От хороших жен не уходят - Рахманина Елена - Страница 7

Такому персонажу вряд ли хочется давать страждущим женщинам любую надежду на серьёзные отношения. Поэтому я вовсе не удивлюсь, если на самом деле у него есть зазноба. Но он не повезёт её знакомиться с родней.

Поэтому он и сделал мне подобное предложение.

Всё по-честному. Ничего личного. Только бизнес.

Мой большой палец завис над виртуальной клавиатурой телефона. Я никак не могла решиться написать Жарову хотя бы слово. Пасуя, как последняя трусиха.

Нажала на кнопку блокировки. Экран померк.

Я поговорю с ним завтра.

Почему-то в голову пришла мысль, что ведение электронной переписки – это куда более личное действие, нежели словесная перепалка в режиме офлайн. Новый этап, к которому я не готова.

Дома меня ждала непривычная гнетущая тишина. Запах Платона не успел выветриться из моего жилища. Квартира словно пропиталась им, и, чтобы выветрить мужа из моей жизни, требовалось нечто большее, нежели свидетельство о разводе. Впрочем, пока у меня и его не имелось.

Не сумев совладать с любопытством, я вновь зашла на страничку к его любовнице. Она выложила очередное фото. Я вглядывалась в него, ощущая неладное.

И чтобы подтвердить свою догадку, сделав скриншот экрана, отправила изображение Марине.

«Ты видишь то же, что и я?» – спрашиваю у подруги.

«Эта сучка тебя копирует!» – подтверждает мои подозрения подруга.

С фотографии на меня смотрит бывшая блондинка, волосы которой теперь оказались выкрашенными в мой цвет. И уложенными в точности как у меня.

С той лишь разницей, что локоны мне достались в наследство вместе с бабушкиными генами и её скверным характером. А ей – от парикмахера и за деньги.

«Что дальше? Она захочет занять твоё место в лаборатории?» – пиликает очередное сообщение от подруги. И моё сердце тревожно замирает, потому что я не могла исключать подобного развития событий.

Любовница мужа была из тех вчерашних студенток, что сегодня нацелены на скорый успех.

Мне хотелось бы ответить, что ей не хватит мозгов. Но я всё же не была уверена, что всё в этой жизни даётся по справедливости. А учитывая моё сегодняшнее положение, я на своей шкуре убедилась, что мир устроен наоборот.

С этими тревожными мыслями я и уснула.

Утром в метро легче забеременеть, нежели втиснуться в вагон. Стоя на одной ноге, как цапля, я просматривала литературный портал в поиске романа для прочтения. Последнее время моё воображение будоражили сюжеты, в которых муж главной героини приходит к осознанию, какое золотце он потерял. Погрузившись в очередную историю, я добралась до работы уже уставшая от долгого пути.

Заглянув в рабочий чат, с ужасом обнаружила, что, если не потороплюсь, опоздаю на планерку, которую неожиданно решило провести руководство. Подавив разочарование оттого, что не успеваю выпить кофе в тишине своего кабинета, поспешила в конференц-зал.

Зал был едва ли не переполнен, и большинство коллег старалось держаться подальше от руководства. А я, планируя придерживаться аналогичной стратегии, попробовала занять местечко на задних рядах.

– Калинина, чего-то это ты ищешь место на галёрке? Иди, там для тебя уже заняли стул, – кивает директор по маркетингу на первые ряды, заставляя меня застыть в недоумении.

– Я никого не просила, – произношу растерянно, зная, что Маринка не принимает участия в совещании, иникто другой не додумается застолбить мне место.

– Да как же, – ухмыляется она, – разве не видишь, что место рядом с Жаровым свободно?

Я растерянно перевожу взгляд на первые ряды. И правда. Вокруг него словно зона отчуждения. Сесть рядом с ним по доброй воле согласятся только мутанты. По крайней мере, мне всегда так казалось.

– Иди-иди, Калинина, тут в любом случае всё занято. Сейчас придут мои сотрудники, – она ставит меня перед фактом.

Ощущая себя как девица, пришедшая на вечеринку, на которую её не пригласили, я всё же поплелась на первый ряд.

Жаров сидел, вольготно расставив ноги, как те мужчины в метро, которым кажется, что у них слишком большие яйца, чтобы держать коленки вместе. Взгляд невольно прошёлся по накачанным бёдрам, сейчас обтянутым брюками со стрелочками. Рукава рубашки были закатаны до локтей, словно он планировал заниматься тяжёлым физическим трудом, хотя все понимали, что ничего тяжелее пробирки эти сильные руки не обязаны были держать. Однако он получил свои мышцы и налитые вены, явно тягая железо в тренажёрном зале.

Жаров метнул удивлённый взгляд в мою сторону, словно подтверждая, что, вопреки мнению коллег, он не ждал меня. Руслан Анатольевич продолжал бесстрастно наблюдать, как я просачиваюсь в его сторону сквозь оживлённо беседующих коллег.

– Лариса Алексеевна сказала, что вы заняли для меня место, – присаживаясь, смущённо объясняю ему причину своего присутствия на соседнем с ним стуле.

– Она ошиблась, – ровным, ничего не значащим тоном заявляет Жаров, заставляя меня ощущать себя полной идиоткой.

Пылая от раздражения, я тут же поднимаюсь, намереваясь спрятаться куда подальше от его глаз. Но сухие, жёсткие пальцы неожиданно ловят моё запястье, принудительно возвращая обратно на стул. Смотрю на него, едва сдерживая себя от желания влепить ему пощёчину. При всех.

– Сиди здесь, Калинина. Ты мне не мешаешь.

Пока я, ошарашенная его бесцеремонностью, рассматривала коллегу, до моего слуха донёсся его баритон, словно принесённый ветром. Звучание голоса Жарова своими низкими частотами пустило сонм мурашек по моей коже. Будто по взмаху волшебной палочки, заставив встать все волоски на теле дыбом. Даже те, от которых я ежемесячно избавлялась! Жаров никак не мог не заметить моей реакции, потому что продолжал сжимать мою руку.

Перевела взгляд с его наглой физиономии на наши соединённые конечности, морально готовясь отгрызть руку по локоть, если Жаров и дальше будет держать меня в заложниках.

– К тому же мы ведь пара. – Сухие пальцы Жарова скользнули по моей руке, вызвав очередную неконтролируемую дрожь, и в следующее мгновение я безвольно наблюдала, как он переплетает наши пальцы. – Нас должны чаще видеть вместе, раз так сильно беспокоишься, что никто не поверит… в наши чувства.

Казалось, от его близости мой уровень интеллекта жахнул вниз на пару единиц. Мозг почти полностью отказался работать, устроив незапланированную акцию протеста. Зато телесные реакции вышли на первый план, пока я старалась разложить по полочкам накрывшие меня чувства.

То, насколько оказалось комфортно сидеть рядом с ним, ощущая его сильное плечо. Его колено касалось моей ноги, отчего мне сильнее хотелось сжать бёдра. И немного потереться ими, чтобы снять напряжение. Лишь усилием воли я заставила себя не ёрзать.

Язык прилип к нёбу, пока я силилась признаться ему в том, что наше соглашение должно быть немедленно расторгнуто. А затем голоса руководства заполнили белым шумом пространство конференц-зала. Но у меня так и не получилось сосредоточиться на чём-то, помимо тех мест, где наши тела соприкасались. Отчего сидела прямее обычного, будто в меня засунули кол. И едва дышала.

Жаров, словно не замечая, что творит, водил большим пальцем по чувствительной коже ладони. Простое, почти невинное прикосновение отозвалось тяжестью внизу живота, медленно, как тягучий мёд, стекающий вниз. Прямо в мои хлопковые трусики.

Реакция собственного тела почти оглушала. С каждой минутой я плавилась, как зажжённая свеча. И опасалась, что вскоре от меня ничего не останется, кроме застывшего под стулом воска.

Я не поняла, в какой момент планёрка закончилась, а коллеги принялись подниматься с мест.

Ошарашенная предательством тела, вырвала руку из захвата Жарова, ощущая, как сильно загорелись от злости и смущения щёки.

Под веками мелькали белые вспышки, словно меня настигла катаракта.

– Это была ошибка, Руслан Анатольевич, – не глядя ему в глаза, произношу дрожащим голосом, снимая сумку со спинки стула и вешая пиджак на изгиб руки, чтобы не помять, – предлагаю на этом закончить наше сотрудничество. До свидания.