Зодчий. Книга I (СИ) - Погуляй Юрий Александрович - Страница 5

Когда закончилось распределение по всем более-менее известным местам — Баженов улыбался скорее натянуто, чем искренне. Бургомистровы за соседним столом уже поздравляли сородича с назначением в Петербург. За спиной Васильковы радовались посту в Новосибирске. Да и почти всё окружение вокруг стола Баженовых пребывало в праздничном настроении. И на семью уральских купцов уже косились. Один из получивших назначение юношей даже повернулся к их столу с нескрываемой злорадной усмешкой, но встретившись взглядом с Михаилом — поперхнулся и торопливо отвернулся.

Иван Михайлович снова погладил ладошку супруги. Жена побледнела, но эмоции сдерживала. А Миша… Миша сидел с постным видом, будто бы его судьбы вся эта церемония не касалась.

— Ничего… — промолвил Иван Михайлович. — Ничего! Служба Императору нужна в любом месте, куда распространяются границы наших земель! Что бы там ни было, Миш, это всегда будет на пользу. Ты получишь достойное место, я уверен!

Сын кивнул.

Ещё троих выпускников — все, как на подбор, смазливые девочки — отправили на Аляску. Должно быть, поднимать моральный дух тамошних суровых поселенцев. А одного парня, из собратьев Миши на отчисление в прошлом году, назначили на обмен опытом в какой-то городок в пустынном Техасе. Та ещё дыра. Шестерых аутсайдеров распихали по сибирским провинциям, причём одного из них прикрепили к месту в ста километрах от Златоуста, у рудных предприятий. Совсем рядом с деревней Баженовых.

Иван Михайлович сидел раздавленный, ведь про это место он знал, и был уверен, что в худшем случае Мишу отправят именно туда: создавать и поддерживать добычу магнезита. Развитие узкоспециализированное, Колодец слабый, но занятие весьма полезное для имперских мануфактур. Плохое назначение, но терпимое, и к дому поближе. Беда в том, что ничего хуже такой перспективы Иван Михайлович и не представлял для своего сына. Но Миша не получил даже этого.

Да, Селиверстов изольётся в желчи теперь. Какой позор…

Он взял бокал, чувствуя, как дрожат пальцы. Обнаружил, что шампанского там уже нет. Покрутил шеей, в поисках официанта. На сына Иван Михайлович старался не смотреть.

— И, наконец, последний наш выпускник, — проговорил со сцены князь Вершинин. — Михаил Иванович Баженов.

Как же сухо во рту. Иван Михайлович потянул галстук, ослабляя его. Дышать было нечем. Со всех соседних столов в сторону его семьи были обращены любопытствующие и сочувственные взгляды

Михаил же поднялся из-за стола.

— Всё будет отлично, — сипло сказал сыну Иван Михайлович, а тот лишь подмигнул в ответ и уверенной походкой двинулся через весь банкетный зал к сцене.

— Очень необычное назначение… Простите, здесь точно нет ошибки? — князь посмотрел куда-то за кулисы, но затем быстро взял себя в руки и радушно улыбнулся поднимающемуся на сцену юноше. Иван Михайлович жадно осушил бокал только что налитого шампанского и остановил уходящего официанта, приказав налить ещё. Из-за кулис торопливо вышел один из чиновников, старательно не глядя на зал. Протянул ещё одну пачку бумаг и шепнул что-то князю на ухо. Лицо Вершинина изумлённо вытянулось, и Ивану Михайловичу почудилось в этом выражении какая-то наигранность.

— Томашовский фронтир! — возгласил Верховный Зодчий.

Князь со странной улыбкой протянул руку Мише, одновременно вручая ему официальные бумаги. За спиной Ивана Михайловича кто-то испуганно охнул, а через стол раздался злорадный юношеский смешок, прерванный суровым шиканьем родителей.

— Нечасто выпускникам Академии сразу же отдают такие ключевые места…— продолжил Вершинин. — Похвальная смелость, ваше благородие! Но вы это заслужили!

Иван Михайлович нахмурился, в интонации князя проскользнуло что-то неприятное. И что за «ваше благородие»? Какой фронтир? Что происходит⁈ Купец заозирался, натыкаясь на сочувственные взоры. Уши сами собой покраснели. На этот раз ладонь супруги легла поверх его. Скорее бы это всё уже закончилось… Он ничего не понимал!

— Мне невероятно приятно объявить всем вам, дамы и господа, — обратился к залу князь Вершинин, не выпуская руки юноши, — о новом защитнике наших границ. И, быть может, о зарождении нового знатного рода. Рода Баженовых! Служите честно, Михаил Иванович, и Империя непременно вознаградит вас!

Зал несколько мгновений молчал, а затем взорвался аплодисментами. И под овации парень покинул сцену, отправившись к своему столу. Иван Михайлович лихорадочно пытался вспомнить, где же слышал про этот томашовский фронтир. Но ему мешали сосредоточиться мысли о том, что сын осуществил его мечту и получил дворянство.

А потом он вспомнил.

— Ой, — тихо сказала супруга, не отрывая взгляда от идущего через зал сына. — Ой… Это же… Это… Ваня! Как же так, Ваня!

Иван Михайлович не мог произнести ни слова.

Я шёл к столу родителей, стирая своим приближением ехидные улыбки с лиц недругов. В открытую выражать свою радость таким назначением они боялись, и правильно делали. Научены горьким опытом. А вот на сочувствующие взгляды и взгляды поддержки я реагировал тепло. Хороших людей у нас на потоке было больше. Так что пока дошёл до растерянных родителей, то успел пару раз пожать руки бывшим сокурсникам, выслушать слова поддержки, да подмигнуть ободряюще самым перепуганным за меня ребятам. Ничего страшного, юные Зодчие. И не из таких передряг я выбирался. Назначение вышло неприятное, совсем не то, которое хотелось, но и не катастрофичное. Да, для любого другого выпускника в этом зале оно могло стать приговором.

Однако не на того нарвались.

В кармане прогудел телефон, я на ходу достал его. Глянул на экран. Хм, сообщение от Александра Сергеевича.

«У Сфинксов. В полночь. Важно!»

Я сунул телефон в карман, мысленно набрав ответ своему покровителю и отправив его. Хорошая экономия времени, когда ты управляешь техникой. Особенно такой простой.

— Сынок… Как же так… Миша… Откажись! — сказала мама, едва я сел за стол. — Умоляю тебя, сынок, откажись!

— Откажись? — вмешался изумлённый отец. — Что ты такое говоришь, женщина? Это же распределение! Это же дворянство! Правда, сын?

Я кивнул. Тут он прав. Защита границ подразумевается личное дворянство, грамота о котором уже была у меня в руках.

— Лучше живой сын без чести, без титулов, чем… — о, женщины, что вы понимаете в таких вещах.

— Прекрати! — нахмурился отец и недовольно пошевелил густыми усами. — Его благородие уже не ребёнок. Он подписал… Ты же подписал?

— Да, — просто сказал я. — Кстати, держи!

Я положил на стол пакет с дворянской грамотой, осторожно вытащил её и протянул отцу. Тот принял бумагу дрожащими руками.

— Дворянство… Настоящее дворянство! — прошептал он, пожирая строчки слезящимися глазами.

— Ваня! Очнись! Что значит «он подписал»⁈ — маму такие регалии никак не впечатляли. Ну, на то она и мама.

— А⁈ Что? Да! — оживился отец. — Он подписал назначение! Это уже законный документ! Ты посмотри, посмотри!

Он сунул дворянскую грамоту супруге, но та даже смотреть не стала.

— Законный документ⁈ Он ребёнок! Он даже не адепт! Неофит, курья твоя голова, Ваня! — начала звереть матушка.

За соседним столом сидели Бургомистровы, и все, кроме моего однокурсника повернулись к нам на звук её голоса.

— Простите, пожалуйста, — смущённо заулыбался им отец. — В сердцах, всё в сердцах.

— Смелое назначение, юноша, — прогудел старший Бургомистров. — Желаю вам большой удачи. Она вам понадобится.

— Благодарю вас. Надеюсь, и Святославу будет хорошо на новом месте, — вежливо поклонился ему я.

Святослав Бургомистров торопливо закивал и спутанно поблагодарил в ответ. Боится. Хорошо. Ну, нечего было за моей спиной слухи обо мне неприличные распространять. Приличные можно и нужно, а вот о моих постельных приключениях болтать не надо. Однокурсник, наконец, поднял на меня глаза и тут же их отвёл. Я ещё раз улыбнулся его отцу.