Русь. Строительство империи 5 (СИ) - Гросов Виктор - Страница 12

Веслава подошла ко мне, как только закрылась дверь за последним новгородцем, она срезала ткань, мешавшую осмотреть рану. Быстро оставила кинжал на открытом огне, который поддерживал тепло в тереме. Она схватила ковшик с водой и начала промывать рану. После этого подошел Добрыня и с силой дернул огрызок стрелы.

Вот же изверги! Кто ж так раны обрабатывает?

Но это был не конец. Веслава приложила раскаленный кинжал к плечу. Я чудом удержался от того, чтобы не разбросать своих соратников по стенам. Благо сумел схватиться за края стола и сжать так, что даже вмятины появились.

— Отдыхайте, — бросил я, после окончания манипуляций Веславы. — Завтра будет новый день. И не последний.

Добрыня кивнул и шагнул к двери — проверять стражу, видать. Такшонь остался сидеть. Веслава скривилась, но тоже кивнула, а Ратибор просто закрыл глаза, будто сил говорить не осталось.

Я махнул рукой, схватил кубок и направился в соседнее помещение. Это было что-то похожее на гостевую комнату. Не знаю как правильно это называется. Но здесь были стол, лавка и кровать. А еще общая стена с печью. Тепло.

Я сел за стол, положил руки на дерево, чувствуя, как засохшая кровь на ладонях трескается. Кубок из черепа Святослава поставил передо мной. Он тускло блестел.

Я смотрел на него и в голове крутилось все, что я сказал купцам — про вятичей, муромцев, ростовчан, про древлян и туровцев. Завтра я провожу Святослава, отдам его памяти долг.

В соседней комнате Веслава проводила такие же процедуры, что и мне. «Страдали» теперь Такшонь и Ратибор. Садистка.

Перед глазами вспыхнул свет. Появилась рыжая Вежа. Глаза ее блестели, но насмешки в них не было. Она молча глядела на меня.

— Князь, — прошептала она. — Рядом находится носитель системы…

Глава 7

Голос Вежи резанул. Я сидел в тереме, холодный кубок из черепа Святослава лежал на грубом столе. Пальцы сжимали его гладкий край, а в груди ворочалось тяжелое предчувствие. Носитель системы. Еще один. Я отставил кубок. Слабый шум с площади пробивался через узкие окна. Народ готовил ладью для обряда прощания со Святославом, а я тут разбирался с новой напастью.

— Кто он? — спросил я в пустоту.

Вежа молчала. Ее лицо застыло, зеленые глаза смотрели прямо в меня. Ответа нет. Только направление. Она ткнула миниатюрным пальчиком в сторону — юг. Я встал. Прижженная рана отдалось колющей болью. Если кто-то идет, то он это делает не просто так. Великий князь теперь как кость в горле для врагов.

Я шагнул к двери, темная горница встретила меня холодом. Там уже спали мои люди. Усталые тела лежали на лавках, тени от очага падали на их лица. Сон их был тяжелый, после битвы за город сил не осталось. Но ждать нельзя.

Я подошел к Веславе, легкая фигура ее свернулась под шерстяным одеялом. Русые волосы закрывали лицо. Мои глаза и уши. Я тронул ее плечо. Реснички затрепетали.

— Проснись, Веслава.

Она открыла глаза. Села резко, рука потянулась к ножу на поясе, но потом она замерла.

— Что? — Сонно прошептала она.

— Чужак рядом, гже-то юг. Отправь лазутчиков своих, пусть посмотрят. Только тихо. Если что — сразу назад. И потом спать ложись, высыпайся.

Веслава кивнула. Она даже не спросила откуда я узнал про чужака и даже направление указал. Девушка встала, затянула ремень, поправила нож. Я смотрел, как она собирается. Ловкая, быстрая. Она знала свое дело. Не тратила слов. Веслава вышла, ее темная тень мелькнула в дверях. Остальные спали. Но скоро все будут на ногах.

В глубине души я надеялся, что это какой-нибудь волхв. Но то, с какой тревогой сообщила Вежа о «носителе», уже говорило о том, что этот носитель системы — враг.

Ночь прошла тихо. Темные тучи закрыли звезды, сырой ветер гулял по Новгороду. Я сидел в тереме. Сон не шел. Только под утро я заснул. Снилась какая-то белиберда, даже не запомнил ничего.

Утро пришло медленно. Красное солнце поднялось над озером, злой свет резал глаза. Я проснулся, сделал утренние процедуры и направился к берегу озера, где народ готовил ладью. Длинная ладья стояла у воды, темное дерево блестело от влаги. Купцы таскали дрова. Народ собирался, плотная толпа шумела вдоль берега. Я стоял в стороне, накинув темный плащ на плечи. Я смотрел, как готовят обряд.

Веслава нашла меня через час. Легкие шаги зашуршали по мокрой траве. Она остановилась рядом.

— Нашли, — сказала она.

— Кто? — Я повернулся к ней.

— Чужаки. Как ты и сказал. Не один. У реки. Повозка с золотым орлом на красном. Люди с копьями.

Я замер. Византийцы. Орел — их знак. Империя. Не ждал я их. Думал, местные опять полезут, а тут южные гости.

— Сколько? — спросил я.

— Двадцать, может больше. Лагерь ставят, тихо. Мои люди не подходили близко.

— Хорошо, — кивнул я. — Спасибо тебе. Ты умница.

Она улыбнулась. Я смотрел на ладью. Купцы заканчивали, темный дым от костра поднимался к небу. Народ ждал обряда.

Я стоял у берега. Ближе к полудню все было готово для проведения обряда. Ладья украшена, кубок водружен, люди прибавлялись. Недалеко ракладывались пиршественные столы для тех, кто будет кричать здравницы в честь великого воина — Святослава.

Шум за спиной заставил обернуться. Темные фигуры показались из леса. Повозка медленно катилась, красное полотнище с золотым орлом колыхалось на ветру. Люди в пурпурных плащах шли рядом. Один шагал впереди, высокий, худой. Плащ его был ярким, но оружия я не видел.

— Добрыня! — крикнул я.

Тяжелая фигура вышла из толпы, на боку висел широкий меч. За ним — десяток дружинников, крепкие парни с копьями и щитами. Они встали полукругом, темные щиты закрыли меня. Народ замер, толпа отступила назад. Я шагнул вперед, холодная сталь топоров легла в ладони.

Византийцы остановились в двадцати шагах. Высокий чужак поднял руку, показал — без оружия. Мои люди напряглись. Добрыня недобро смотрел на чужаков.

— Назовись, — крикнул я.

Он шагнул ближе. Улыбка тронула тонкие губы.

— Лев Скилица, — сказал он тихо. — Посланник Византийской империи. А ты, князь Антон, верно?

О как. Имя мое знает. Важный, значит.

Солнце висело высоко, свет падал на темную воду озера. Ладья стояла у берега. Купцы замерли, их голоса стихли.

Высокий чужак раздвинул приветственно руки, его худое тело двигалось плавно. Пурпурный плащ цеплялся за мокрую траву. Темные глаза блестели, улыбка на тонких губах не сходила.

— Мир тебе, князь Антон, — сказал он. — Я пришел говорить, не воевать.

Я молчал и смотрел на этого Льва. В нем чувствовалась сила. Его острый взгляд цеплялся, будто искал слабину.

Носитель? Скорее всего.

— Говори, — позволительным тоном заявил я.

Он кивнул, тонкие пальцы сложились перед грудью. Улыбка стала шире, но глаза остались холодными.

— Велика земля твоя, князь, — начал он. — Широкая, богатая. Но велика и забота о ней. Много рук нужно, чтобы держать ее в порядке. Один не справится, как бы ни старался.

Я прищурился. Двусмысленные слова. Народ за спиной не понимал. Купцы переглядывались, их лица хмурились. Лев говорил тихо, но каждое слово он цедил грамотно.

— Много рук — много ссор, — продолжил он. — Каждый тянет свое. А где ссоры, там слабость. Соседи смотрят, ждут. Мы, в Константинополе, хотим мира. Спокойствия. Чтобы никто не тревожил твои земли. И наши.

Как гладко стелет. Соседи. Византия. Мир предлагает? Лев сделал несколько шагов ближе. Моя охрана моя еще больше напряглась.

— Ты хочешь указать, что мне делать? — спросил я с ленцой.

Он покачал головой, темные волосы качнулись под капюшоном.

— Нет, князь. Я лишь советую. Ты идешь далеко, собираешь земли. Это сила. Но большая сила — большая беда. Врагам не нравится, когда один поднимается выше всех. Мы можем помочь. Держать порядок. Чтобы никто не лез.