоциями, может быть, будет что-то полезное?

— Да-да, Миша. Ты прав. Я здесь ведь не просто так. На самом деле я здесь по другому поводу. Есть у меня кое-какой вариант, как выбраться из этой проблемы, — он огляделся, приподнял воротник плаща. На набережной хватало туристов, всё-таки белые ночи, и посреди летнего безмятежного променада — проректор казался шпионом из нуарных детективов.

Я терпеливо ждал продолжения.

— Что ты думаешь про Восточную Америку? — тихо спросил мой покровитель. — Мой хороший друг может провезти тебя туда на своём корабле. Ты просто исчезаешь здесь и появляешься там. Всё. Насколько я знаю, в Томашово ты должен явиться не позже первого июля. Время есть! Мы успеем всё провернуть. Корабль простоит в Мурмане ещё неделю. Ты спокойно до него доберёшься, и…

— Александр Сергеевич, вы предлагаете мне бежать из страны? — так же тихо уточнил я.

Проректор всплеснул руками:

— Именно! И что такого? Восточная Америка край плохо развитый, но зато там никто не станет тебя искать. Конечно, придётся забыть про зодчество, сам понимаешь, но зато сохранишь жизнь! У тебя сильный аспект земли, ты легко можешь достигнуть высот и в этом направлении!

— Александр Сергеевич, — твёрдо проговорил я. — Спасибо за вашу заботу, но даже слушать такое предложение мне неприятно. Вы другому меня учили. Я приму это назначение и отстрою Томашовку во славу Российской Империи.

Ну и во имя собственной цели. Фронтир не Сибирь, конечно, но тому, кто держит границу, и прощается многое и возможностей близость Изнанки даёт больше, хоть и пропорционально риску. Однако это всё равно лучше, чем пытаться завести Конструкт в Восточной Америке.

А ведь мне очень нужен именно свой собственный Конструкт! Да и, в целом, бегать это не моё.

Проректор задумчиво потёр ладонью подбородок и удивлённо переспросил:

— Отстроишь Томашовку? Ты, Миша, дурак? Что ты там отстроишь? Чем ты будешь питать Конструкт? Обещаниями⁈ В Томашовке двое Зодчих уже погибли! Один из них адепт, понимаешь? А ты, напомню, неофит. Да, ты сильный, ты талантливый, но этого недостаточно в тех краях! Да и если вдруг тебе повезёт и ты уцелеешь — Вершинин тебя всё равно утопит. Даже если ты каким-то чудом выживешь — он тебя не простит. Его сынку руку три дня собирали лучшие биоманты Петербурга и прогнозы такие, что парень сможет держать ложку только через месяц! Ты наследника рода искалечил.

— Ну, допустим, не я, а стены Имперской Академии Зодчих, но это ведь совершенно не важно. Я не буду бегать, Александр Сергеевич и я справлюсь с этой задачей. Если же вы пришли меня отговаривать, то простите, вас ожидает провал.

— Твою бы дерзость да в благое русло. Священный гранит, ладно, пусть. Хорошо.

Проректор собрался с мыслями и поинтересовался:

— Что ты вообще знаешь про эту Томашовку?

Достаточно. У меня было время изучить эту локацию. Деревушка на границе с осквернённой Польшей уже несколько месяцев стоит с неуправляемым Конструктом. Предыдущий Зодчий погиб при атаке с Изнанки. Как и Зодчий до него. Один из них, как я слышал, был добровольцем из крошечного рода, второй так и вовсе адепт, назначенный Верховным советом Зодчих.

Как логично предположить — желающих ехать туда третьим трупом как-то не наблюдалось. Да и спешки по освоению никчёмных земель не было. Форпост совсем не приоритетный. Он находился на острие вклинивания в земли Изнанки, но вот от его работы Империи особого прока-то и не наблюдалось. Энергии для выхода к ближайшему осквернённому Колодцу у Томашовки не хватит, значит и продвижения можно не ждать, тогда зачем тратить ресурсы? А государственные рубежи восточнее перекрыты внахлёст другими Колодцами, развитыми и под управлением толковых Зодчих. Из собственных богатств у Томашовки лишь пара небольших нищих деревень у самой Изнанки да крошечный пограничный гарнизон. Ну и, конечно же, столь славное местечко облюбовано нечистыми на руку охотниками, пользующимися временным безвластием. Всё, дамы и господа. Больше в той Томашовке ничего нет. Никакой ресурсной базы. Поля, леса да болота, и дотаций из императорской казны хватит только для обеспечения зоны безопасности в радиусе пары сотен метров, которые твари с Изнанки способны пройти насквозь. Пусть и с потерями.